Голоса. О чем он?
Исла.
О чем? О Риме! Или вы забыли,
что ранен Рим, – но он еще не сдох.
Чтоб с бабами его вам не проспать,
чтоб не пропить, я вот о чем!
Голоса. А верно он… верно!., так!..
Едекон. И-х, гуляй!
Исла (Атилле). Ты не гневись. (Атилла, нахмурившись, молчит.)
Оногост (стараясь замять). Э-э… это самое… Чего это я бишь хотел? Да… тут были мозги курячьи… где они? У кого?
Зыркон. У кого мозги курячьи? У тебя. (Хохот.)
Оногост (сердито). Пьян, дурак? (Атилле.) Упились, кончать пора. Гляди: кто сам на бок – голову – на сторону, а кто и весь под стол.
Атилла.
Вот, опроси молодую, как она. (Ильдегонде.)
В опочивальню ты пойти не хочешь?
Сдается мне, что нам уж время игру начать…
вернее: кончить.
Ильдегонда молчит.
(Оногосту.) Ха! Молчит!
Зыркон (Атилле).
А ну-ка тебя спросить: помереть хочешь?
Пожалуй, и ты смолчишь.
Оногост. Дурак ты, мурин. Мы на свадьбе, а ты про что?
Зыркон. Про что? Дурак свистнет – умный смыслит.
Конюх (встревоженный, вбегает).
Оногост. Чего? Как с цепи.
Конюх. Беда!
Оногост. Что еще?
Конюх (на Атиллу). Его коня вороного знаешь?
Оногост. Ну?
Конюх.
Стоял, ел овес – вдруг об земь.
Мы к нему. Глядим: издох…
Оногост.
Ой, к худу! А может, отравлен?
Конюх.
Как же князю теперь сказать? Боюсь.
Оногост.
До утра подождем:
с молодой ночь проспит – все простит…
Керка. Что случилось? О чем вы тут?
Оногост.
Да мы так… об том… об сем…
Говорю, что время спать,
Уж поздно, догорают огни.
Керка.
Пусть всю ночь огни горят.
Я боюсь…
Оногост. Чего?
Керка.
Не знаю…
Стукнут дверью – меня бросит в жар,
звякнут чашей – я вся вздрогну…
Оногост.
Будь покойна: мы в оба глядим.
Хотя – хоть оно, конечно…
Атилла (Ильдегонде).
Все молчишь?
Что сдвинула брови, как крылья?
Все равно – не улететь никуда:
теперь не поможет тебе
ни твой змеиный язык,
ни Рим, ни твой Бог, никто.
Молчишь? Проиграла игру?
Едекон (приплясывая на месте, поет).
Эх, вино – эх, мед!
Тоска сердце пьет –
далеко милой живет…
1-й Кметь. Да тише ты!
2-й Кметь. Вот хлебнул: рогами землю роет!
В это время Оногост подходит к Кобзарю и двум певцам – один помоложе, другой седобородый – потом идет к Атилле.
Оногост.
Атилла.
Оногост.
Так есть заморские певцы:
тот – норский скальд – седобородый,
а помоложе Готский Зингер.
Атилла.
Ну, пусть какой-нибудь один – и будет:
пора уж нам…
Ильдегонда.
Атилла.
Спасибо, подарила словом!
Оногост (подойдя к певцам). Ну… ты… Или ты… Нет, лучше ты… Ой, что я! Ты… (на другого). То есть ты…
Готский Зингер. Значит, оба!
Оногост. Нет-нет: один… сейчас скажу… (Зажмурив глаза, гадает на пальцах.) Тебе, старик. Идем. (Ведет Скальда к Атилле.)
Атилла (Скальду).
Что, можешь ты такую песню спеть,
чтобы живой водой жену мне сбрызнуть,
чтобы огонь в глазах, чтоб улыбнулась?
Скальд.
Не знаю, улыбнется или нет…
Попробую. Сейчас – вот только.
Подтягивает струны на лютне. Руки дрожат.
Атилла. Что, выпил? Руки-то дрожат?
Скальд.
Старик я, уж прости… сейчас, сейчас…
(Начинает речитативом.)
Однажды Вигурд пришел домой:
ворота настежь, отравлен пес,
стоит его дом неживой, немой.
Атэвульф его Хильду к себе увез.
Семь лет всюду Вигурд ее искал.
Подъехал к Рейну. Тут змей подполз
к нему навстречу из черных скал –
услышал Вигурд железный голос…
Атилла.
Ну, у тебя совсем он не железный:
Сломается того гляди…
Смелее пой, чего боишься?
Скальд.
Схватил было Вигурд кинжал.
«Оглянись», – сказал ему змей.
Оглянулся: замок. Вбежал.
Атэвульф там с Хильдой – с ней.
Ильдегонда подняла голову, смотрит на Скальда.
Взглянула на Вигурда:
нет, не узнала его она,
поседел он за семь лет.
Муж сказал ей: «Дай вина,
пусть песню споет старик».
Запел – и узнала: он…
Ильдегонда оперлась на стол руками – видно: сейчас вскочит.
