Так что, возвращаясь к дому алхимика, Гален смотрел на вещи куда оптимистичней, чем прежде. Конечно, он и раньше слышал кое-что о Клюни, но просто не представлял себе, как глубоко уважают этого человека. Беседы с соседями алхимика оказались и обнадеживающими, и приятными.
Гален никогда не лез за словом в карман и был достаточно знаком с жизнью своих земляков, чтобы не чувствовать себя чужаком и в столь подозрительной округе, как здешняя. Люди же, в свою очередь, легко распознавали под налетом приобретенных в замке манер своего брата простолюдина и держались с ним как с равным. Внешне Гален был симпатичным парнем с острыми чертами лица и коротко постриженными каштановыми волосами, а одевался он достаточно прилично, чтобы всем и каждому было ясно, что он получает регулярное, хотя и скромное жалованье. Движения его были легкими и хорошо скоординированными, что свидетельствовало об уверенности в своих силах, а его голубые глаза пристально вглядывались в мир, ничего не упуская из виду и легкой улыбкой, отмечая даже самые мелкие драмы, разыгрывающиеся на улицах. Нож у него за поясом был не пустой игрушкой невесть что воображающего о себе бахвала, а продуманной и удобной частью экипировки. Короче говоря, он был из тех, что нравятся едва ли не каждому, и мало кто способен подбить такого молодца на что-нибудь, кроме веселой шутки.
Пока он разгуливал по округе, ему не раз предлагали свой товар торговцы пирогами и бубликами, кабатчики, заманчиво выставляющие бутылки на солнышко, прямо к воротам, и представительницы древнейшей профессии. Он отказывался от угощений любого рода, ссылаясь на отсутствие аппетита, что порождало у здешней публики скабрезные шутки, а также на отсутствие денег, что заставляло продавцов усомниться в искренности его слов. Но в ходе всех этих шутливых перебранок он производил на людей приятное впечатление и, для него не составляло труда перевести разговор на интересующую его тему.
Несколько подростков предложили юноше сыграть с ними в пятнашки, и он принял участие в их забаве с таким самозабвением, что зеваки, наблюдавшие за игрой, обошлись без почти неизбежных в таком случае насмешек. Но когда якобы безногий нищий попросил у него милостыню, Гален сразу же распознал, что перед ним мошенник, и, обменявшись с попрошайкой всего несколькими словами, заставил мнимого калеку улепетывать на такой скорости, что это развеселило всех, кто оказался в ту минуту на улице.
Так что час прошел быстро и приятно: Галену нравилось, освободившись от работы на конюшне, заниматься лишь тем, чем ему вздумается. Однако, постучавшись в дверь к алхимику, он вновь настроился на серьезный лад. Он осознавал важность своей миссии для Эмер и Ребекки.
Ему велели войти, и, очутившись в подвальном помещении, он обнаружил, что комната за время его отсутствия успела волшебно преобразиться. Каждое более или менее подходящее для этого место теперь занимали раскрытые книги, отдельные листы бумаги или старинные грамоты. Все это выглядело настолько хаотично, что Гален усомнился в том, можно ли в таком беспорядке отыскать или получить что-нибудь путное, тем не менее Клюни посреди всего этого развала приветствовал его широкой улыбкой на все еще измазанном зеленой краской лице.
— Удалось! — ликующе воскликнул он, взмахнув рукой, в которой держал какую-то книгу, при чем взмахнув столь неудачно, что книгу выронил и та отлетела куда-то в сторону. — Я уверен, молодой человек, в том, что у нас есть все, что вам нужно. Верно ведь, дорогая?
Ансельма кивнула, хотя и без малейшего намека на улыбку, и подала мужу лист бумаги, на котором можно было увидеть какой-то список. Клюни разложил этот лист перед собой на столе и принялся зачитывать пункт за пунктом, для верности загибая по числу этих пунктов пальцы.
— Крэнну двадцать два года, он второй сын Фарранда, барона Роквулского. Они живут далеко от сюда, на северо-западе страны, в ущелье между горами Орлиной и Круглой. — Алхимик, оторвавшись от своих записей, бросил взгляд на Галена словно бы затем, чтобы выслушать из его уст похвалу. Гален тут же кивнул, после чего чтение продолжилось. — Его старший брат Глэнвиль уже женат, и удел, вне всякого сомнения, отойдет именно к нему. Согласно последним полученным мною сведениям, жена Глэнвиля в тягости, однако мне ничего не известно о том, произвела она уже ребенка на свет или же нет. К сожалению.
— Это не имеет значения, — заверил его Гален. — Расскажите мне о Крэнне.
Клюни, не без признательности улыбнувшись, выдал следующие сведения:
— Это весьма могущественный род. Тамошние края разбогатели несколько веков назад как из-за торговли шерстью, так и благодаря золотодобыче. Бароны Роквулские традиционно входят в число ближайших советников королевского дома.
Алхимик вновь сделал паузу, и Гален одобрительно кивнул. Одновременно он подумал, что неплохо было бы сойтись поближе с самим Клюни.
— О Крэнне сообщают, что он хорош собою и необычайно силен физически, — читал Клюни. — У нас нет его портрета, но, согласно всеобщим утверждениям, он чрезвычайно похож на собственного отца. А вот как выглядит Фарранд. — Он показал рисунок в раскрытой на столе книге. Гален увидел мужчину с квадратным подбородком, тусклыми глазами и тонкими губами. — Каков отец, таков и сын, — заключил Клюни. — Крэнн выиграл несколько турниров и поединков, в искусстве обращения с мечом и копьем он не знает себе равных. Теперь ему даже не удается найти никого, кто рискнул бы помериться с ним силой. Ха-ха-ха!
Гален не без опаски подумал о том, что именно замышляет против такого молодца Эмер.
— Что-нибудь еще? — поинтересовался он, втайне надеясь на то, что никаких дополнительных сведений у алхимика не отыщется.
— В общем-то… — Клюни замешкался с ответом. — Имеются кое-какие неподтвержденные слухи, но мне не кажется…
— Скажи ему, — резко вмешалась в разговор Ансельма. Она окинула пристальным взглядом обоих мужчин. — На мой взгляд, это не просто слухи.
— Что еще за слухи? — с нарастающим беспокойством осведомился Гален.
— У него слава человека… э… жестокого и необузданного. — Произнеся это, Клюни нервно отмахнулся от собственных слов, словно давая понять, что им не стоит придавать никакого значения. — Поговаривают об убийствах, которые кое-как удалось замять…
— Вот оно как!
Галену становилось все тревожней.
— Разумеется, никто толком ничего не знает, — поспешил уверить его алхимик. — Не сомневаюсь в том, что барон провел собственное расследование по этому поводу…
— Единственное, что интересует барона, — это деньги, которые обещаны ему за дочь, — раздраженно перебила мужа Ансельма.
— Да что ты, дорогая, — запротестовал алхимик. — Я уверен, что это не так. Наш…
Жена взглядом заставила его замолчать, а сама обратилась к Галену.
— Я никого ни в чем не хочу обвинять, — невозмутимо проговорила она. — Вопрос только в том, хотите вы узнать правду или же не хотите?
— Хочу. Ясное дело, хочу.
— Тогда вам необходимо знать, что Крэнн почти наверняка умертвил двух мужчин в ходе поединков, по меньшей мере двух, и, возможно, одну молодую женщину. Но обо всем этом, как вы понимаете, предпочитают помалкивать. И какие бы то ни было, доказательства его вины отсутствуют. Уж об этом-то позаботился его отец. И все равно, слухи чересчур распространены и чересчур стойки, чтобы их можно было оставить без внимания. Однажды он уже был помолвлен, однако его первая помолвка расстроилась без объявления причин.
— Все держится в страшной тайне, — пожав плечами, пояснил Клюни.
— Но чтобы раскрыть такую тайну, необязательно давать волю собственному воображению, — тихо добавил Гален.
— Вот именно, — согласилась Ансельма. — Не хотела бы я оказаться на месте барышни Ребекки.
В комнате повисло тяжкое молчание; Гален обдумывал только что услышанное и выводы, которые напрашивались из всего этого. С улицы доносился негромкий и нестройный смех беспечно забавляющихся детей.
В конце концов, Клюни прокашлялся и выдавил из себя улыбку.
