Илья. Ну да. И я, пока с ним ехал, подучился – почти все понимаю.
Превосходный. Извиняюсь: а он по-русски может слышать… то есть понимать?
Каптолина Пална (тихо). Ой… Казимир Казимирыч… Я вам говорила!
Илья. Не-ет! По-русски он – ни папы, ни мамы. Это можете быть спокойны.
Превосходный (облегченно). Фу-у! Ну, вот это хорошо. То есть оно не хорошо, но принимая во внимание… э-э… например, случаи из личной жизни…
Илья (Каптолине Палне). Ну, идемте: я вам помогу сюда все перетащить…
Уходят: Илья, Каптолина Пална и доктор. Превосходный остается. На балкон вбегает Сосулин и минутой позже снизу поднимается Африканский гость.
Сосулин (на Африканского гостя). М-м-м… А он?
Превосходный. Ну, ешьли между нами, приватнэ – так это не обезьяна, и даже доктор только что научно подтвердил, что он по-русски ни отца, ни мать не понимает. (Подошедшему ближе Африканскому гостю.) Что, морда? Ну что, морда, тебе надо, ну? Брышь!
Африканский гость отбегает, садится на перила.
Сосулин. Смотрите! А вы сказали, что он по-русски не говорит?
Превосходный. Ну, ешьли я скажу кошке – брышь – так она, по-вашему, тоже по-русски говорит?
Сосулин. Ну, хорошо, слушайте: я хочу… То есть нет, нет – не хочу, ни за что не хочу на этой самой Дарье! Это же черт знает! Я – я – иду с ней в Москве по Тверской, или под руку с ней вхожу в ресторан… Скандал, фантастика! Что будут говорить – вы только подумайте, вы подумайте!
Превосходный. Ну… будут говорить, что вы – лицом к деревне. Это же для вас хорошо.
Сосулин. Позвольте, позвольте! Мои орудия производства – перо и бумага, на бумаге я готов – лицом к чему угодно, к кому угодно. Но тут, извините: тут уже не на бумаге, это я – не могу… Ни за что! Да я просто боюсь ее! Ну, спасите меня, ну, придумайте что-нибудь, я ничего не в состоянии – у меня сейчас голова совсем… без оков…
Превосходный. Ну, – хорошо, хорошо, не волнуйтесь. Мое фамилие – Превосходный, и я за вас на все сто процентов – и вы можете спокойно не волноваться.
Сосулин. Спасибо, спасибо вам… Я сразу почувствовал в вас что-то такое… родное… Товарищ Превосходный, я… я… мне надо с вами скорей – по секрету, вдвоем…
Превосходный. Так мы же вдвоем.
Сосулин. Ну, да: я тоже жил в Москве три недели… Это же, знаете, город… Пф. (Уходят.)
Открывается дверь на балкон, Африканский гость сбегает вниз. Входит Илья, несет стулья.
Африканский гость (Илье). С-с-с!
Илья подходит, Африканский гость сует ему в руку записку и шепчет что-то на ухо.
Илья. Что? А-а, понял-понял: чтоб никто не видал! Ладно, будьте спокойны!
Малафей Ионыч и доктор вносят на балкон стол, Сосулин и Унтер Иваныч – с блюдами. Превосходный несет стаканчик.
Малафей Ионыч. Товарищ Превосходный… да что это, что это вы! Не утруждайтесь, как же это можно!
Превосходный. Нет, почему? Хотя моя специальность умственная, но я напротив физического труда не возражаю…
Дарья поднимается на балкон с веником.
Малафей Ионыч. Те… те-тя! Доктор. А-а! Товарищ невеста! Вон он, вон он, твой – вон стоит…
У Сосулина опускаются руки, блюдо – на пол, вдребезги.
Дарья. Да ты что же это, а? В очки, как в тарантас, запрегся, а под носом не видишь? Прибирай теперь за тобой! Ну, что молчишь, полтинники свои вытаращил?
Сосулин. Я… я больше не буду… Я сам приберу…
Дарья. Пус-сти, не суйся… родимец окаянный!
Малафей Ионыч. Тетя… тетя!
Унтер Иваныч. Какой голос, очень хороший! (Сосулину.) Поздравляю!
Чупятов (входит). Ну, Малафей Ионыч, уж постарайся – для гостя, покажи себя… в натуральную величину.
