Я провел пару дней, знакомя прибывших морских пехотинцев с Фритауном. Долгое время остававшийся безоружным, я наслаждался ощущением принадлежности к самой сильной в городе группировке. Я специально пришил к своей форме знаки коммандос, а также принял приглашение провести пару дней на борту «Океана», маленького, но гостеприимного уголка Британии, с жареным мясом на обед, теплым пивом и возможностью увидеть основные моменты футбольных матчей — «Челси» как раз победил «Астон Вилла» со счетом 1:0. Вдобавок мне удалось разжиться у начальника снабжения кое-какой одеждой.
После нескольких ночей, проведенных на полу чьего-то кабинета в штаб-квартире ООН, Энди, Пол и я вернулись в дом, где мы прежде жили вместе с другими работавшими во Фритауне англичанами. Затея была отчасти рискованная, поскольку наш ночной сторож был горазд спать, но не горазд сторожить. Чтобы обезопасить себя, мы пригласили пожить с нами нескольких основательно вооруженных коммандос. Теперь, когда британские солдаты оккупировали страну, ОРФ видел в любом британском военнослужащем свою законную мишень. Наученный горьким опытом и понимавший, что ношение оружия стало частью культуры Сьерра-Леоне, я рассудил так: «Если не можешь побить их, стань таким, как они». И потому купил себе за десять долларов АК-47 китайского производства, позволивший мне чувствовать себя более уверенно.
Меня тревожило то обстоятельство, что вокруг штаб-квартиры ООН слоняются сторонники ОРФ. Принадлежность к ОРФ сама по себе преступлением не являлась, поскольку официально в стране все еще продолжался мирный процесс. Одни мои сьерра-леонские друзья вызвались за малую плату (пять долларов) «убрать» этих людей. Я поблагодарил их за предложение, однако решил, что финансирование внесудебного убийства может быть не лучшим карьерным шагом. Вместо этого я заплатил им те же пять долларов, чтобы они помогли мне найти собаку-охранника. Задача была не из легких, поскольку из большинства местных собак, похоже, давно уже выбили всякую агрессивность, так что обилия кандидатов на эту роль не предвиделось.
Мы колесили по улочкам Фритауна, пока не нашли наконец собаку, которой хватило храбрости хотя бы на то, чтобы громко облаять незнакомых людей. Я собирался дать ей мужественную кличку, что-нибудь вроде Бандит или Клык. Увы, она отзывалась только на имя, которое у нее уже было: Топси. А когда я привел ее в наше становище, перемена обстановки подействовала на бедняжку столь угнетающе, что она напускала лужу при виде любого незнакомца. Впрочем, уход и дрессировка вскоре позволили ей собраться с духом и превратиться в сносную систему охранной сигнализации.
Энди, Пола и меня спросили, не желаем ли мы вернуться для восстановления сил в Соединенное Королевство. Мы это предложение отклонили. Мы играли здесь важную роль, осуществляя связь между ООН и недавно появившимися британскими силами. Военная ситуация все еще оставалась неустойчивой: сотни солдат ООН, в том числе и мой друг и сосед по Лондону Энди Харрисон, пребывали в заложниках, и всем нам очень хотелось как-то помочь им.
Существовала и другая, менее позитивная причина, по которой мы не хотели бы возвращаться домой прямо сейчас: нам нужно было поостыть, и эмоционально, и психологически. Вернись я сейчас домой, из меня вряд ли получился бы приятный в общении человек. Я провел с Анной долгий телефонный разговор, и она со мной согласилась. Мне ужасно хотелось снова увидеть ее, однако сначала следовало успокоиться. Каждый встречный мальчишка все еще казался мне повстанцем, и я не хотел, чтобы то же самое происходило и дома. После выпавших нам испытаний лучшая терапия состояла в том, чтобы заняться делом.
