Что они вообще знают об Эддингтоне?

Хладнокровный оценщик таинственного синдиката, о котором известно только, что он не с Земли и что не хочет открыто поддерживать команду землян. Во всяком случае, так объяснил Эдд.

На кого он действительно работает?

Майк скатился с кровати и отдал команду зажечь свет. Когда она не сработала, он потянулся к ручному выключателю. Дешевый отель. Свет зажегся, и Майк заорал, увидев в воздухе толстого мужчину, готового опуститься прямо на кровать. Потом до него дошло, что это была его мокрая рубашка, свисающая с потолочного крюка.

— Господи Иисусе, — прошептал Майк, восстанавливая дыхание.

Вода медленно капала с рубашки, образовывая на полу причудливые узоры, диктуемые искусственным гравитационным полем. Майк откинулся обратно на кровать.

Во всяком случае, ему удалось выстирать эту проклятую рубашку. Он надеялся, что это заметят и, наконец, отстанут от него. Он долго лежал без сна, разглядывая трещины на потолке и мысленно складывая из них узоры. Да, ситуация наконец начала проясняться.

Справочник содержал только адрес. В нем ничего не говорилось о том, что это была за дыра.

Отель, где жил Бландо, находился в глубине ринга Старой Северной оси, его фасад из стали и пластика погнулся и был выщерблен. Возможно, в свое время из его окон открывался хороший вид на центральное солнце, но прогресс шел семимильными шагами, и новые ринги заслонили отель. Теперь он прятался в тени других зданий, которые утратили былую элегантность и выглядели такими же жалкими.

В конце длинного коридора мигали огоньки, предупреждая о конце кислородной секции. За воздушным экраном серела грязноватая улица, по которой передвигались приземистые зеленые люди. Со стороны казалось, что они нелепо размахивают руками, но, возможно, это впечатление было обманчивым.

Майк зашел в отель. Его вестибюль, когда-то огромный, давным-давно был разделен — по горизонтали и по вертикали — на маленькие магазинчики, большинство из которых были давно заброшены, и теперь их пластиковые панели с надписями на непонятном Майку языке зияли дырами. Это была кислородная секция, но обитали здесь отнюдь не земляне. За регистрационной стойкой никого не было, лифт не работал. Майк отыскал лестницу и начал взбираться вверх. Добравшись до четвертого этажа, он еще раз достал из кармана бумажку с адресом. Темный коридор разветвлялся, и Майк пошел в ту сторону, куда указывала проржавевшая табличка в конце холла. Комната 444. Майк прислушался к тишине, царившей за дверью, потом постучал.

Не дождавшись ответа, он слегка толкнул дверь, и она медленно распахнулась. Какой-то старик сидел...

Нет.

На кровати сидел Джесс Бландо, глядя прямо на Майка.

— Мне показалось, что ты меня избегаешь последнее время, — сказал он.

— Извини. У меня совсем крыша поехала. А все эти проклятые зверьки, летучие ящерицы — они залезли мне в мозги, понимаешь?

— Каким образом?

— Создали ложный образ. То же самое когда-то случилось с Эддингтоном, я думаю. Во всяком случае, он так говорит. Не знаю. Суть в том, что они мне внушили, будто я знаю, кто это устроил...

— Что устроил?

— Аварию! Понимаешь, задурили мне голову. Дали понять, что я знаю парня из их мысленного образа. Я стал перебирать всех своих знакомых и по некоторым признакам выбрал тебя.

— Меня?! Ты решил, что я это сделал? — Джесс выглядел потрясенным, потом расстроенным. — Боже мой, а я думал, мы друзья, Майк.

— Прости. Что-то у меня сдвинулось в мозгах, чего уж тут говорить.

Возможно, я и выбрал тебя потому, что ты мой лучший друг. По принципу наименьшей вероятности.

— А я думаю, что никакой диверсии не было и в помине, — сказал Джесс. — Монета могла летать по трассе и каким-то образом попасть в реактивный отсек.

— Да, такое могло случиться, но все было иначе. Понимаешь, мне кажется, я знаю, кто это сделал.

— И кто же?

