— Да, по крайней мере, отсюда кажется так. И ты прав, он занимается шлифовкой. Знаешь ли ты, что означает шлифовка в жизни?

— Это когда жизнь нас бьет по голове?

— Близко к истине. В каком-то смысле — да, жизнь шлифует нас, иногда довольно жестко. Однако на самом деле не все так плохо. Шлифовка — это те этапы в нашей жизни, когда мы попадаем в ситуации и обстоятельства, которые на первый взгляд несут в себе лишь негатив. Если не преодолевать их, то они эту жизнь нам отравляют. Кажется, что жизнь играет против нас. Но жизнь — окружающие люди, происходящие события — все это шлифующий материал для человека.

— А что же в этом хорошего-то?

— Люди, как правило, стремятся к комфорту. Они старательно избегают всего, что может причинить им боль и страдание. Однако все, кто достиг каких-то значительных успехов, так или иначе прошли через горнило тяжелых испытаний. Невзгоды укрепляют наш дух, придают нашей жизни смысл. Они не дают зачерстветь нашему сердцу, когда мы наконец добиваемся успеха. Они удерживают от поиска простых ответов, потому что простых ответов не бывает. Как говорил апостол Павел в своем Послании к римлянам, «от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда» [Рим 5:3-4.]. Мудрые слова. Но люди бегут от испытаний, а потому им негде обрести твердость. Они учатся лишь убегать и прятаться. А в этом ведь нет силы, не так ли, Томас?

— В этом нет силы.

— Испытания, невзгоды, страдания, то есть шлифовка, играют огромную роль в формировании нашей жизни... если мы относимся к ним должным образом.

— Что значит — «должным»?

— Есть несколько способов правильного отношения к тяжелым периодам в жизни. Один из них — признать, что эти испытания — естественная часть жизни, и принять их. Другой — просто любить жизнь во всех ее проявлениях, даже если все идет не так хорошо, как хотелось бы. Третий путь — пытаться извлечь урок из любой ситуации, узнать нечто новое о себе, о мире, о жизни и о других людях. И последний способ — учиться находить в плохом хорошее. Почти любая тяжелая ситуация может иметь благоприятный исход, если искать его. Самые успешные люди — те, кто смог обратить испытание в достижение. Об этом тебе тоже стоит задуматься, юный Томас.

— Непременно.

Цепкий взгляд старика неутомимо искал наглядные примеры своим словам.

— Видишь вон ту юную особу?

— Судя по блеску, который она наводит на свой мрамор, она, кажется, занимается полировкой.

— Правильно. Полировка — это последняя ступень. Как раз та, к которой все хотят перейти как можно быстрее.

— То есть?

— Полировка — это нанесение последних штрихов, благодаря которым мы предстаем перед миром во всем своем блеске. Наш ангел выходит к людям во всем своем величии, мощи и красоте. Самый захватывающий момент, согласен?

— Да, когда ставишь крест на всех прошлых неудачах.

— Ну да, ну да, можно сказать и так. Конечно, полировка — это самая приятная часть работы. Это то, что придает нам «законченность». Но урок здесь в том, что этот этап должен быть последним. Микеланджело не стал бы тем, кем он стал, если бы занимался только лишь полировкой. Полировать надо нечто, во что ты уже вложил свой труд. Вначале художник скалывал, ваял, шлифовал. И только потом, когда был нанесен последний штрих, II Gigante «вышел в свет» уже завершенным шедевром мощи и красоты. То же самое верно и в отношении жизни. Жизнь ваяет человека, как скульптор статую. Сначала она откалывает лишнее; затем придает форму с помощью окружающих людей и новых знаний; потом житейские бури шлифуют и сглаживают шероховатости; и тогда — и только тогда! — наступает момент полировки, и наша душа раскрывается во всей своей силе и красоте.

— То есть выходит, что в молодости бессмысленно стремиться к каким-то серьезным свершениям?

— Ну почему же? Из любого правила бывают исключения. К тому же нельзя откладывать жизнь на потом. Да, зачастую расцвет приходит именно со зрелостью. Но и в молодости есть много возможностей развернуться, важно только увидеть их. Но главное, что «засиять» можно лишь после того, как пройдены предыдущие этапы работы над собой.

