А Герзель-аульская трагедия вызвала бурю возмущения среди северокавказских горцев. Военные действия вспыхнули с новой силой.

25 июля 1825 года в Майртупе прошел очередной съезд чеченских старшин. Среди руководителей движения возникли разногласия. Имам Махома и некоторые другие участники съезда требовали ухода всего населения в горы, чтобы организовать там оборону.

Бейбулат же со своими сторонниками требовал активной наступательной войны, превращения каждого плоскостного аула в укрепленный пункт, участия всего населения, в том числе и членов семей, в защите своих домов и имущества. Бейбулат требовал, чтобы семьи вернулись из горных лесных мест, где они скрывались. Он был противником ухода всего населения в горы, так как брошенная территория сразу же была бы занята казачьими станицами и царскими войсками, а сеть царских укреплений закрыла бы горцев в ущельях, обрекая их на голодное существование.

Не получив поддержки, Бейбулат ушел со своими приверженцами на реку Мичик. Отсутствие единства среди восставших привело к спаду движения. Лазутчики назначенного на место убитого генерала Грекова подполковника Сорочана (вместо умершего от ран командира Кавказской линии генерала Лисаневича был назначен генерал-майор П. Д. Горчаков, которого поэт А. С. Грибоедов окрестил «карточным генералом») сообщали, что «толпы на кумыкской плоскости мало-помалу стали расходиться».

Бейбулат и его соратники собрали 2-тысячный отряд и с десятью знаменами вскоре двинулись с Мичика в центральную Чечню, к Шали, Хан-кале, и в Малую Чечню, к селениям Гойты и Гехи. Не имея сил остановить Бейбулата, царское командование оставалось в роли стороннего наблюдателя.

Положение на линии было настолько угрожающим, что сам командир Кавказского корпуса генерал Ермолов 3 августа под охраной батальона ширванцев и трех неполных сотен донских казаков спешно приезжает из Тифлиса (через Владикавказ) в крепость Грозную. Не задержавшись здесь, генерал двинулся к крепости Внезапной, находившейся у селения Эндери.

29 августа Бейбулат с небольшим отрядом прибыл в аул Хан-кала и двинулся к крепости Грозной. Для разведки боем было отобрано 120 удальцов. Затем Бейбулат разделил их на две группы по 60 человек каждая. Ночью одна группа с целью отвлечения сил напала на люнет, расположенный восточнее Мамакаевского аула (современная станица Первомайская), а вторая часть во главе с Бейбулатом ворвалась внутрь крепости и начала уличный бой, в ходе которого чеченцы даже заняли казарму. Затем, разбив въездные ворота, лихие чеченские всадники выехали из крепости. Растерянное царское командование, пытаясь оправдать свою беспомощность, в донесениях преувеличивало отряд Бейбулата до 2 тысяч человек, называя среди его участников чеченцев, карабулаков и ингушей.

После этой операции Бейбулат с отрядом вернулся в Хан-калу. Уже на другой день, 30 августа, Бейбулат был в Атагах, где на многочисленном собрании народа и старшин рассказывал об успехе задуманной им операции, подчеркивал незначительность сил, с которыми удалось ворваться в крепость, и призывал горцев собираться под его знамена поскорее, пока не опал лист и царские войска не готовы для ответных ударов.

Несмотря на постоянные попытки царской администрации внести вражду между родственными кавказскими народами, целенаправленную политику натравливания их друг на друга по имперскому принципу «разделяй и властвуй», Бейбулат имел связи и единство действий с повстанцами Дагестана, Ингушетии и Кабарды, а также Адыгеи. Чеченцев-карабулаков и ингушей в начале восстания поднимал на борьбу друг Бейбулата отважный Джамбулат Цечоев, старшина аула Яндырка, схваченный во время произнесения речи в Назрани приставом Циклауровым и казненный по приказу Грекова в крепости Грозной царскими палачами. Джамбулата шесть раз провели через тысячу шпиц-рутенов и уже мертвого повесили для устрашения народа.

На помощь восставшим в Кабарде Бейбулат послал 300 всадников, а после карательных мер царских войск дал в Чечне приют кабардинским беженцам и семьям.

