Торговец котами обреченно ответил:

— Они потом поймают и убьют меня. А у меня дома детишки. Восемь. Без меня с голоду умрут.

Я бы на его месте тоже залаяла. Я-то подчинялась Семи-Зверям ради одного неживого ребенка, а он — ради восьми живых. Но Рейг не так рассудил:

— А ты думаешь, что твоим детишкам нужен отец, который лает и блеет по чужому повелению? Моего отца убили, когда я еще даже из лука стрелять не выучился. И ничего, жив я, как видишь. И хотя бродяжничаю с шести лет, но хоть знаю, что мой отец никому рук не лизал! А теперь слушай. Если ты не будешь их бояться и будешь делать по-моему, то выиграю талисман я. Подумай, для каких подлых затей эти кровавые коршуны могут талисманом воспользоваться. Я же с ним поплыву за море для доброго дела, искать выход из страны мертвых. И тебя оттуда выведу, если они тебя убьют, я спасу тебя, и ты вернешься к своим детям. Будь храбрым хоть один раз в жизни! Дай мне выиграть талисман! Они на тебя смотрят — смотри и ты им прямо в глаза. Они страшные, ты тоже страшный. Вот тебе топор — веди себя не как собака, а как отец восьми детей! Или ты хочешь, чтобы детям твоим, когда они вырастут, всякий напоминал, как их отец кому-то руку лизал? Чтобы твоим детям рассказали, что из-за тебя талисман достался тем, кто трупы раздевает и из людей собак делает? Ведь даже собака лижет руку лишь тому, кого уважает. Или ты хуже собаки? Смотри им в глаза и думай о своих детях! Бери топор — не в лапу, в руку!

При этих словах торговец изменился в лице. Он вскочил на ноги, схватил топор, занес его над головой и крикнул:

— Не смейте ко мне приближаться, звери в облике человеческом!

Те двое смотрели на него исподлобья и хищно скалились. Видно выбирали, что бы сделать с ним. А Рейг подобрался поближе к талисману и сказал довольно:

— Видите? Ваша игрушка стала тем, кому поклоняются в нашем клане. У нас не поклоняются ни тем, кто лает, ни тем, кто блеет. Мы чтим лишь тех, кто отрубает руку, протянутую ему для лизания. Так что я выиграл талисман.

— А где обитает ваш клан, сколько вас, кто у вас главный и как вы зоветесь? — осторожно спросил разбойник из клана Барана.

Рейг весело ответил:

— Зовемся мы игроками против людоедов и зверей в человеческом обличии. Поклоняемся мы своим острым топорам. Которые, как вы сами убедились, тоже иногда умеют творить чудеса. Например, мой верный топор собой одним своим видом заставил кое-кого убрать руку подальше. В моем клане я один, обитаю пока здесь. Я сам себе клан, сам себе священный зверь, священная птица и священная рыба, и сам себе главный над самим собой.

— Это как? — тупо спросили оба разбойника.

Видно Рейг нарочно заговаривал им зубы. Пока они обдумывали все, что наговорил ему Рейг, тот со смехом забрал свой топор у торговца. Подошел к разбойникам и замахнулся топором:

— А ну давайте талисман! Я его выиграл. А обороняться вы не сможете. Каждый из вас боится первым выпустить из рук вашу находку. Потому что тогда его верный друг с ней убежит. Ну-ка я сейчас проверю, кто из вас крепче за эту волшебную черепушку держится. Не думаю, что вы верите в ваш талисман настолько, что не побоитесь топора. А ну берегитесь оба! Сейчас тому из двух кто будет больше цепляться — руку отрублю!

Оба владельца талисмана переглянулись в страхе и ослабили хватку. Рейг того и ждал — проворно выхватил у них талисман.

— Смерти захотел? — заорал тот, что с рысьими глазами.

Рейг ему ответил:

— Да ты побоишься меня тронуть. Вы сами правил вашей игры толком не знаете. Вдруг я его и правда выиграл и стал законным владельцем?