Том посмотрел на лежащий неподалеку кусок мрамора.

— О чем ты думаешь?

— Слишком много информации, — признался молодой человек. — Все это так значительно... просто всего слишком много.

— Твой разум сам запомнит то, что ему необходимо. Когда ты вернешься домой, тебе придется вспоминать об этом каждый день, чтобы ты мог дальше учиться сам и с толком применять эти уроки.

— Я постараюсь.

— Я верю. Кстати, как насчет того, чтобы пообедать? Хочешь отведать блюда лучшей итальянской кухни?

Томас вдруг понял, что действительно голоден.

— Ей-богу, да! И я уверен, что вы знаете какое-нибудь замечательное место!

— Да, знаю пару неплохих местечек, — кивнул старик с улыбкой. — Пойдем, пожалуй. — С этими словами он двинулся к выходу из мастерской. В дверях старик обернулся: — До свидания, дружище Артуро! — крикнул он вглубь помещения. — Скоро увидимся!

Учитель и ученик вышли на улицу.

Успех требует долгой кропотливой работы.

Старик свернул налево в переулок. Сейчас он шагал гораздо медленнее. Тому уже не приходилось делать усилие, чтобы не отставать. Казалось, наставник пребывал в предвкушении хорошей трапезы. Он оживленно разговаривал, обращая внимание Тома на какие-то интересные вещи по дороге.

Минут через десять они дошли до ресторана, небольшого заведения примерно на дюжину столиков. Некоторые из них были накрыты на улице, как всегда делают в Италии в хорошую погоду. Слева от входа висела большая доска с меню.

— Пойдем сядем, — предложил старик. — Я закажу сам. Если ты не против, конечно. Но я знаю, что стоит взять.

— Конечно,— согласился Том.— Если вам что-то нравится, наверняка это понравится и мне.

Старик подозвал официанта и указал ему на один из столиков на небольшой террасе. Тот согласно кивнул.

Вскоре принесли хлеб и оливковое масло.

— Синьорам нужна вода?

— Да, одну бутылку, пожалуйста.

— Хорошо. Вам помочь с меню?

— Спасибо, мы разберемся сами.

Том со стариком удобно устроились за столиком и нежились в теплых лучах заходящего солнца.

Официант вернулся.

— Что будете заказывать?

— Я закажу на двоих, — ответил старик. — Для начала дайте нам графинчик красного.

— Да, синьор.

— А дальше... Primi, у вас есть ризотто?

— Конечно.

— Замечательно. Тогда ризотто и сырные клецки ньокки. Secondiy что бы вы нам порекомендовали, любезный?

— У нас есть замечательный свежий палтус со спаржей в белом винном соусе.

— Звучит заманчиво. Пожалуй, мы возьмем его. А для piatto principale, думаю, подойдет барашек с пармезаном и яйцами.

— Будет исполнено, синьор.

— Прекрасно. И конечно, фрукты и сыр на ваш выбор. И может быть, нам еще захочется dolce. Но это мы решим позже.

— Этим можно накормить целый полк, — изумился Том.

Официант принес графин вина, наполнил два бокала. Старик поднял свой.

— Хочу выпить за все то, чему ты научился сегодня. Пусть это изменит твою жизнь навсегда!— Они с Томом чокнулись и пригубили по глотку.

— Хорошее вино,— похвалил Том.

— Это хорошая траттория.

Старик оказался не только великолепным рассказчиком, но и прекрасным слушателем. Он расспрашивал Тома о городах и странах, в которых тот успел побывать. Том увлеченно делился своими впечатлениями, но в глубине его души шевелился червячок разочарования: почему там, где он бывал прежде, он не смог найти ответы на мучившие его вопросы? Его переполняла благодарность к старику. Полученные уроки казались простыми, но очень важными, именно их он и жаждал получить. Сейчас Том чувствовал странную робость и вместе с ней желание поскорей испытать эти уроки в деле.