В Дагестане бежавший из плена мулла Мухаммед-эфенди Ярагский развернул бурную агитацию после начала восстания в Чечне. Он не раз созывал многолюдные собрания духовенства в селе Яpaг Кюринского ханства, призывая к священной борьбе за свободу. «От имени пророка повелеваю вам, — обращался незабвенный устаз к присутствующим, — ступайте на свою родину, собирайте народ, прочтите ему мои наставления, вооружайтесь и идите на газават! ...Освободите мусульман, братьев ваших».

В деле объединения всех горских народов Кавказа Бейбулат, как сообщает одно из донесений, «держался с достоинством и самоуверенностью народного правителя, смело вступал в сношения с влиятельными лицами в Дагестане».

В ходе восстания Бейбулат проводил организационные мероприятия в военной и административной сфере. Во второй половине августа во всех деревнях, примкнувших к нему, назначил старшин или тургаков (десятников), с помощью присяги подчинил им жителей, ответственность за которых нес тургак. За непослушание тургаку мог быть наложен штраф в размере 10 рублей серебром. Тургаки подчинялись старшинам, которые принесли присягу Бейбулату, и брали на себя ответственность за поступки населения. В Атаге, например, было назначено 32 тургака. То же было и в других селениях.

Бейбулат создает постоянный отборный отряд, состоящий из тургаков, в количестве 500 человек, который должен собираться «где будет назначено и быть в постоянной готовности».

Через старшин и тургаков в основном осуществлялись такие распоряжения Бейбулата, как изготовление тулупов, заготовка бревен. Каждый двор должен был заготовить по два бревна для создания линии укрепления в долине Ханкала. Бейбулат собирался проложить новый ров, загораживающий дорогу через Ханкальскую долину. Он принимал также меры для оснащения горских отрядов военным снаряжением: изготавливались специальные лестницы для осады крепостей, передвижные дубовые туры на колесах, с которых вели обстрел, придвигая их к рвам крепостей. Бейбулат собирался создать и свою артиллерию из трофейных орудий, к которым были бы приставлены беглые русские солдаты.

В агитационной и административной деятельности Бейбулат и его помощники широко использовали прокламации и письменные распоряжения на арабском и чеченском (на основе унифицированной арабской графики «аджам») языках.

Бейбулат Таймиев на территории Чечни и на территории горских народов Кавказа пытался создать сильное независимое республиканское государство с самоуправлением, соответствующим быту, нравам, религии и обычаям народа.

После постройки двух больших укреплений в Ташкичу и в Амир-Аджи-юрте Ермолов делает подготовительные распоряжения к зимнему походу, намереваясь пройти по Чечне огнем и мечом. В сентябре—октябре 1825 года царское командование готовится к будущим активным действиям: подтягивает дисциплину, приводит в порядок укрепления и усиливает новыми полками гарнизоны крепостей. Сорочан уничтожает аул Шовда у Ханкальской горы (современный поселок Гикало).

В свою очередь Бейбулат в октябре 1825 года проводит операцию по уничтожению нефтяных колодцев и захвату в плен племянника брагунского князя Устархана Джембулата Актулова, которому эти колодцы принадлежали.

20 ноября Ермолов выехал из станицы Червленной в Кабарду. Узнав через разведчиков о поездке генерала, Бейбулат с небольшой группой лучших наездников бросается к Тереку с отчаянной целью пленить главнокомандующего. Он подстерегал Ермолова за Тереком, но сгустившийся туман помог генералу избежать плена. Проблуждавший в тумане, отряд Бейбулата появился на дороге лишь спустя полчаса после проезда Ермолова.

Вскоре при помощи шамхала Тарковского Ермолову удается разъединить силы горцев. Шамхал добился того, что аварский хан увел дагестанские отряды из лагеря Бейбулата. Это был сильнейший удар по силам сопротивлявшихся царизму горцев.

Бейбулат, понимая, что царское командование готовит большой военный поход в Чечню, пытается заключить перемирие с царским командованием, чтобы отвести удар. В ноябре—декабре 1825 года Таймиев начал переговоры с Ермоловым через посредничество Сорочана.