Рейг высоко поднял талисман, и все на постоялом дворе встали в знак одобрения. Торговец котами тихо сказал Рейгу:

— Ты только не забудь оживить меня, и мою семью тоже. Потому что долго нам не жить. Запомни мое имя, чтобы найти меня среди мертвых. Меня зовут Всегда-Удача.

Рейг посмотрел на талисман в раздумье. А потом вдруг засмеялся, сунул его в руку торговца котами и объявил разбойникам:

— Вот вам теперь самый главный кровавый коршун! Его и слушайтесь, падальщики. Повелитель, что прикажешь делать своим рабам: мычать, гавкать, зайкой прыгать или синичкой петь?

Мне стало жутко. И я не ошиблась в своих предчувствиях. Если бы Рейг взял талисман себе и ушел, этим хозяевам леса наверное было бы не так обидно. Они бы не стали нарушать на людях правила игры. Но он отдал талисман бывшему рабу их воли и будто нарочно своими словами хотел привести их в ярость. Змееглазый и рысеглазый стеной двинулись на Рейга. Один из падальщиков схватил его за подбородок:

— Глуп же ты, что не взял талисман себе. Сейчас мы тобою поиграем. Да так что наша первая игра в раба тебе покажется детской забавой. Еще благодарен будешь, если мы позволим тебе лизать наши руки чтобы вымолить прощение.

Рейг зло засмеялся:

— Со мной поиграть решили, мальчики? Да я же возлюбленный ведьмы. Думаете отчего я такой смелый? Потому что со мной моя колдунья! Видите, какая черная? Она даже читать умеет! Сейчас вас обоих вывернет кишками наизнанку. Милая Черная Ифри, не наказывай их! Они сейчас перестанут дергать твою любовь за бородку. Так что не гневайся. А то я боюсь смотреть, как ты твоими заклятьями людей кишками наизнанку выворачиваешь. Прости неразумных желторотых коршунов, и пойдем отсюда, дождик-то уже кончился.

Путь Уходящего Света

Я сказала десять непонятных слов на отцовском языке, и мы ушли. С достоинством, как полагается великой колдунье и ее любовнику.

По сырой лесной просеке, заросшей диким овсом, Рейг направился к западу, а гроза ушла к востоку, к горе Эмбар, что в середине земли. Видно опять никто не понял, что хотело сказать небо, и оно решило помолчать, пока мы не научимся понимать его громовой язык. И был это один из тех дней, когда где — то рядом ходит волшебник-невидимка и колдует для развлечения. Не такой, который притворяется как я. А истинный волшебник. От его хитрого колдовства капли дождя на траве и листьях деревьев превратились в сияющие алмазы, которые можно видеть, но нельзя взять с собой. Облаками и солнечными лучами тот волшебник нарисовал на небе страну невиданной красоты. Дикий овес на просеке сделал серебряным, а туман на лесной просеке золотым, чтобы завлечь неразумных людей идти куда глаза глядят по нехоженым тропам. А Рейг вдруг показался мне одним из тех людей или богов, кто был нарисован на стене святилища Возвращенного света в моем сне на Орлином утесе.

Он обернулся ко мне в золотом тумане и сказал:

— Эта лесная просека зовется Путь уходящего света, ибо идет она на запад, туда, где гаснет последний солнечный луч.

Всем известно, что волшебники всегда сбивают людей с разумного пути. Когда чувствуешь, что над тобой кто-кто колдует и показывает тебе первого встречного в золотом сиянии — тут надо быстро хвататься за осиновый ствол, серая осина возвращает разум. Но ища подходящую осину, я вспомнила, как Рейг предложил кровавым коршунам петь синичкой. Засмеялась и вместо осинового ствола обняла березовый. Незаколдованный человек осину с березой не перепутает. Но я-то была наглухо зачарована в тот день. Однако мимо меня прошел не злой, а добрый волшебник. Он хорошо поступил, когда сбил меня с разумного решения не слушать этого бродягу и вернуться домой. Я так и обнималась с березой вместо осины, а Рейг спросил: