Ящики в лаборатории на ключ не закрывались — замков просто не было. Однажды Тимаков врезал в свой стол мебельный замочек и гордо демонстрировал всем, как аккуратно он это сделал. Общество не простило. Однажды, когда Тимаков уехал по делам на головное предприятие, хулиганистый Сидоров-Три притащил дрель и тонким длинным сверлом сделал в стенке ящика отверстие напротив дверцы, в которое вставил небольшой тонкий металлический пруток. Вернувшийся Тимаков не сразу полез в тумбочку. Вся комната полтора часа ерзала на стульях в предвкушении развлечения. Наконец Тимаков достал ключ, открыл замок и потянул дверцу за ручку. Дверца не открывалась. Толик покрутил ключом в другом направлении, дверца все равно не открывалась. Начал дергать, дверца лишь немногое шевелилась. Кто-то не выдержал, прыснул, послышались всеобщие смешки. Толик все понял, просунул в щель между дверцей и стенкой тонкую металлическую линейку и нащупал пруток. Осмотрел отверстие немного подумал и спросил, как заговорщики собираются теперь достать пруток, не повредив дверцы. Всем тоже стало интересно, как, наружу ведь его не вытащишь, отверстие слишком мало даже для пинцета. Гордый всеобщим вниманием Женя выдержал паузу, затем разогнул скрепку и просто протолкнул пруток дальше, в дверцу.

— Головой думать надо, прежде чем что-то делаешь — гордо заявил тогда Женя. Я специально дырку такой глубины просверлил, чтобы пруток мог полностью в дверцу уйти. А вот ты подумал о том, что ты тестер со стола смахнешь в ящик, уедешь куда-то, а мы потом мучайся? А если тебе надо что-то личное спрятать, так вон — у тебя персональная сейфовая ячейка есть.

Тимаков больше не запирал стол и теперь Макс даже пожалел о том, что почин был так позорно свернут. Макс давно встроил синтезатор в свой стол и в кабинете, и в лаборатории — все время таскать дипломат по институту было бы весьма странно. Все равно без грэйва им не воспользоваться, а с виду он — обычная стена из ДСП, вряд ли ковырять кто будет. Стационарные синтезаторы имели несомненное преимущество перед переносным — они не требовали носить запас материи, нужное количество подавалось в виде воды из земли, через стены и пол здания и далее через ножки тумбочки. Конечно, кейс тоже мог насосать материи из того места, на котором стоял, но все это или требовало значительного времени для прокладки тонкого трубопровода или оставляло пустоты в перекрытии, а пустоты лишь на земле могли остаться незамеченными. И вообще, по большому счету кейс был нужен лишь для переноски телестартера, чтобы в любой момент можно было сразу удрать через портал.

Так что Макс мог не беспокоится за наполнение тумбочки продуктами, его больше беспокоило то, что любопытные заглянут в нее раньше, чем он составит меню. Макс спросил про имеющуюся посуду и, пока его уверяли в наличии, сделал вид что что-то мучительно вспоминает, а сам давал задания грэйву. Заблокируй временно дверцу. Срочно. Будут дергать — доложишь. Теперь продукты. Все продукты — этого времени, ну сам понимаешь. Две палки сервелата, одну из них без шкурки и порезанную кусочками, аккуратно заверни в бумагу, кусок масла грамм 300, завернутый в бумагу. Три батона белого хлеба — два из них порежь ровно и заверни в бумагу, три баночки красной икры, эти, которые маленькие, сто сорок грамм. Кусок сыра грамм триста, заверни в бумагу. Две бутылки коньяка пять звездочек. Две бутылки шампанского, новосветского. Две бутылки токайского, ну того, венгерского, которое мне понравилось. Пачку салфеток. Банку растворимого кофе, пакет сахара к нему, этого, который рафинад кусочками. Литровую баночку маленьких огурчиков. Трехлитровую банку виноградного сока. Там место в тумбочке еще останется? Ну тогда два килограмма мандаринов, только чтобы сладкие и шкурка хорошо чистилась. Какую-нибудь картонную коробку для них, что-то вазы для фруктов я здесь не видел. В общем, мандаринов не два килограмма, а, чтобы коробка полная была, не меньше трех штук на человека, в общем, килограммов пять. Что еще? К кофе давай 18 эклеров, чтобы с запасом было. В коробках, как в кондитерских. Вроде все. Если чего понадобится, из кейса доберу. А, вот еще конфет штук тридцать, местной «белочки», в бумажном кульке, как в магазине взвешивают. Давай делай, и разблокируй потом дверцу. На стенку бакриса, пусть стол мой снимает, начнут тумбочку открывать — покажешь мне кто. Да и вообще, давай бакрисов и в коридор, и в остальные комнаты. Чтобы со всех ракурсов. И в курилку, на лестницу тоже. На все этажи. Будет время, послушаю потом.

Макс попросил девушек собраться в пять и помочь ему накрыть стол, а сам пошел в лабораторию додумывать, как выкручиваться с компьютером.

Не успел Макс устроиться за столом, как произошло проникновении в тумбочку. По требованию Макса грэйв дал картинку и Макс удивился. Ленка. Вот не ожидал от нее. Девушка присела на корточки и через полуоткрытую дверцу разглядывала содержимое, ничего не трогая, но явно принюхиваясь. Макс внутренне улыбнулся. Ну что она там разглядит, все в бумажных свертках и коробках. Ну разве что палку колбасы и бутылки. Девушка аккуратно прикрыла дверцу, поднялась и быстро ушла.

Макс уже было собраться к мыслям о компьютере, как проникновение в тумбочку повторилось. После Ленкиного визита не выдержали постоянные обитатели комнаты. Парни не ограничились простым разглядыванием, для удобства обзора они вытащили банки и бутылки. Заметили баночки икры, но бумажные свертки опять же не стали разворачивать. Трудовой процесс был окончательно сорван. Весь коллектив, кроме Одина и Тимакова, дружно проигнорировал заводскую столовку. Собирались в группы и группки, обсуждая предстоящий банкет. Группки распадались и снова собирались уже в другом составе. Когда из столовки вернулся Евгений Николаевич и усевшись за стол уже намеревался почитать свежую прессу, народные массы уже были подогреты провокаторами и готовы к антиправительственным выступлениям. Одина окружили и ввели его в курс дела

— Зильберман опять отличился!

— Армянский коньяк! Жаль, что каждому всего по тридцать три грамма, правда еще тройка в периоде…

— Икра красная! Полная банка растворимого кофе, натурального!

— Две коробки пирожных! До вечера крем может испортиться! Самое позднее утром покупал, а холодильника у нас нет.

— Сервелатик надо только на свежем хлебе употреблять!

— Посидим сейчас, отработаем после работы! Всего ведь по маленькой рюмочке! И это не водка, а коньяк! Армянский! Его сам Штирлиц Черчилю посылал!

Обманутый заговорщиками Один, и сам большой любитель коньяка, подписал отречение.

— Ладно, но только тихо, без криков и прочих оваций. И в курилку чтобы только во время официальных перерывов. И чтобы никаких «я быстренько сбегаю» или «давайте самого молодого пошлем». Где этот ваш еврейский набоб Эдуард Первый? Работает? В обеденный перерыв? Гоните наверх этого саботажника, живо!

Макс бросился к микроскопу, положил первый подвернувшийся образец, принялся рассматривать. Когда вошли Юля и Ломков, он увлеченно вращал верньеры. Юля театрально покашляла, Макс отмахнулся

— Подожди минуточку!

Через пару минут Макс наконец оторвался от микроскопа и перевел взгляд на парламентеров.

— Вы чего, обалдели? Чистая комната, а вы не то что без бахил, даже без шапочек!

— Да ладно тебе — отмахнулся Ломков, мы же к зоннику не поперлись.

— Еще чего, к зоннику! — начал дискуссию Макс. И вообще какая разница? Сюда пыли натащите, потом туда попадет.

— Да мы на минутку!

— На минутку, на две… — продолжал ворчать Макс — Сыпаться то сразу начинает. А потом удивляемся, откуда в диффузантах посторонние примеси, рекламации химикам пишем. А это наш разлюбезнейший Толик с Зиночкой на минутку заскочили. — Макс улыбнулся, видя, как коллеги чуть ли не приплясывают. — Чего хотели то? В столовку не пойду, сразу предупреждаю.

— Там Один тебя наверх зовет, по поводу банкета. Его, возможно, вечером на совещание вызовут — начал врать Толик — так что банкет переносится на сейчас, чтобы потом не повторять.