— Не надо извиняться, уважаемый Рахар, для меня честь услужить такому почтенному вуоксу, как вы.

Вся церемония встречи и приветствия оказалась скомкана, но вожди быстро вышли из положения уже сидя у огня, приветствуя друг друга:

— Привет тебе, великий дхоу народа бога Ур, — начал Рахар.

— И тебе привет, великий дхоу народа бога Зу, — в свою очередь приветствовал Рагнарок, — какая цель привела тебя в наши края и осчастливила народ Ур видеть воплощение мудрости и доблести на нашей скудной земле?

— Скороходы принесли весть, что у Горы Богов собирается нураги, и я поспешил к вам, ведь Гора Богов лежит на твоей земле, великий дхоу Рагнарок, и я счастлив видеть тебя, вождь народа Ур.

После напыщенных тирад, приветствий и восхищений, предназначенных для ушей каргов, вожди удалились в шалаш для личной беседы. Рахар, кряхтя, уселся на циновку, вождь Ур даже в приватной обстановке не оставил почтительного уважения к старику, помогая, чем только мог.

— Не вижу твоего краснорожего колдуна, уважаемый Рагнарок, — заметил вождь племени Зу, — случаем, не в болоте утопил?

Рахар не скрывал неприязни к человеческому шаману Ур.

— Нет, — усмехаясь, отвечал Рагнарок, — но, признаться, желание такое есть.

— Чем вызвано его отсутствие на церемонии? Мой Шашур всегда со мной.

— Твоему шаману позавидует любое племя, но в силе Зардаку нет равных. Отсутствует он по причине инухаев, что прошли здесь пять дней назад.

— Уж не хвост ли отдавили Ядовитой Ящерице?

— Хуже. Днём ранее пленённый инухай бежал у шамана из под носа, прихватив, с собой толику добра. Теперь он без него, как без рук — колдовать нечем. Вот и рыщет по лесу, как голодный волк, а инухая и след простыл — за оградой его ждали свои с верховыми шадатами. Теперь Зардак будет долго пыль нюхать, а след не найдет.

— Хе, хе, хе, — смеялся Рахар, — так и надо этой краснорожей Ящерице. Все-таки скажи, когда ты утопишь его, жду не дождусь.

— Он нам нужен, — ответил Рагнарок.

— Когда надумаешь, пригласи, я помогу.

— В чем?

— Топить.

— Никак не возьму в толк, чем не угодил тебе этот человек. Живет среди нас, помогает, наполовину вуокс стал.

— Злой он человек, зло творит, новых богов призывает, внушает вуоксам дурные мысли, к вражде склоняет, выйти из лесов зовет, жертв человеческих больше требует. Все это очень плохо и не по нашим законам.

— Законы давно менять пора, брат вождь, — убежденно высказался Рагнарок.

— Закон закону рознь, один пора менять, другой менять рано, а третий вообще нельзя, а четвертый вернуть требуется.

— Понимаю, потому, имея силу, оставляю всё как есть.

— Тут я тебя полностью поддерживаю, не время нам из лесов выходить, они хранят нас, защищают. Ты вот хранишь вуоксов, в набеги не пускаешь, я тоже спуску своим не даю, и это правильно.

— Однако твои карги напали на переселенцев.

— И что толку, перебили их инухаи, а отказать совсем не мог. Карги вой подняли, честь их запятнана.

Рагнарок усмехнулся:

— Честь вуоксов! Давно надо избавиться от старых законов матерей и править силой.

— Это вам, молодым, и делать, а я уже стар, не по годам мне изменения, но только запомни, молодой вождь: честь матерей — не пустой звук, и кто марать ее будет, дорого заплатит — боги накажут. Закон гласит: матери перестанут рожать и народ исчезнет. Берегись мести богов.

— Поберегусь, уважаемый Рахар. Ваши слова — бальзам на мою несмышленую душу.

— Прислушивайся к старикам, вождь, их слова — опыт поколений, но не всегда, иногда и на своем настоять нужно. Особенно берегись богов этих новых, о которых говорят инурги. Как их там зовут?

— Асмаил и Асмадей, уважаемый, — Рагнарок усердно слушал брюзжание старика, ни одной мышцей, ни одним словом не выказывая неудовольствия.

Рахар действительно был мудр. Самому ему не пришлось пройти обряд посвящения, и он не прошел обучение вождя, как это водится у вуоксов. Гибель вождя и преемника возвели на престол неподготовленного карга. Но ему льстило, что умудренный опытом старец не гнушается его, не превозносит себя и держится на равных, лишь изредка давая ненавязчивые советы. Ранее они не раз встречались, и всегда Рахар вел себя как равный, но старший.

