Теперь Энтони мог сделать окончательный вывод, что ни животные, ни растения не используют в синтезе сложных белков, железо, которого крайне мало в коре планеты. Роль железа, как у земных моллюсков и роханских крокогаторов, брала на себя медь. Медь (в составе белков крови) переносила кислород, медь была в двух аналогах хлорофила, позволяя растениям поглощать свет местного светила, она же окрашивала листья и кровь в голубые и зелёные тона. Энтони лихорадочно перерабатывал горы свалившейся на него информации, но лишь наименее важная часть её оседала в блоках памяти общего пользования. Основная же часть попадала в личные блоки памяти Чарли, откуда никто, кроме хозяина, не смог бы её извлечь. Изучив доставленные материалы, Энтони занялся правым глазом Германа, и роговица громадного зверя заняла на несколько месяцев своё место на месте обожженной роговицы землянина. А Андре в этот день впервые смог смотреть на мир глазом. Сегодня осторожный Энтони впервые разрешил ему снять на несколько минут повязку. А в биологическом реакторе поисковика по чутким присмотром Марии-Луизы рядом со штаммами местных микроорганизмов росли и клетки человеческой роговицы, чтобы полностью вернуть пилотам зрение.

Всё это время Энтони поддерживал связь с братом, осторожно продвигающимся на север. Компьютер скафандра Юко через спутник поддерживал связь и держал лагерь в курсе всех своих перемещений. Ландшафт не баловал разнообразием — после заболоченного берега реки полтора километра подряд тянулись зеленые луга, но уже в двух километрах от реки только одинокие кустики попадались на пути путников. В пяти километрах на северо-запад от лагеря Юко наткнулся на рощицу небольших корявых деревьев, смахивающих на акации. Там он и взял несколько проб грунта и поймал восьмидесятисантиметровую змею, отлично сливающуюся с коричнево-чёрной корой акации. Даже чешуйки на её коже выглядели, как колючки на стволе. Дважды Юко натыкался на четырёхметровые воронки в песчаном грунте. Вокруг них валялись панцири каких-то крупных членистоногих. Юко стал кидать камешки в воронки. Песок пришел в движение. Три глаза на длинном стебле поднялись из-под земли, но сам зверь так и не появился, несмотря на булыжники, кидаемые Юко.

Связь прервалась на полчаса — первый спутник вышел из зоны радиовидимости, а второй еще не вошел. Вечерело. Рядом завыл какой-то зверь, за ним второй, третий… Светло-серые тени заскользили за соседними кустами. Юко внимательно рассматривал окрестности в инфракрасный прицел АКК, выбирая жертву. Плавное нажатие на спусковой крючок, и зверь завыл в последний раз. Юко сменил позицию и внимательно осмотрелся по сторонам. Светило уже скрылось за горизонтом, и небо затянуло грозовая облачность. В эфире защёлкало. Звери приблизились. АКК дважды огрызнулся короткими очередями. Юко медленно отходил в сторону одиноко стоящего дерева, где рассчитывал переночевать. Внезапно почва ушла у него из-под ног, и он с ужасом понял, что свалился в одну из песчаных воронок. Чудовищный зверь не заставил его дважды приглашать себя на ужин — острая боль пронзила правую ногу, и Юко был вынужден нажать на спусковой крючок подствольного гранатомёта.

Кумулятивная граната вошла в песок и на двадцатисантиметровой глубине вогнала струю разогнанного до пятнадцати километров в секунду свинца в тело подземного чудовища. В следующий миг Юко оказался в семи метрах от воронки. Из сломанной в нескольких местах ноги фонтаном лилась кровь. У Юко с трудом хватило сил, чтобы затянуть жгут, вшитый в скафандр. Компьютер скафандра связался с лагерем через спутник, и поисковик Тони и Ивом уже отрывался от земли, когда Юко потерял сознание. Расстояние в двадцать три километра поисковик прошел за три минуты, и лазерная пушка, управляемая электронным мозгом Марии-Луизы, в клочья разнесла троих наглых зверей. Труп одного из них и полутруп Юко Энтони забрал в поисковик, который, поотсутствовав в лагере десять минут, вновь занял свое привычное место. Операция на оторванной ноге продолжалась до утра…

До восхода Эльдорана оставалось полтора часа. Было время самого сладкого сна. Шесть пар человеческих теней, закутанных в эльрийские плащи, делавших их незаметными на любом фоне, уже давно заняли места рядом с постами караульных, охранявших северную сторону лагеря. Завыл одинокий варг, и произошла мгновенная смена караула. А еще через десять минут девятьсот конных рыцарей в едином бронированном строю ворвались через распахнутые настежь северные ворота в лагерь. Со стороны моста послышались крики и шум битвы — Джемма в первых рядах дружины Ричарда оказалась на восточной стороне завала, и вопреки всему завал был захвачен в мгновение ока — настолько неожиданно оказалось дерзкое нападение.

До восточного конца моста сумел добежать лишь один из сотни дарийцев, охранявших завал. Но и он упал, сражённый арбалетной стрелой. Через разобранный завал на другой берег проскочила полутысячная лава. Бой в самом лагере ещё не достиг кульминации — пока дарийцы лихорадочно одевали доспехи, отряд Лорилея, словно нож в масло, прошёл через северную часть лагеря и оказался почти в самом центре. В расположении маусов и артиллерии началась кровавая бойня. Пытавшихся взлететь маусов хладнокровно расстреливали лучшие арбалетчики. Повозки со снарядами горели и взрывались, помогая малой луне освещать поле боя. В какой-то момент показалось, что двум горсткам храбрецов удалось одержать победу над тридцатитысячным войском. Но тут что-то изменилось в окружающем пространстве…

Возле восьмиугольной палатки стоял трёхметровый ящик на четырёх колёсах. Метровая параболическая антенна смотрела на отряд Лорилея. Шестеро рабов непрерывно бросали уголь в широкую пасть печи, находящейся на задней стороне ящика. За параболической антенной сидел старичок «композитор» и вдохновенно играл то не нежно, то яростно качаясь клавиш. Тихая музыка лилась от инструмента. Стрелы дарийцев, сгруппировавшихся вокруг Случника, стали практически всегда находить свои жертвы, попадая в самые уязвимые места. Поток же стрел со стороны отряда Лорилея не находил целей, либо лишь скользил по щитам и шлемам грозного войска. Кони спотыкались, и младшие командиры отдавали бестолковые приказы. Случник вышел на максимальные обороты, и Лорилей вынужден был отдать приказ об отступлении. Семьсот конных воинов, окружив одну из захваченных мортир, стали медленно отступать к северным воротам. Случник и повозки с древесным углём покатились следом, поминутно останавливаясь из-за трупов, усеявших путь. До ворот лагеря добрались всего пятьсот воинов, а за воротами их уже ждали стройные когорты четвёртого легиона.

Но Случник надолго был задержан валом из трупов, образовавшимся возле ворот. Золотая труба, всё время находившаяся за спиной Лорилея, завела свою весёлую песнь. Удар резерва, спрятавшегося в ближайшей рощице, был воистину страшен. В мгновение ока двадцать шеренг тринадцатой когорты оказались раздавленными и размётанными в разные стороны. Отряды соединились. Дорога на север была свободна всего лишь через семь минут, но шестьсот всадников успели прорваться в образовавшуюся брешь. Случник двигался за ними по мере того, как перед ним разгребали завалы. Но и отряд Лорилея, связанный тяжёлой мортирой, не мог слишком далеко оторваться от пехоты, преследующей его. Старый паром с мортирой отвалил на десять минут раньше, чем первый пехотинец попытался ступить на завал вокруг пристани. Из четырёхсот человек, оставшихся с Лорилеем на вражеском берегу к моменту, когда паром смог вернуться, в живых не осталось никого. Трупов врагов было не меньше.

А в это время Джемма, ворвавшись с большим шумом через западные ворота в лагерь, удалилась назад, за завал на мосту. Хотя продолжать кампанию после потери маусов и тяжёлой осадной артиллерии было бессмысленно, Арадо всё-таки послал войска на штурм предмостного укрепления. В этот момент на западном берегу показался двухтысячный отряд лихадцев, и Джема поняла, что отступать некуда. Эльдоран уже почти достиг зенита, когда Случник, сделав своё чёрное дело с отрядом Лорилея, занял своё место в рядах штурмующих завал. И вновь невидимая рука помогала одним и губила других. Лишь в самом центре завала фиолетовая молния Траншфера надёжно оберегала свою хозяйку от стрел и мечей штурмующих. Казалось — ещё немного и завал будет взят — настолько велики были потери ринальдийцев и натиск штурмующих, воодушевлённых помощью Случника. Но в этом миг, когда Джемма осталась едва ли не одна на завале, в воздухе просвистели четыре зажигательных снаряда и, раскидав своё содержимое по каменному настилу моста, превратили пространство перед завалом в сплошное море огня, бушевавшего всего три с половиной минуты. Джемма мысленно похвалила начальника артиллерии — момент для залпа был выбран как нельзя более удачно. Положение было восстановлено.