Но так дело обстоит во всем мире! В Шри-Ланке премьер-министром стал девяностолетний старик! Эти мертвецы непременно породят дурные чувства в молодом поколении, а ведь они еще говорят, что плохо ведет себя как раз молодое поколение. Это не так.

Когда люди жили не так долго, когда люди жили не дольше семидесяти лет, проблемы не было, и молодое поколение могло мириться с их существованием, надеясь, что они рано или поздно умрут. И они не спешили убивать их. Но в наше время медицина добилась того, что люди живут непредсказуемо долго.

В России живут тысячи людей, которым перевалило за сто пятьдесят лет, и они все еще работают. Чего же вы хотите? Молодое поколение неизбежно разгневается. Рано или поздно молодые люди начнут убивать этих стариков, им просто придется делать это! Сколько же можно терпеть их? Они уничтожат всю вашу жизнь! Возможно, они умрут, когда вам стукнет сто лет, но тогда уже другие молодые люди станут толкать вас в могилу!

Люди хорошо просчитали, так что, когда дети возвращались из гурукула… Эти ашрамы назывались гурукулами. Гурукул означает место, в котором живет мастер и его семья. А его семью составляют как раз ученики. Мастер живет в гурукуле со своими учениками. Это и есть семья мастера, община мастера.

Когда дети начинали возвращаться домой, их отец и мать, все старшие должны были радостно отдыхать, потому что теперь их обязанности переходили к детям. Двадцать пять лет они еще оставались в доме, чтобы помогать детям жить в мире, чтобы передать детям мирской опыт. А когда домой начинали возвращаться внуки, старики снова отправлялись в ашрамы.

Вот полный круг жизни, четыре его стадии. Жизнь начинается в ашраме и заканчивается в нем же. Жизнь начинается в ашраме с ученичества и заканчивается также в ашраме — уже в роли мастера. Круг замыкается. Семидесятилетний человек жил так: двадцать пять лет он приобретал опыт рядом с мастером, двадцать пять лет он подвергался мирским испытаниям, двадцать пять лет он медленно отходил от дел, неспешно отрекался от мирских вещей, медленно отворачивался от внешнего мира в медитациях, а затем он возвращался в лес, в ашрам. Теперь он сам был полноправным мастером: он жил в полную силу, изучал жизнь всеми возможными способами, видел и священное, и мирское, и он сам становился мастером, и уже к нему снова приходили дети.

Мастер в Упанишадах говорил с невинными людьми, неиспорченными миром, свободными от скептицизма и цинизма, доверяющими и любящими.

Будда через двадцать пять столетий говорил с совсем другой аудиторией. Ашрамы исчезли, и вся прекрасная система обучения умерла. Она умерла из-за джайнов. Они виновны в гибели ашрамов, потому что они настаивали на том, что мастера не должны жить на одном месте. Джайны отвергают жизнь, и они столь же древни, как и Упанишады. Они настаивали на аскетизме, на отречении от мира, на том, что нельзя жить на одном месте, потому что, если вы живете на одном месте довольно долго, тогда вы можете привязаться к этому месту. Они так боялись привязанности, они были так одержимы этим страхом, что жили в боязни и панике.

Джайнскому муни, то есть джайнскому монаху, разрешается оставаться в одном городе только три дня, а потом он должен уйти из него, потому что, если он останется на более длительный срок, тогда, возможно, он завяжет дружбу, полюбит кого-то, привяжется к месту и людям и уже не захочет идти дальше.

Джайны против ашрамов. Ашрам означает, что мастер живет в нем постоянно вместе с учениками. Джайны настаивали на том, чтобы джайнский монах был странником, чтобы он нигде не останавливался. Они разрушили прекрасную систему обучения Упанишад, они полностью разрушили ее. И джайнская точка зрения больше понравилась людям, потому что люди настолько глупы, что их привлекает любое неестественное явление. Людям понравились джайнские муни. Люди полагали, что они по-настоящему отреклись от мира, потому что провидцы Упанишад жили очень просто, как и все. Единственное различие было в том, что они имели обыкновение жить в лесах. Конечно, жизнь в лесу была гораздо более прекрасной, чем жизнь в миру. Они не были против мирских дел, но они знали красоту леса, природу, все ее радости и погоды. Они не были против мира, они любили красоту природы. Они жили в лесу не по какой-либо отрицательной причине, а по положительной причине. Они любили деревья, диких животных, цветы, тишину лесов. Они сильно любили лес. Они были поэтами. Их уход в лес был не отречением, а радостью в природе. Запомните это различие.