— И что они говорят, о чем учат? — продолжал старик.

— Говорят, что люди и вуоксы равны и могут жить рядом.

— Ха! — хохотнул Рахар. — А то мы не знаем. Вот уж не новая новость. И, конечно, вуоксы должны слушаться людей и жить по законам, данным их богами, которые они сами и напишут. Не смешите меня.

— Ну, в их словах есть смысл.

— Может быть, может быть, только вуоксам от этого что? Война и кровь?.. И что они хотят?

— Станут призывать к войне.

— В этом они найдут немало сторонников, Хашур и Карранг спят и видят себя в роли победителей инухаев. Им сильно досталось в прошлом году, теперь, не быть не жить, необходимо оправдаться за прошлые потери.

— Возможно, нуроги ограничится небольшим набегом?

— Для этого мы должны сказать свое слово против большой войны. Пусть Шу и Ву идут на юг в степи или на запад в сторону городов. Мы пошлем своих каргов в набег, но на север, где о нас хорошо знают и не улеглась ненависть от прошедших битв, нет.

— Если большинство племен решит поддержать Хашура с его каргами, то мы будем вынуждены подчинится.

— Надеюсь, мы сможем убедить каргов Ра не ввязываться в войну. Три племени против войны — это большая сила, и Шу и Ву придется считаться.

— Это все хорошо, уважаемый Рахар, но ты забываешь о шаманах новых богов. Если будут знамения, каргов не удержать.

— Надо постараться убедить чужих и держать в кулаке своих. Тогда никакие знамения не помогут.

Таким порядком вожди просидели в шалаше до полудня, обсуждая самый широкий круг вопросов, накопившихся с последней встречи. Затем они покинули шалаш и плотно пообедали печеной на костре олениной. Уже во второй половине дня вожди племени Зу и Ур тронулись в дальнейший путь к Горе Богов. Оставалось покрыть относительно небольшое расстояние, даже неся вождя на носилках, завтра днем они будут на месте. Горой богов вуоксы называли одну из вершин Срединных гор, еще сопротивлявшуюся неумолимому времени. В ее основании располагалась обширная пещера, где удобно разместилось капище.

Верования аборигенов позволяли своим последователям иметь столько духов или богов для поклонения, сколько данное племя пожелает. Когда новая сущность проявляла участие в судьбе того или иного народа вуоксов, давая им новый закон, или оказывая содействие, или создавая новый культ, как это случилось с новыми богами, тогда главный шаман племени за собственный счет сооружал идола в виде, представляющем божество и водружал его в пещере. В свою очередь, местные шаманы, живущие при горе, организовывали процесс жертвоприношении или проводили иные службы, потребные для того или иного божества. С течением времени в пещере накопилось немало идолов и богатств, приносимых в жертву. Из простого племенного капища гора превратилась в могущественный храм, с мнением шаманов которого приходилось считаться вождям. Несмотря на то, что почитание множества божеств, демонов и духов, когда-либо прилагавших руку к судьбе лесного народа, исчислялось многими десятками, сами вуоксы предпочитали иметь для своего племени одного сильного покровителя, ему приносились жертвы, его молили о помощи, и чьим именем звались. Однако старых богов не забывали — раз в год давая подношения и им, а в особенности тем, которые больше помогали данному племени. Отсюда следует, что среди пантеона существовала жёсткая конкуренция за жертвы. Кто больше содействовал вуоксам, тому больше жертвовали. Шаманы почитали жертвы чем-то вроде еды для богов и не считали зазорным оставлять голодными порой на длительный срок, справедливо полагая, что проголодавшись, те будут усерднее исполнять свои обязанности.

По прибытию на место великие вожди племен Зу и Ур обнаружили огромное скопище лесных вуоксов. Окрестности горы напоминали военный лагерь от множества шалашей, построенных воинами-кáргами. Племена Ву и Шу присутствовали в лице своих самых достойных воинов. Их народы, больши́е и сильные своей численностью, всегда готовы к драке. Рахар и Рагнарок заняли лагерем место несколько в стороне от агрессивных сородичей, всем своим видом и поведением показывая нежелание участвовать в авантюре. До начала собрания племен остались сутки, но однако, представители далеко не всех племен соизволили прибыть. Одним вождям большое затруднение составляли расстояния, которые приходится преодолевать, другие, как Ра, вообще всегда и везде опаздывали, третьи из-за своей малочисленности, не считали необходимым появляться, потому как их голос всё едино потонет в голосах больших народов. Только вожди четырех племен почтили своим присутствием собрание, ну и Ра находились где-то на подходе. Рахар, глядя на ступени храма, говорил, обращаясь к Рагнароку: