— Значит, тебе уже доложили?

— Миллер сказал нам. Но мы хотели бы услышать объяснения от тебя лично, — вмешался Джек Морган. — В конце концов, Бруно, я твой адвокат. А ситуация скверная.

В это мгновение в дверь опять позвонили. Повисла напряженная тишина. Фолкнер усмехнулся.

— Простите, но я вынужден вас покинуть. Кое-кого жду, и, должно быть, это он.

Ник не удивился, застав в квартире Фолкнера Джоан Хартманн и Джека Моргана. Их присутствие даже было ему на руку.

Снимая промокший плащ он с улыбкой обратился к Джоан:

— Мне кажется, за все время нашего знакомства мы не встречались так часто, как за последние двадцать четыре часа.

— А что, есть причина, по которой меня здесь не должно быть? — спросила она холодно. — Я вам мешаю?

— Господи, ну, конечно же, нет! Просто обнаружились некоторые неточности, которые я хотел бы прояснить с господином Фолкнером. Но это не займет больше пяти минут.

— Насколько мне известно, вы уже задали ему достаточно вопросов, — вмешался Джек Морган. — А теперь собираетесь задавать еще. И я считаю, что как адвокат имею право знать, в чем дело.

— Вы говорите это, как его официальный защитник?

— Да.

— Тогда заверяю вас, что господин Фолкнер абсолютно не нуждается в защите, — солгал Ник. — Речь идет всего лишь о помощи следствию. Ведь он не единственный, кто в это замешан.

— Рад слышать.

— Сделай одолжение, заткнись, Джек, — оборвал его Фолкнер. — А вы, сержант, если имеете мне что-то сказать, так говорите. Чем быстрее мы покончим с этой проклятой историей, тем скорее я смогу вернуться к работе.

— Вы правы. — Ник подошел к скульптурной группе. — Видите ли, у нас, до некоторой степени, сходные проблемы. Я поясню. Пять недель назад вы начали работать над своей композицией, создав первую скульптуру. А мы обнаружили первый труп.

Фолкнер усмехнулся.

— Здесь есть небольшое различие. У вас уже пять трупов, а у меня пока только четыре скульптуры.

— Однако вы собирались добавить к ним пятую?

— Да, и потому заплатил Грэйс Паккард за позирование. Но из этого ничего не вышло. Так что, хорошо это или плохо, но композиция будет вручена заказчику в том виде, в каком находится сейчас.

— Ясно. Если вы не против, у меня еще два вопроса. Или, может быть, вы предпочитаете, чтобы я задал их без свидетелей?

— У меня нет никаких тайн.

— Ну что ж, воля ваша. Я хотел бы еще раз вкратце проанализировать ситуацию. Итак, вы утверждаете, что господин Морган заехал за вами около восьми часов вечера?

— Да.

— И чем вы тогда были заняты?

— Спал. Я работал над четвертой скульптурой почти тридцать часов без перерыва. А когда закончил, отключил телефон и лег спать.

— И вас разбудил приход господина Моргана?

— Да.

— А потом вы вдвоем отправились в бар «Королевский Герб», где встретили Грэйс Паккард? Вы абсолютно уверены, что не встречались с ней раньше?

— На что ты намекаешь? — со злостью спросила Джоан.

— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, Бруно. — Это был уже Джек Морган.

— Почему? Мне нечего скрывать. Можете справиться у хозяина бара, Гарри Мидоуса. Я расспрашивал его о девушке. Если вам любопытно, я предполагал, что она проститутка. Не ждал ничего интересного от предстоящей вечеринки — вот и решил ее немного оживить.

— А выходя из бара, встретили ее парня? — уточнил Ник.

— Да. Он набросился на меня, так что пришлось уложить его на лопатки.

— И весьма результативно, если верить тому, что говорит хозяин бара. Что вы использовали? Дзюдо?

— Айкидо.

— Я слышал, что на вечеринке вышла еще какая-то стычка с господином Марлоу?

Фолкнер пожал плечами.

— Я бы так не назвал. Фрэнк не из задиристых. Слабоват и трусоват.

— А вы?

— Куда ты, черт возьми, клонишь? — Джоан встала рядом с Фолкнером.

— Никуда. Я просто пытаюсь докопаться до сути.

Вперед выступил Джек Морган.

— А мне так не кажется, Бруно, ты не должен этого позволять.

— Но я хочу, — усмехнулся Фолкнер. — Мне это даже начинает нравиться. Ладно, сержант, я не контролирую своих эмоций, являю собой тип агрессивного эгоиста и впадаю в бешенство, если меня раздразнят. Даже сидел из-за этого в тюрьме. Но то была обычная мужская разборка, а не какая-нибудь паскудная выходка извращенца.

— Понимаю, — кивнул Ник. — Значит, вы привели к себе девушку исключительно ради того, чтобы она вам позировала, и ни для чего больше?

— Вам известно, когда она сюда пришла и когда ушла. Ни на что другое просто не было времени.

— Вы помните, о чем с ней говорили?

— На разговоры времени тоже не было. Я попросил ее раздеться и подняться на подиум. Как только она встала среди скульптур, я увидел, что из этого ничего не выйдет. Поэтому велел ей одеться и дал за труды банкноту в десять фунтов.

— В ее сумочке денег не было.

— Она сунула их за подвязку. Сказала, что это самое надежное место.

— При ней не обнаружено никаких банкнот, хотя тело тщательно обыскали.

— Значит, деньги взял убийца, — пожал плечами Фолкнер.

Ник решил пока не говорить, что Грэйс перед смертью имела с кем-то половые сношения.

— Речь не идет об изнасиловании. Откуда, в таком случае, убийца мог знать, где спрятаны деньги? — Повисла напряженная тишина. Ник выждал минуту, потом продолжил: — Вы абсолютно уверены, что между вами не было ссоры?

Фолкнер хрипло рассмеялся.

— Бога ради, сержант! Если вы думаете, будто я пришел в ярость, сломал ей шею ударом каратэ и вышвырнул труп на улицу, под дождь, потому что она не пожелала удовлетворить моих желаний, то вы ошибаетесь. Если бы я захотел с ней переспать, она бы наверняка согласилась, причем за плату гораздо меньшую, чем десять фунтов. Ее обычная цена куда ниже.

— Насколько мне известно, тело нашли на углу Доб Корт, сержант, — вмешался Джек Морган. — Абсурдно предполагать, что господин Фолкнер убил девушку у себя в мастерской, стащил вниз по лестнице и потом волок еще через несколько кварталов. От вас ускользнул тот факт, что у него нет автомобиля.

— Точно, — усмехнулся Фолкнер. — В прошлом году меня лишили прав — за вождение в нетрезвом виде.

— Однако после ухода девушки вы тоже вышли, — заметил Ник.

Фолкнер не пытался этого отрицать.

— Да. Я спустился в бар за сигаретами. И даже перекинулся парой слов с дежурным полисменом.

Ник кивнул.

— Он сообщил нам об этом. А пять или десять минут спустя обнаружил тело Грэйс Паккард. Ага, чуть не забыл! Вы оставили на стойке перчатки мисс Хартманн. Хозяин просил их вам передать.

Ник вынул из кармана украшенные стразиками перчатки и протянул Джоан, которая вскрикнула от удивления.

— Но это не мои!

— Это перчатки Грэйс Паккард, — ответил Фолкнер. — Я обронил их, когда искал мелочь, чтобы расплатиться за сигареты, о чем вам, сержант, прекрасно известно.

— Да, владелец бара это подтвердил. Только есть одна мелочь. Вы сказали ему, что перчатки принадлежат мисс Хартманн.

Джоан закусила губу. Однако Фолкнер ничуть не смутился.

— Сэм знает о моих отношениях с Джоан, поскольку мы с ней у него часто бывали. Не мог же я сказать ему, что ношу при себе вещь, которая принадлежит другой женщине? А, впрочем, я уже говорил вам, что это его не касается.

Джоан вздохнула.

— Звучит убедительно.

Ник пристально на нее посмотрел.

— Ты так думаешь?

На ее лице появилось удивление.

— Я тебя не понимаю.

Тут вмешался Джек Морган, все это время внимательно прислушивавшийся к разговору.

— Минутку! Дело здесь не только в перчатках, правда?

— Возможно, — уклончиво ответил Ник.

Впервые было похоже, что Фолкнер начинает терять терпение. Он отбросил притворно-небрежный тон и сказал резко:

— Послушайте, сержант, давайте сыграем в открытую. Вы считаете, что Грэйс Паккард — очередная жертва Дождевого Любовника?

Ник пожал плечами.