Но хозяин постоялого двора сказал, что океан всегда был. А земля уже позже сбилась из него волнами, как масло из молока. Рыбы да русалки, какие пошустрее и полюбопытнее, ходить научились. От них звери да люди народились.

Но раньше, чем мы успели спросить хозяина, есть ли иные земли за океаном, ворота вдруг открылись. Видно сюда явился тот, кто не спрашивает разрешения, чтобы войти. Хозяин оглянулся, вздрогнул и на трясущихся ногах пошел поклониться пришедшим. Их было двое, оба одеты в яркие плащи цвета шафрана и аметиста, оба обуты в высокие сапоги из тонкой посеребрённой кожи. Но не были они похожи на знатных людей — оба грязны, со спутанными бородами, и глаза лисьи, воровитые. У каждого на поясе висела дубинка с воткнутыми в нее острыми железными гвоздями. Ясно мне стало, кто это был, и вы, наверное, тоже догадались. Не самое доброе дело отнимать у людей деньги. Но еще хуже убивать их и снимать одежду с трупов.

Они вошли и оскалились с презрением, будто был здесь не постоялый двор, а загон для рабов. А в руках у них череп огромной змеи или ящерицы. Уж наверное она ползала или бегала раньше в ином, волшебном мире. Были у черепа железные зубы, медная корона и глаза из тусклого золота. Не знаю, было ли чудовище при жизни такое, или потом его череп так изукрасили. Один из разбойников крепко держал череп за макушку, а второй цеплялся за пасть с железными зубами.

Хозяин этим двоим улыбался подобострастно, низко кланялся и почтительно пятился, будто это они были тут хозяевами, а не он. Когда хозяин так ведет себя при виде гостей, это недобрый знак. И этот недобрый знак показался мне страшнее и черепа и одежды с трупов. Небо стало желтее лисьего подшерстка, быть грозе! Я подумала, что может быть они с умыслом пришли в это время, чтобы вернее испугать нас.

Женщина в монетном ожерелье шепнула:

— Они себя называют кровавые коршуны. Здесь их больше, чем змей в болоте. Этих всего двое, но тронешь одного — явился за тобой сотня.

Хозяин постоялого двора тем временем низко поклонился и вошедшим и черепу и сказал:

— В наших краях слыхали про этот талисман. Говорят, что он обращает в мертвые кости всякого, кто причинит вред его владельцу. А как же вы отобрали его у хозяина? Может, он уже силу потерял?

— Тронь нас, так увидишь, потерял или нет. Его хозяин умер своей смертью. А мы его выслеживали с того времени когда поняли, что он долго не проживет. Теперь нам надо рассудить, кому из нас двоих он будет принадлежать. Для того мы к тебе и пришли.

— Да какой я судья в таких делах…

— Никакой. Да не ты нам нужен. Ты же знаешь игру в раба чужой воли? Вот так мы и разыграем нашу находочку. Мы к тебе зашли за тем, кто для нас станет игральной костью.

— Сами выбирайте, — сказал хозяин постоялого двора и отвернулся.

Рейг вдруг привстал и махнул им рукой:

— Эй, храбрецы-разбойники, мной поиграйте! Я всегда хотел попробовать, да меня никогда никто брать не хочет.

— Поиграют и тобой, когда станешь старый и больной. Либо мы тобой займемся, когда будем особенно злые и в полной силе. А сегодня ночью мы не выспались. Так что возьмем кого-нибудь полегче, — засмеялся один из кровавых коршунов.