Майк шагнул вперед, огляделся. Комната была раза в два больше его клетки, но все равно напоминала кладовку. Стена над кроватью была обклеена пожелтевшими газетными вырезками и кусками покоробленного пластика. На тумбочке стояла сломанная пластиковая модель гоночного корабля, раскрашенная желтым и зеленым. В углу у двери стоял скафандр Джесса темно-синий, блестящий, надраенный, каждая металлическая пластинка его просто сверкала. Инородное тело в этой норе.

Бландо не пошевелился.

— Кто же он? — повторил он вопрос.

— Еще один тип, который прямо сказал мне, что это не диверсия. Тип, который все время талдычил, что летучие ящерицы не знают, что делают, но при этом именно он мог договориться с ними, чтобы они меня загрузили. Тип, который испортил дверной замок, чтобы внушить мне, будто на пит мог проникнуть незнакомец... при том, что на самом деле никто туда не проникал. Тип, который ненавидит это место. Тип, который немедленно отчалит, как только раздобудет немного денег. Что ж, возможно, теперь они у него уже есть.

— И кто же это чудовище?

— Разве непонятно? — удивился Майк, меряя шагами крошечную комнатку. — С. Ричардсон Эддингтон, оценщик. Единственное, чего я не знаю, — зачем он это сделал, что и предстоит нам выяснить.

— Нам?

Майк подошел к скафандру Джесса. Остановился, вглядываясь в темноту шлема через его опаловое солнцезащитное стекло. И увидел собственное лицо, которое смотрело на него из шлема.

Майк усмехнулся.

— Нам нужно выследить его, Джесс, — он повернулся. — Нам нужно ходить туда, куда ходит он, и смотреть на все его глазами. Мы должны следовать за ним, как... как запах — ну, как тот лосьон, которым ты мажешь после бритья свою мерзкую рожу.

— Здесь пахнет тараканьим спреем.

— Джесс, он погубил мою репутацию на Питфоле, и я должен выяснить, почему. Джесс выглядел уставшим.

— Майк...

— Так ты со мной или нет?

Джесс нахмурился:

— С тобой. Конечно.

В течение первых трех дней С. Ричардсон Эддингтон, казалось, вообще никуда не ходил и ничего не делал.

Майк и Джесс следили за ним по очереди, а иногда, в час «пик», и вдвоем. Спидбол вызвался следить по информационной сети за дверным замком Эдда во время третьей смены, когда тот шел в свою комнату спать. Но Эдд никуда не выходил.

Днем он околачивался в пите Лека, где за ним присматривал Эндрю. Майк или Джесс дежурили в коридоре на случай, если он выйдет. Но этого не случилось ни разу.

Майк стал замечать, что возле пита крутился подозрительный народ: странные, бесцельно шатающиеся инопланетяне и жуликоватого вида людишки, выполняющие сомнительные поручения. Несомненно, труженики черного рынка.

Самым гнусным зрелищем были слоняющиеся вокруг пилоты, сидевшие на хайпе, наркотике, ускоряющем реакцию, о вреде которого неоднократно предупреждали Майка. Но Майк не нуждался в лекциях. Один вид этих истощенных горе-пилотов был красноречивее всяких проповедей. Лек Крувен на всех парах готовился к «Талладега Макс». Даже Дуайн отозвали с верфи, чтобы она помогла привести «Девяносто Девятый» в порядок. Она притащила с собой вторую половину летучих ящериц, и когда Майк увидел, как они приближаются по коридору — Дуайн с охапкой инструментов в четырех руках и клаат'ксы, вьющиеся вокруг ее длинных черных волос — у Майка перехватило горло. Его команда... была когда-то... Майк скрылся от них в боковой коридор с нулевым g. Внезапно ему стало стыдно, словно все, что о нем говорили, было правдой. Он был мерзавцем, которому нельзя верить.

— Что со мной происходит? — удивлялся он. — Я не делал этого!

Почему я себя чувствую как последний подонок?

На четвертый день, когда до гонки оставалось всего восемь часов, Эддингтон высунулся из люка, оглянулся в обе стороны коридора и воровато ускользнул прочь.

Майк толкнул Джесса локтем.

— Началось. Один из нас должен остаться здесь.

— Майк, я себя чувствую как идиот.

— Хорошо. Тогда пойдем вместе.