Последняя фраза была произнесена с такой необходимой интонацией, что если бы сэр Лейкли не был так самонадеян, то возможно бы и обиделся.

Прорицатели, молча, наблюдали за происходящим. За те годы что прошли с того момента как они появились в жизни семи лордов, ни один из них не поинтересовался о том, откуда конкретно прибыли гости. Хотя, в общем-то, их это и неинтересовало. Всех семерых объединяла общая черта — непомерная жажда власти. Для того чтобы ее утолить, Прорицатели рассказали о наиболее подходящей цепочке событий, при которой каждый из лордов достигнет желаемого.

Неизвестная местным лекарям «Черная хворь» оказалась как нельзя кстати. Семеро знали, что в случае угрозы государственного масштаба король Лайонел разошлет послания лордам-охранителям, в число которых и входили заговорщики. Прорицатели изначально рассказали о существовании лекарства от этой болезни, которое к тому же могло наделить обладателя должным могуществом, вот только его местонахождение было от них сокрыто.

Начиная с этого момента, каждый из семи захотел единолично владеть артефактом. К тому же все они были мастерами интриг и искусной актерской игры. К примеру, леди Селестия, графиня Молд, не отличалась сильным здоровьем и через некоторое время слегла от легкой простуды и решила не рисковать, отправляясь в небезопасное путешествие. Корнелиус же сразу раскусил план чахлой графини тайком соорудить экспедицию во главе со знаменитым сэром Малькольмом Уиндерби.

Тайт только подумал о том, каким образом ему нужно было устранить старого лорда, как совершенно неожиданно пришло известие от шпионов о его болезни. Звезды легли именно по тому направлению, что предсказывали Прорицатели и Корнелиус, в конце концов, почувствовал себя поистине исключительным.

Зная, что сэр Малькольм может послать в экспедицию леди Селестии своего приемыша вместо себя, Корнелиус решился на хитрый ход. Будучи хорошими знакомыми, Тайт и лорд Уиндерби договорились о встрече. На ней Корнелиус как бы невзначай обронил фразу, что у него есть нужные связи, чтобы сэр Малькольм смог передать свой титул и имущество приемному мальчишке.

Тайт знал, куда нужно было надавить, чтобы жертва податливо согласилась на что угодно. В тот вечер Малькольм умолял друга помочь, а Корнелиус же нарочито пытался сделать вид, что его связи не очень надежные, да и вообще. В итоге лорд Уиндерби согласился на то, чтобы Мартин отправился в экспедицию с Братством, при условии, что его названный сын станет законным наследником. Когда они пожали руки в знак договоренности, вечернее небо Скофилда пересекла молния, ударившая в шпиль церкви Анук Ма, Благодатной Матери.

Немногие из основателей Братства знали, что Малькольм Уиндерби один в королевстве, вел свой род с глубокой древности и мог, используя свою власть и нужные контакты, разыскать артефакт. Именно поэтому Корнелиус тратил свое личное время, методично обрабатывая старика, чтобы заручиться его поддержкой. Когда договоренность между старыми друзьями была подтверждена, сэр Уиндерби поведал Тайту, что необходимая информация содержится в старом дневнике его предка, а ключом к поискам станут карты, хранящиеся в Доме Мудрости и Знаний, в Тортвене. Так, мастерски используя обоих Уиндерби, Корнелиус обнаружил артефакт, но в игру вмешался Дарктон Роу со своим Культом Дракона.

Хитрец и пройдоха Корнелиус Тайт не хотел связываться с культистами, но Прорицатели настояли на заключении союза и семеро не стали идти против их воли. Все в Братстве знали, что служители Дракона в основной своей массе обладали волшебным даром. Да что там говорить, сам основатель, Первосвященник Меркатор после того как на него дыхнул Дракон, стал волшебником, и благодаря своей силе наложил на Обитель мощные чары. Эта защита должна была помочь от посягательств других лордов-охранителей, в случае, если бы им захотелось завладеть древним артефактом. Но план Прорицателей дал осечку и что-то пошло не так. Предсказания Алых капюшон часто носили прямолинейный характер, то есть не предполагалось никаких «или-или». Последнее же пророчество таинственных гостей, которое они поведали Корнелиусу, разветвлялось на несколько вариантов, и они не могли выбрать правильный. Такая неопределенность сеяла сомнения в Тайте, и он задавался одним вопросом все чаще — действительно ли волшебники в красных рясах были способны просчитать всю партию вплоть до конечной цели.

— Безнадежный план… — сказал Орист, выводя Корнелиуса из омута его мыслей — В Обители Культ может прятаться месяцами, находясь в осаде. Ты видел их поля? Естественно внутри у них полно запасов провианта…

— Только есть одно но… — грубо, но с улыбкой, прервал его Тайт.

Орист недоверчиво сощурил глаза и спросил:

— И что же это за «одно но», Корни?

Сэр Корнелиус Тайт все эти годы сдерживал себя, чтобы не вогнать клинок в глотку этому нахальному авантюристу. Обращение «Корни» отдавало какой-то приторной манерностью, а таких двуличных рыцарей как Орист Лейкли, он на дух не переносил.

— У нас есть наши Прорицатели — сдерживая свои членовредительские порывы, ответил Тайт.

Орист никак не мог понять, чем их советники могли помочь, кроме успешных предсказаний. Тогда Корнелиус попросил его выйти из палатки, и ведомый соратником сэр Лейкли остановился на почтительном расстоянии от наглухо закрытых ворот Обители.

— Господа, раскройте свой секрет нашему брату — сказал Корнелиус, благоразумно отступая на шаг назад, ибо знал, что те должны были сделать.

Прорицатели не говоря ни слова, стали точно напротив ворот. Подняв руки вверх и слегка скрючив пальцы, они стояли неподвижно около двух секунд, и когда Орист было, не развернулся, из рук предсказателей возникли фиолетовые лучи, которые ударив в окованные железом дубовые ворота, оставили небольшой налет черной копоти. По закрытому проходу вдруг пробежала едва заметная рябь, и впервые с момента прибытия, Прорицатель которого звали Герион, приглушенно произнес.

— Обитель построена столетия назад. Она защищена не только от посягательств армий, но и от магии. Уверяю, мы пробьем этот щит, и вы заполучите могущественную реликвию своих предков.

Орист Лейкли был настолько поражен, что не произнес ни звука, чему Корнелиус был несказанно рад.

Тем временем, Владыка внутри Обители раздавал приказы подчиненным. Люди в панике разбегались в стороны, когда снарядам удавалось перелететь через стену Обители. Одно из таких попаданий отозвалось жутким гулом в ушах послушников культа Дракона. Полетела каменная крошка и один из осколков ударил Мартина по голове. Ему тут же стало дурно, картинка перед глазами завертелась, и он лишь ощутил, что тело стало куда-то крениться. Самого приземления он уже не чувствовал. Где-то рядом вскрикнула Эйла, но Мартин уже провалилися в объятия Смерти.

Вокруг него не было ничего, только пустота. Гнетущая тишина и пустота. Он попытался закричать, но ни звука не вырвалось из его гортани. Он попытался заплакать, но ни одна слезинка не скатилась по желобку и не упала вниз. Пустота пугала. Все, с кем когда-либо говорил Мартин, рассказывали разные байки о том, что могло ждать человека по ту сторону жизни, но о таком его никто не прудупреждал. Он старался думать, но мысли путались, не оставляя никаких эмоций кроме животного страха.

Мартин не мог определить, каким образом время протекало в пустоте. Возможно само понятие «время» затерялось где-то неподалеку, также пытаясь вырваться из оков всепоглощающей тьмы. Тьмы, где даже самое светлое творение Богини, человеческая душа, не могло разогнать черноту пожиравшую все вокруг себя.

Словно мираж, где-то далеко впереди, а может совсем близко, во тьме блеснул огонек. Мартин попытался заставить себя бежать на свет. Он не мог понять, двигалось ли его тело, или огонек летел к нему, но Сэйвел смог различить, чем был непонятный отблеск.

Белый прямоугольник, похожий на дверь, звал заплутавшего в пустоте Мартина войти в него. Собрав остатки не покинувшей его разума воли, он шагнул в проем.