Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Ничего конкретного. — Мэтью шагнул ближе. — Так, взглянуть на библиотеку.

— Глядите на все, что вам захочется, — разрешил Смайт. Что бы он ни переписывал, скрыть это он не пытался. — Но, если можно, — воздержитесь от заглядывания мне через плечо.

— Разумеется, сэр. — Впрочем, Мэтью при этих словах даже не сделал попытки отодвинуться. — Но я тут подумал об одной вещи, в которой, мне кажется, вы могли бы мне помочь.

— Я ни в чем вам помочь не могу.

— Это, может быть, не совсем так. — Мэтью шагнул еще ближе, и оказался возле самого локтя Смайта. Взялся — ходи, подумал он. И сказал: — Я надеялся, что вы можете мне объяснить про «Цимбелин».

Перо перестало скрипеть. Мэтью отметил, что пергамент почти весь заполнен мелкими, но аккуратными строчками, и оставались еще пустые страницы, ожидающие той же работы.

Смайт обернулся. Мрачные серые глаза уставились на Мэтью с некоторым нажимом:

— Прошу прощения?

— «Цимбелин», — повторил Мэтью. — Мне хотелось бы услышать об этом.

Смайт целую минуту просидел совершенно неподвижно. Потом положил перо на подставку и освободил трубку из хватки сжатых зубов.

— «Цимбелин», — сказал он спокойно, — это такая пьеса.

Он поднял том, с которого списывал, и на темно-коричневом переплете показал золотое тиснение: «Цимбелин. Трагедия в пяти актах, Уильям Шекспир».

— Мне прочесть выписку, которую я оттуда сделал? — Он продолжал, не ожидая ответа:

— «Теперь тебе не страшен зной,

Не страшны вьюги снеговые!

Ты в вечный возвращен покой,

Расчеты кончены земные!

Красотка, парень и монах

Все после смерти — только прах!».[3]

Смайт заглянул в пергамент:

— Еще желаете?

— Декламаций о смерти? Спасибо, не стоит.

— Не просто декламация, мистер Спейд, а великое утверждение смерти. Я большой поклонник пьес Шекспира, сэр. Почитатель его великого ума и его голоса, который, к сожалению, слышу только в своем воображении. — Он положил книгу на стол и затянулся трубкой. — Вот каким образом я сохраняю здравый рассудок на этом кровавом острове, сэр. Я прилежно копирую отрывки из шекспировских пьес, которых, к счастью, у профессора полное собрание. Ждать, пока прибудете вы — это для нас всех было испытанием нервов. Поэтому переписывание пьес Барда явилось для меня отдушиной, которая заодно усилила мое восхищение работой мастера. У вас есть какие-либо возражения, которые вы готовы предать гласности?

— Никаких. — Мэтью отчаянно пытался замаскировать свое недоумение. Ну, да, «Цимбелин» — пьеса об испытаниях и лишениях одного британского короля — Цимбелина — основанная, возможно, на легендах о реально существовавшем короле Британии Цинобелинусе. Но какое это имеет отношение к проблеме профессора или вопросу о новом оружии, — Мэтью понятия не имел. Он решил, что пора уже кончать готовить наживку и приниматься удить. — Я так понимаю, это кодовое имя для нового устройства, созданного профессором?

— Устройства? О чем это вы?

— О новом оружии, — пояснил Мэтью. — Которое он намерен был продать Испании, и которое было захвачено в открытом море британским флотом. Из-за предательства доктора Джентри, — решился добавить он.

Из чашки трубки спиралью восходил дым.

— Молодой человек! — прозвучал голос с обертонами камнедробилки. — Вы вступаете на опасную почву. Вам известно, что никто никому не рассказывает о своих делах — так приказал он. Я не хочу знать ничего о том, как вы учите шлюх добывать государственные тайны, а ваше желание узнать о «Цимбелине» весьма опасно.

Мэтью пожал плечами, но не отступил:

— Я по натуре любопытен. И вчерашняя милая сценка весьма обострила мое любопытство. А желал я знать лишь то, почему его назвали «Цимбелин».

— Вот как? И кто же сказал вам, что «Цимбелин» — оружие?

— Сирки, — ответил Мэтью. — В ответ на мои вопросы.

— И он же сказал вам, что первая поставка в Испанию была захвачена в открытом море?

— Он.

Мэтью подумал, что Натан Спейд отлично умеет врать.

— Что же за игру он ведет? — нахмурился Смайт. Когда-то в молодости лицо его было довольно красивым, но с возрастом сделалось резким и отталкивающим.

— Он солгал мне?

— Нет, — ответил Смайт. — Но он нарушает волю профессора. Почему?

— Вы могли бы сами его спросить, — предложил Мэтью, как истинный джентльмен.

Эдгар Смайт задумался, рассматривая это предложение и попыхивая трубкой. Его окутал синий дым, и казалось, что он стал меньше ростом. Мысль выступить против индийского гиганта, если и возникла на краткий миг, уплыла как душа табака, втянутая решетчатыми дверями.

— Вы неправы, — сказал он наконец голосом, похожим на трубы Страшного Суда.

— В чем именно?

— В вашем утверждении, будто «Цимбелин» создал профессор Фелл. Это не так. Это была моя идея. Мое творение. Мой непрестанный труд с напряжением ума и всех моих способностей. А я свое дело знаю очень хорошо, мистер Спейд, и делать его умею. Таким образом, это ваша первая ошибка, которую я рад исправить.

Он пустил в сторону Мэтью небольшой клуб дыма.

— Вторая ваша ошибка, — продолжал он, — то, что вы сочли «Цимбелин» устройством. Вы и в самом деле думаете, что это какая-то многоствольная пушка, выдуманная эксцентричным изобретателем?

— Не совсем так.

Хотя эта идея и приходила Мэтью в голову. У него был опыт знакомства с многоствольным оружием и эксцентричными изобретателями.

— «Цимбелин», — продолжал эксперт по оружию, — является основой, на которой будет создаваться оружие. Тот, кто овладеет ею, будет иметь несомненное преимущество в любом бою, и потому она имеет огромную ценность для многих стран.

— Я понимаю, но если это оружие окажется у разных стран… не будет ли это значить, что оно устарело?

— Природа этого зверя такова, — заверил Смайт, пыхнув дымом из ноздрей, — что придет что-то новое и после «Цимбелина», и после этого «чего-то», и опять, и снова — до скончания времен.

Мэтью позволил себе тонкую улыбку:

— Мне кажется, сэр, что ваша работа в конце концов приблизит скончание времен.

— Это случится тогда, когда меня уже не будет. — Смайт притоптал пальцем табак в чашке трубки, где уже гас огонь. — Таким образом, мне нет до этого дела. Но проинформирую вас, что это работа профессора, а не моя. Я — лишь рука, — он же — мозг.

Простейший способ снять с себя вину, подумал Мэтью. Неужто до мозга Эдгара Смайта не начало доходить, что предательство Англии не стоит золота в кармане?

— «Цимбелин», — напирал Мэтью упорно, как и намеревался. — Что это… почему это так названо?

Смайт начал листать страницы «Цимбелина».

— Так его назвал профессор Фелл. Сейчас, минутку, найду. А, вот. Сценическая ремарка: «Среди грома и молний, сидя на орле, спускается Юпитер и пускает огненную стрелу». — Смайт оторвался от страницы с таким выражением лица, которое иначе, чем недоуменным, нельзя было бы назвать. Впрочем, на его мрачной физиономии нелегко разглядеть какое-либо выражение. — Профессор любит театральные эффекты.

— Это да, — согласился Мэтью. — Несомненно.

Смайт встал, собрал свои листы пергамента, взял книгу и вернул ее на место на полке.

— В таком случае я желаю вам доброго утра. И надеюсь, что день тоже будет приятным. Сегодня мне предстоит доклад профессору. Вы когда будете делать свой?

— Еще не знаю.

— Вы странный тип, — заявил Смайт, слегка наклонив голову, будто рассматривая Натана Спейда в ином свете. — Уверены, что вы здесь свой?

— Уверен. Я же здесь?

— Да, вы здесь.

Смайт двинулся к двери.

— Позвольте мне только еще один вопрос, — не отпустил его Мэтью. Смайт остановился. — Кто такой Бразио Валериани?

— Человек, которого ищет профессор. Больше я ничего не знаю.

— Он связан с «Цимбелином»?

Смайт нахмурился — жуткое, честно говоря, зрелище.

вернуться

3

Перевод В. Шершеневича.

58
{"b":"282883","o":1}