При этих словах торговец котами уткнулся в миску. Видно он знал, что это за игра, и почуял, что выберут — его. Он не ошибся. Один из разбойников приказал ему встать и следовать за ним. Тот побрел так покорно, будто сама судьба его за ухо ухватила и тащит на смерть. Другой кровавый коршун стал наставлять его:

— Знаешь игру в раба чужой воли? По твоему испугу вижу, что знаешь. Но шейка у тебя пока плохо гнется. Видно с тобой в эту игру еще не играли. Слушай правила, если плохо помнишь. Я буду смотреть тебе в глаза и приказывать тебе вести себя как зверь моего клана. А другой игрок будет приказывать тебе вести себя как зверь его клана. Оба же мы приказываем тебе оставить человечье обличие и стать подвластным нам животным. А теперь встань, животное, между нами на четыре лапы. И смотри в глаза то одному из нас, то другому. Мы же будем мериться силой взгляда. Чья воля окажется сильнее, и кому ты подчинишься, тому и достанется талисман. Начинаем игру. Зверь моего клана — Пес. Я приказываю тебе лаять, вилять задом и лизать мне руку.

— А наш зверь — Баран. Я приказываю тебе блеять и жрать траву у моих ног, — захохотал другой.

Туча тем временем раскрылась белой молнией. Я всегда любила грозы. Ибо думаю, что в такое время небо разговаривает с нами. Надо только научиться разбирать его язык. Но в тот день мне было не до изучения небесных наречий. Несчастный торговец поклонился и рухнул на четвереньки.

А захватчики талисмана стали меряться силой взгляда. У одного очи полыхали рысьим огнем. А у второго глаза были подобрее. Как у змеи. Торговец смотрел то на одного то на другого, а они свели глаза на нем. Он замер в ужасе и лишь вздрагивал под взглядом четырех наглых глаз. Наконец выбрал хозяина и пополз на коленях к тому, что с горящим взглядом, из клана Пса. А потом тихо и жалобно залаял. Двухвостая молния ударила в землю.

— А теперь лижи мне руку, пес, — сказал разбойник и протянул ему руку ладонью вверх.

А другой рукой он крепко держался за талисман и недоверчиво поглядывал на второго игрока. Я вспомнила, как я подчинялась Удару Молнии и Семи Зверям. Как ползала по окровавленной соломе. Семь Зверей наступила на край моей одежды, а я молила ее отпустить меня. Я вспомнила, как она на меня смотрела своими пустыми глазами нелюдя и била по ребрам. Свозь слезы я видела, как торговец стоит на четвереньках и медленно поднимает голову к протянутой руке. Многие на постоялом дворе имели при себе оружие, но видно боялись трогать владельцев талисмана. Кто же станет отнимать добычу у зверья… Я же могла только молить за торговца богов небесных. Но боги и мне самой-то ни разу в жизни не помогли. Боги, по обыкновению своему, молчали, а молнии рисовали в небе странные знаки, смысла которых никто не знает.

Вдруг Рейг вскочил на ноги, быстро вошел в игровой круг и громко объявил:

— Эй, уважаемые храбрые кровавые коршуны! Раз вы меня игральной костью в игру не взяли, то я хочу быть игроком. Давайте втроем сыграем на ваш талисман. Насколько мне известно, в раба чужой воли могут играть все, у кого есть охота играть. А ну дайте ко мне взглянуть в глаза вашей игрушке. Так, а сейчас этот трус будет вести себя как зверь моего клана.

Более добрый из игроков, тот, который с глазами змеи, кивнул в знак разрешения. Видно он понял что проиграл, и ему было все равно. Да у Рейга и глаза-то ужаса не внушали. У Рейга были дружеские веселые серые глаза, не звериные. Змееглазый сказал равнодушно:

— Ну играй, страшный ты наш. Только скажи, какой зверь у твоего клана.

Рейг ответил:

— Сейчас сам увидишь, каким зверям мы поклоняемся. А ты, игрушка наша, смотри мне в глаза. Повелеваю тебе перестать лаять и снова обратиться в человека. Повелеваю тебе взять мой топор. Приказываю тебе сказать этому любителю собак, что если он свою лапу быстро не уберет, ты ему ее отрубишь. Что ты их боишься? Они же свой талисман из рук выпустить не могут.