— Скажи мне, — прошептал он.

— Ты замечательный.

— Нет, скажи мне, что любишь меня.

— Я люблю тебя.

— Обещай, что всегда будешь только моей. Обещай, что не оставишь меня.

— Я никогда не оставлю тебя. Обещаю.

Никогда прежде Джи Джи не приходилось выступать в роли шафера. Он был необыкновенно красив в черном двубортном фраке. Слава Богу, пояс и галстук, которые Моника выбрала для него на этот случай, не вызвали насмешек у его многочисленных друзей — полицейских, приглашенных на церемонию венчания Кейда и Эшли.

Он вспомнил свою свадьбу в баптистской церкви и традиционное застолье со свадебным тортом. А сейчас в его бумажнике лежала копия ультразвукового обследования Моники. Скоро у них родится сын.

Услышав звуки свадебного марша, Джи Джи поправил цветок на лацкане и подмигнул Кейду. Они посмотрели на Монику, шедшую по центральному проходу, — она открывала церемонию.

В ее руке дрожал маленький букет роз. Теперь очень часто по утрам Моника чувствовала слабость и жаловалась на это Джи Джи. Но они оба знали, что это временный недуг и надо потерпеть. Как они обрадовались, когда узнали о сыне!

Честно говоря, раньше Джи Джи не хотелось иметь детей. Работая полицейским, он видел слишком много людского горя, видел худшие стороны жизни. Но, узнав, что у него родится сын, он изменил свою точку зрения. Мир засиял для него другими красками.

Они с Моникой уже спорили о том, как будут одевать сына.

До встречи со своей женой Джи Джи никогда не обращал внимания на то, как и во что одет. Моника же превратила его в человека, которому стало нравиться красиво одеваться. Правда, эту страсть он держал в тайне. Случалось, он иногда ворчал по поводу своих нарядов, но было заметно: если бы они ему не нравились, он никогда бы не надел их.

Джи Джи подмигнул жене, когда та встала у алтаря, недалеко от него и Кейда.

Кейд вовсю улыбался, но Джи Джи был уверен, что друг волнуется.

Кейду не терпелось увидеть Эшли.

Вчерашний вечер и прошлую ночь она провела в доме Моники и Джи Джи, считая плохой приметой быть рядом с женихом накануне свадьбы.

Джи Джи заверил друга, что его невеста уже в церкви, но Кейд продолжал нервничать. Он боялся, что Эшли передумает и уедет в Нью-Йорк, где ей предложили место модельера. Эшли говорила ему о своем желании открыть собственный бутик. Если его оборудовать компьютерами, факсами, уточняла она, то жить можно где угодно: в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе, никакой разницы. Главное — быть связанным с остальным миром, особенно с миром моды.

Эшли была очень убедительна в своих речах, и Кейд уже был готов перебраться в Нью-Йорк. Полицейский везде найдет себе работу. В преступниках пока нигде нет недостатка.

Но Эшли сказала, что может быть счастлива и здесь. Все ее мечты могут исполниться и в этом городе. Кейду хотелось в это верить.

Прежде он страдал от недостатка любви. Теперь Эшли постоянно говорила ему о своей любви.

Конечно, ей не нравилось, что Кейд — полицейский. Ведь его жизни постоянно угрожала опасность. А значит, их брак тоже был в опасности. Но, рассуждала Эшли, если Джи Джи и Моника могут быть счастливы, то почему они с Кейдом нет?

Кейд обещал ей, что не станет чрезмерно опекать ее. Она может быть настолько независима, насколько хочет.

Они много спорили о долге бывшего мужа Эшли. Ей не хотелось обременять Кейда своими проблемами, и она просила отложить свадьбу до тех пор, пока не выплатит долг. Но Кейд в конце концов убедил ее взглянуть на ситуацию его глазами. Он не желал ждать. Он слишком долго ждал любви. Он был готов сам выплатить долг и предложил Эшли возвращать ему этот долг своеобразным путем: «выступлениями» для одного-единственного зрителя. Как это было, когда она превратилась в «медсестру», а он в ее «пациента»…

Наконец Кейд увидел ее и вздохнул с облегчением. Его невеста в сопровождении отца переступила порог церкви под звуки свадебного марша. Он удивился: сердце его неистово забилось при одном лишь взгляде на Эшли.

Она выходила за него замуж.

На ней было свадебное платье, которое она сама придумала и сшила. Оно казалось образцом совершенства и поражало своей элегантностью.

Эшли приближалась к своему жениху. В его глазах засветилась улыбка, когда он увидел на ее голове небольшую шляпку с белой тульей, украшенную жемчугом. Эта шляпка напомнила ему «медсестру», совсем недавно «лечившую» его.

Эшли шла, устремив взгляд на Кейда, смотревшего на нее влюбленными глазами. На секунду опустив глаза, она увидела, что идет по дорожке, усыпанной лепестками роз, которые разбрасывали для нее племянницы Аллена и Брауна.

Эти лепестки напомнили Эшли о других розах, на лепестках которых она однажды лежала… Она подняла глаза, взглянула на Кейда и покраснела.

Отец отпустил ее руку, Эшли подошла к Кейду, и они произнесли обет любви.

Любви, которая нашла их.

Наконец, обменявшись кольцами, Эшли и Кейд стали мужем и женой — мистером и миссис Кейд Хокинз.

— Думаешь, кто-нибудь догадывается, где мы? — спросила Эшли, когда Кейд поцеловал ее.

— Нет.

— А Шэдоу?

— Тоже нет.

— Тогда мы в безопасности.

— Мы в безопасности, — уверил ее Кейд, протягивая руку к бутылке шампанского. Это вино было подарком от отеля «Ритц Карлтон» молодоженам, снявшим на целую неделю номер-люкс. Просмотрев массу проспектов с видами красот Карибских и Гавайских островов, а также Мексики, Эшли и Кейд решили остановиться на отеле «Ритц». За короткий период времени в их жизни произошли такие значительные перемены, что им теперь захотелось просто побыть наедине друг с другом. Путешествия, отдых на берегу моря — все это у них будет, а сейчас они жаждали только одного — быть вместе, любить.

Кейд наполнил хрустальные бокалы играющим шампанским и передал один Эшли.

— За дни нашей жизни… — начал он, поднимая свой бокал.

— И ночи… — Эшли, улыбаясь, отпила глоточек.

— Кстати, — сказал Кейд, поднимая телефонную трубку, — я хочу заказать что-нибудь перекусить. Чего тебе хочется? Чего-нибудь необыкновенного?

— Удиви меня, — ответила Эшли, развязывая ему галстук, а потом расстегивая рубашку.

Кейду было так хорошо в эту минуту, что он отвлекся, и ему пришлось дважды повторять заказ.

— Клубника в октябре? — спросила Эшли, когда он положил трубку.

— Клубника со взбитыми сливками. Я просто не решился заказать для вас, миссис Хокинз, одни взбитые сливки. Вы теперь известный модельер, пользующийся популярностью у наших знаменитостей.

— Вы неисправимы, мистер Хокинз.

— Поэтому вы меня и любите, не так ли, миссис Хокинз?

— Кто это тут говорит о любви? — поддразнила его Эшли. — Я ведь вышла за тебя замуж только ради денег.

— Видно, ты не в курсе, сколько зарабатывают полицейские… — засмеялся Кейд.

Эшли, расстегнув все пуговицы на его рубашке, распахнула ее.

— Ну что ж, мне придется стойко переносить трудности.

— Может, ты хочешь расторгнуть брак?

— Я хочу сделать так, чтобы после сегодняшней ночи было невозможно даже подумать о расторжении брака.

— Собираешься на мне испробовать новый стетоскоп? — улыбнулся Кейд, лаская Эшли.

— Он мне поможет восстановить твое здоровье.

Стук в дверь прервал их любовную игру. Открыв, Кейд взял принесенную клубнику со сливками и поспешил к жене.

— На чем мы остановились? — спросил он, ставя клубнику на столик рядом с кроватью. Потом повернулся к Эшли и начал расстегивать одну за другой крошечные пуговицы на ее платье.

— Их так много, что на это уйдет немало времени, — сказала она, видя, что Кейд с трудом справляется с пуговицами. — Подай-ка мне пару ягод, они придадут мне силы, чтобы дождаться конца.

Кейд взял две ягоды, и Эшли съела их из его рук.

— Зачем тебе столько малюсеньких пуговичек? Неужели ты не слышала о существовании «молнии»? — ворчал он, продолжая расстегивать.

— Пуговицы — это красиво. Кроме того, пока ты их расстегиваешь, в тебе нарастает желание.