Через неделю после появления британских солдат силы ООН начали вновь укреплять свои позиции, меж тем как у нас, военных наблюдателей, все еще оставалась работа, которую надлежало выполнять. Мы получили сообщение от ополчения, именуемого «Парни с Запада», на этом этапе они сотрудничали с силами ООН и Соединенного Королевства. «Парням с Запада» удалось отбить у ОРФ городок Рогбери-Джанкшн. Городок этот представлял собой не более чем скопление глинобитных хижин, однако был важен в стратегическом отношении, поскольку в нем пересекались две главные дороги Сьерра-Леоне. Именно здесь ОРФ не так давно использовал тактику «троянского коня», чтобы выбить из городка нигерийских миротворцев. Солдаты ОРФ переоделись в форму взятых в плен замбийцев и принудили замбийских водителей провезти их в замбийских же бронемашинах через блокпосты ООН. Нигерийцы не поняли, что происходит, и многим из них пришлось заплатить за это жизнью. «Парни с Запада» заявляли теперь, что обнаружили в Рогбери-Джанкшн тела казненных солдат ООН, в результате Энди Самсонофф и я получили задание провести расследование. Нас сопровождал тяжело вооруженный патруль нигерийцев, которые временно сменили форму солдат ООН на форму нигерийской армии.
Мы отправились в Рогбери-Джанкшн на нигерийских бронемашинах, с бешеной скоростью несшихся по кишевшей бандитами территории. Достигнув пункта назначения, мы обнаружили, что городок сожжен дотла отступившими частями ОРФ.
«Парни с Запада» отвели нас на край города, в место, расположенное лишь в паре сотен метров от линии фронта. Смрад гниющей плоти заставил нас заткнуть рты и носы. Тела пролежали под знойным тропическим солнцем почти две недели, так что осталось от них немногое. Не нужно было состоять в судмедэкспертах, чтобы понять, что здесь случилось. На некоторых из тел была нигерийская форма, этих людей застрелили в окопах. Они по крайней мере погибли, сражаясь. Рядом были найдены тела замбийцев — их привязали к деревьям и расчленили. Так солдаты ОРФ обошлись с замбийскими водителями, когда те стали им больше не нужны.
Я поднял один из торсов и, одолевая приступы рвоты, обыскал карманы мертвеца, нашел его паспорт и удостоверение. Мы быстро переходили от тела к телу, собирая все документы, какие удавалось обнаружить. Место было не слишком здоровое, чтобы задерживаться в нем надолго, к тому же мы не знали, как долго протянется затишье — бои еще продолжались. Я попросил нескольких местных ополченцев помочь Энди и мне собрать останки и захоронить их в одном из покинутых окопов. Мы составили план местности с указанием могилы, чтобы тела можно было, когда позволит ситуация, дезинфицировать и отправить домой. Уходя оттуда, я увидел двух солдат, со скучающим видом игравших в футбол человеческим черепом.
Я разозлился и крикнул им: «Что вы, черт побери, делаете? Имейте хоть какое-то уважение!»
Человек с «мячом» не понял меня и, вероятно, решив, что я хочу присоединиться к игре, сильным ударом направил череп в мою сторону. Я преодолел искушение отбить череп обратно, подобрал его и поместил во временную могилу. В Сьерра-Леоне черепом разжиться было легче, чем футбольным мячом.
Меньше чем через неделю, 24 мая 2000 года, два западных журналиста, Курт Шорк из агентства Рейтер и оператор по имени Мигель Гиль Морено де Мора, добрались до Рогбери-Джанкшн в поисках темы для репортажа. Тема нашлась. Они попали в засаду ОРФ и были изрублены в куски.
Я не надеялся снова увидеть кенийских солдат из Макени. В тот день, когда мы добрались до Фритауна, они по радио сообщили в штаб-квартиру ООН, что попробуют с боем выйти из Макени. Мы знали, что некоторые из них уже неделю ничего не ели и едва держались на ногах. И с тревогой ожидали новостей.
Позже мы узнали, что там произошло. Не получив официальных распоряжений от штаб-квартиры ООН, командир кенийцев приказал своим изнуренным солдатам пробиться с боем. Под прикрытием первого сильного дождя 1-я рота погрузилась в машины и на большой скорости пронеслась сквозь глинобитные стены, застав повстанцев врасплох. Кенийцы прорвались сквозь оцепление, паля из всех видов оружия, и проехали по улочкам Макени до северной оконечности города, где воссоединились с 4-й ротой и штабом своего батальона. Затем они колонной двинулись на север, в Кабала — город, который еще удерживала армия Сьерра-Леоне. Весь путь кенийцы проделали под обстрелом, неся большие потери. Уцелевшие застряли в Кабала еще на три недели, по истечении которых их вывезли оттуда вертолеты ООН и британские «чинуки».
