Территория, на которой находился замок Шамиля, представляла собой большой четырехугольник, окруженный высоким частоколом и рвом. Этот четырехугольник, имевший только одни двойные ворота, заключал в себе внутренний и внешний дворы. Внутренний двор, или сераль, Шамиля по периметру был застроен зданиями, в которых жили семья Шамиля, некоторые должностные лица и прислуга, здесь также находились хозяйственные постройки. Там же были расположены дом Шамиля, особые помещения для суда, для казначейства и для гостей и наибов, приезжающих по служебным делам. На внешнем дворе в случае необходимости и во время празднеств собирался народ. Недалеко от замка находился пороховой погреб, охраняемый гвардией имама — муртазеками.

В доме Шамиля была комната, где проходили совещания наибов и хранилась библиотека, сюда имели доступ немногие. Эта же комната служила для Шамиля местом отдыха и столовой. Над библиотекой находилось помещение, где хранились деньги и драгоценности. Кроме Шамиля, в эту комнату имел доступ только казначей.

Описывая укрепление Ведено, Н. А. Волконский не смог сдержать удивления: «В Ведено, как говорят, жило несколько иностранцев — нечто вроде политических агентов, которым резиденция имама более или менее была обязана своими верками. И нужно полагать, что это не несправедливо, так как трудно думать, чтобы все исчисленные фортификационные работы могли быть произведены какою-нибудь неспециальною рукой».

Занятая 1 апреля 1859 года царскими войсками, крепость Ведено была полностью уничтожена в течение пяти дней.

Зимой 1849/50 года царские войска вырубили просеку от крепости Воздвиженской к Шалинской поляне, и уже весной 1850 года Шамиль устраивает при выходе из просеки целую укрепленную линию, простиравшуюся на 4,5 версты (5 км) и пересекавшую дорогу и лес. Об этом шалинском окопе современник писал, что Шамилем «возведен был на протяжении семисот пятидесяти саженей [1597,5 м] грозный окоп, или как его называли шалинский завал. Материалом для него служил щебень, перемешанный с глинистой землей и ею же утрамбованный. Это гигантское сооружение, производившееся пятью тысячами человек, стоило неимоверных усилий и пожертвований. Бруствер шалинского окопа имел два с половиною аршина [1,8 м] высоты, ров глубиною в 2 [1,4 м] и шириною в 6 аршин [4,3 м]. По всей кроне бруствера стояли туры, набитые тем же щебнем и глинистою землей, между ними сквозили небольшие промежутки для ружей, заменявшие бойницы. По краям этого оригинального укрепления возвышались полукруглые башни, с пятью амбразурами для орудий каждая. На левом фланге окопа, у самой опушки леса, стоял сомкнутый редут коменданта шалинского окопа — наиба Талгика. Правый фланг упирался в густой, почти непроходимый лес».

Руководил строительством военно-инженерных сооружений в Имамате Юсуф-хаджи Сафаров из Новых Алдов. Применив свои знания военного инженера, Юсуф достиг больших успехов. По его чертежам и при непосредственном руководстве были сооружены крепости и укрепления в Дагестане: Риси, Чох, Ири, Гуниб, Уллу, Чалда, Харакань, Салты, Гергебиль, Согратлю; а в Чечне: Ведено, Шали, Шуаиб-капа, Гойтемировские ворота и др.

Чеченцы были искусными строителями укреплений и до появления в Имамате профессионального военного инженера Юсуфа-хаджи. Не останавливаясь на относительно хорошо известных каменных жилых, сигнальных, сторожевых и боевых башнях и замках, рассмотрим для сравнения с укреплениями Имамата Шамиля укрепления его предшественника — имама Чечни (до 1839 года) Ташу-хаджи.

В 1834—1836 годах резиденция Ташу-хаджи, откуда он предпринимал набеги на противника, находилась на речке Мичик близ аула Гансол. «Там у него выстроено было укрепление, окруженное глубоким рвом, бруствер которого защищался с наружной стороны палисадом из толстых, высоких и заостренных бревен. Внутри этого укрепления, кроме дома, в котором жил Ташов-хаджи, находилась казарма на сто мюридов, конюшня для лошадей их и амбары для продовольственных запасов. Укрепление было расположено в дремучем лесу; доступы к нему ограждались на большом пространстве со сторон, наиболее доступных, завалами из срубленных громадных вековых деревьев» [Дроздов, с. 274].