Джайны начали в Индии совсем другую традицию, традицию странника, и они разрушили всю систему ашрама. Странники не могут быть мастерами, потому что вы ничему не можете научить за три дня жизни на одном месте. Они все время движутся. Они боятся, сильно боятся отношений с людьми. Чему они могут научить? Они сами боятся, их жизнь полна страха, и все их учение пропитано страхом перед миром. Они уничтожили прекрасные системы обучения, которые существовали подле мастеров.

Мои усилия здесь направлены на то, чтобы снова создать настоящий ашрам, настоящую коммуну. Поэтому я хочу переселиться в леса. Я не против мира, не против мирских забот, но я знаю красоту гор, озер, океанов, и я хочу, чтобы вы ощутили ее, причем ощутили ее вместе со мной. Так вы сможете обрести мое видение, так вы сможете танцевать с деревьями и петь с птицами, так вы сможете почувствовать звон, который слышится, когда вы встречаетесь с вселенной… Ом… Так вы сможете почувствовать эту музыку, вечную музыку, небесную музыку.

Будда появился на свет после того, как джайны полностью уничтожили систему обучения ашрамов. Ему пришлось разговаривать со скептиками, говорить с толпой, беседовать с людьми, которые понятия не имели о медитации. Поэтому он выбрал отрицательное выражение. Он говорил: «Высшее — это не-самость». Но Упанишады говорят так: «Высшее — это конечная самость». Но и Будда, и Упанишады подразумевают одно и то же.

Очевидно, чувства должны охватывать объективный мир. Вы можете видеть глазами весь мир, кроме самих ваших глаз. Если вы хотите увидеть собственные глаза, вам придется воспользоваться зеркалом, но и в этом случае вы не увидите свои глаза, а увидите только отражение в зеркале. А это не ваши глаза, а всего лишь отражение. Отражение не может быть правильным, все зависит от зеркала и его качества. Возможно, зеркало изготовлено в Индии! Тогда вы, может быть, увидите глаза, которые не имеют к вам никакого отношения. И вы, должно быть, видели много типов зеркал. В одних зеркалах вы кажетесь очень маленькими, в других зеркалах — очень высокими, в третьих зеркалах — очень толстыми, в четвертых зеркалах — очень худыми. Ваша внешность зависит от зеркала. На самом деле, я думаю, что нет такого зеркала, которое передает вас в вашем истинном свете на сто процентов, его просто не может быть.

Уясните суть: ваши глаза способны видеть все, кроме самих себя, ваша рука способна схватить все, кроме самой себя. Ваши чувства созданы для внешней реальности, через них вы ощущаете внешний мир. Но для познания внутреннего мира чувства бесполезны, они не могут объять ваш внутренний мир, а ведь именно там и есть ваша реальность. Чувства могут воспринимать колесо, но ось остается вне их досягаемости.

Это ось.

И когда вы испытали свой абсолют, неподвижный центр, тогда вы уже знаете о том, что вся деятельность зависит от него, хотя он и не действует.

Это и есть значение акцента Упанишад на «действии в бездействии», или акцента дзен на «усилии без усилия», или утверждения Бодхидхармы о том, что если вы можете просто сидеть безмолвно, ничего не делая, тогда все и случится. Вы ничего не делаете, а просто сидите безмолвно, чтобы получить возможность ощутить свою ось. Сидя безмолвно, вы начинаете лучше осознавать ось, чем колесо. Если вы активны, вы остаетесь на колесе, на карусели, на довольно грустной карусели, и, так или иначе, именно вы повинны в том, что эта карусель такая печальная! Вы цепляетесь за колесо, а колесо все время крутится.