Малафей Ионыч. Товарищ Чупятов, уж будьте спокойны: именно – в натуральную величину! Вот сейчас Любаша с Капой фонарики принесут, мы тут для нашего народного торжества фонарики развесим… Китайские, товарищ Чупятов… Можно сказать, против японского империализма… и вообще…
Снизу на балкон поднимается Африканский гость.
Малафей Ионыч. Ой… вот он, вот он – дорогой наш африканский… Пожалуйте, пожалуйте! Сделайте милость!
Кланяется Африканскому гостю, тот отвечает поклоном в пояс, Малафей Ионыч – тоже в пояс, Африканский гость – в ноги, Малафей Ионыч – тоже в ноги. Потом смущенно оглядывается на Чупятова.
Хи-хи-хи! Э… э… это мы… в смысле физкультуры.
Чупятов. Н-да! Физкультура – старинная.
Африканский гость. Ррмит… хлим аррэдуэк, ррэд… И'га!
Малафей Ионыч (Илье). Что-й-то… что-й-то он? А?
Илья. Он говорит, что очень доволен. Видал, говорит, таких, но редко…
Малафей Ионыч. Спасибо, дорогой наш… Как «спасибо» по-ихнему, Илья Петрович?
Илья. И'га.
Малафей Ионыч. Дорогой наш Африканский гость, позвольте вам от души и'га.
Входят Каптолина Пална и Люба с фонариками.
Люба. Ну, кто у вас тут дежурный фонарщик? Вешайте.
Африканский гость (Илье). Огог… н'зап, н'зап!
Тычет его в руку, в которой Илья держит записку.
Илья. Дай-ка, Люба, повешу… (Берет у ней фонари, сует ей в руку записку.)
Люба отходит в сторону.
Африканский гость (отвлекая от нее внимание остальных – Илье). Уи-ойо-эррс-хроа… Уэк! Уэк!
Красноречивыми жестами демонстрирует влезание на дерево.
Малафей Ионыч (Илье). Чего… чего это им желается? Вы нам только переведите, а мы все, все – с удовольствием!
Превосходный. Ну, да…
Илья. Он говорит, чтоб фонари на деревьях повесить. Они у себя на деревьях сажают светляков таких… тропических…
Чупятов. О-о, вот это красота будет!
Каптолина Пална. Вот-ще! Какой это дурак туда полезет?
Африканский гость. Дырр-уэк-фа… Пупусь! Пупусь! Пупусь! (Взяв фонарики у Ильи, сует один Превосходному, другой – Малафею Ионычу, третий – Сосулину.)
Превосходный. В чем дело? Я извиняюсь!
Илья (Превосходному, Малафею Ионычу и Сосулину). Он просит вас, вас и вас повесить их на деревьях.
Малафей Ионыч. Илья Петрович, Илья Петрович! Я… я боюсь! Нельзя ли как-нибудь… Увольте!
Доктор. Ну, вот. То говорил – «физкультура, физкультура», а теперь – «увольте»!
Илья. Вы, может, за умерщвление плоти – вместе с церковниками?
Малафей Ионыч. Нет, что вы, что вы! Я… я отрекся, я – против. Я полезу. (Уныло). С удовольствием.
Превосходный. Ну, а я так извиняюсь: я не полезу. Чтобы мне для какой-то паршивэй обезьяны на дерево влезать? Не-ет!
Доктор. Уж сразу и «паршивая обезьяна»! Я же говорил вам…
Превосходный. Извиняюсь: но это же нисшее существо. У него же шерсть… всюду.
Чупятов. Шерсть! Ты на шерсть не гляди: может, он под шерстью – не хуже кого другого. Этак и неф, что он весь черный, так тоже, по-твоему, нисшее?
Малафей Ионыч. Спасибо, товарищ Чупятов, спасибо. Верно! Ручку позвольте!
Превосходный. Товарищ Чупятов, я уже отмежевался от своих слов, и я согласен на дерево.
Илья (Сосулину). А вы?
Сосулин. Я… я…
Дарья (грозно). Ле-езь! Слышишь?
Сосулин (поспешно). Я – куда хотите… куда хотите…
Илья. Браво! Итак, открывается первая в нашем городе олимпиада. Товарищи атлеты – слушай команду! Раз… Два… Три!
Олимпиада началась, три атлета, кряхтя и охая, лезут на деревья.
Доктор. Так-так-так, граждане! Работай, работай!
Каптолина Пална. Ой… Казимир Казимирыч, там – гвоздь! Гвоздь! Напоретесь!