В главном опорном пункте Ташу-хаджи — ауле Саясан (Сесан) было устроено укрепление, разрушенное царскими войсками 12 мая 1839 года. Саясан располагался на небольшом плато, круто обрывающемся к Аксаю. К югу от селения, на небольшом мысу, между двумя крутыми оврагами, находилось укрепление Ташу-хаджи. Оно состояло из толстой бревенчатой ограды, фланкированной башнями с бойницами, и с башней-редутом посредине. Все скаты были защищены рвами, завалами, засеками в несколько рядов; единственная же тропинка сюда от селения была во многих местах перекопана и обстреливалась перекрестным огнем. Позади укрепления начинались лесистые склоны.

В марте 1839 года Ташу-хаджи, войдя в селение Мискит (Мескеты) на Аксае, начал строить укрепление на урочище Ахмед-тала (Ахьмадан ирзо), среди дремучего леса. Укрепление Ахмед-тала было сожжено царскими войсками 10 мая 1839 года. «Выбор этого пункта сделан был не без цели: опираясь на новое укрепление, Ташов-Хаджи мог пользоваться всяким удобным моментом и броситься на любую точку сунженской линии или кумыкской плоскости», — писал А. Юров.

Укрепление было построено на холме между двумя глубокими лесистыми оврагами, в полутора верстах от реки Аксай, и представляло собой квадратный редут с бревенчатой башней-редутом посредине. Наружную ограду составляли две стены, одна за другой, промежуток между которыми был заполнен землей. Выход с западной стороны защищался башней. Лес вокруг укрепления был расчищен на ружейный выстрел, из огромных же деревьев и пней устроено несколько рядов завалов, преграждавших как все доступы, так и дорогу от Аксая к селению Балан-су, граничащему с укреплением.

Таковы были крепости Чечни, недоступные для противника и в то же время вызывавшие их восхищение. Остается только воздать дань уважения и удивления мастерству и знаниям наших предков. И все же самой лучшей крепостью Чечни были храбрость, мужество и благородство свободолюбивого народа.

Отгремели последние бои долголетней и кровопролитной войны русского царизма против имама Шамиля. И на пепелищах и пожарищах, на грудах развалин государства кавказских народов победители с удивлением воздавали должное стойкости и неожиданной мощи армии поверженного врага...

В 1841 году имам Шамиль поручил Юсуфу-хаджи Сафарову реорганизовать армию горцев.

Было разработано положение об армии. Все мужское население Имамата от 15 до 50 лет, способное носить оружие, считалось военнообязанным. Армия состояла из регулярных войск и ополчения. На содержание регулярного войска собиралась подать — десятая часть всех доходов (закат), имам также оставлял у себя пятую часть военной добычи (хумс).

В армию (низам[15]) выставлялся один человек от каждой семьи. В случае необходимости проводилась тотальная мобилизация (в основном добровольная) всех способных носить оружие. Почти всегда женщины добровольно выходили на оборонительные позиции, выполняя не только вспомогательные работы, но и сражаясь наравне с мужчинами. Некоторые селения и общества в Дагестане были освобождены от воинской обязанности, но должны были добывать и доставлять серу, селитру, соль, изготавливать холодное и огнестрельное оружие и т. д. В Чечне соль добывали в месте Мержой-берам. Сера имелась в окрестностях Черката, Шатоя, Кикуна и в горах хребта Арактау.

В 1842 году Шамиль завел артиллерию, сперва из трофейных орудий, однако вскоре горские мастера наладили производство собственных пушек, отливая их из меди на оружейном заводе в столице Имамата Ведено. Было отлито до 50 орудий различного качества. Порох изготавливали на заводах в Дарго, Унцукуле, Ведено и Гунибе. Учителями горцев в артиллерийском, инженерном и строевом деле кроме своих инструкторов были часто русские повстанцы, бежавшие из царской неволи.