— При помощи глаз — нет, — ответил Тревис, — но их машины — совсем другое дело.

— Машины! — Деклай сплюнул. — Всегда эти машины... И это все, о чем ты способен говорить? Может показаться, что ты просто околдован этими машинами, которых никто из нас никогда не видел!

— Эта машина доставила тебя сюда, — вступил в разговор Олень, — вернись, посмотри на звездолет и вспомни, Деклай. Знания пинда-лик-о-йи больше наших в том, что касается металла и того, что из него сделано. Машины перенесли нас по дорогам звезд, а в клане нет ни одного следопыта, кто мог бы сделать то же самое. Но я хочу спросить другое: есть ли у нашего брата какой-нибудь план?

— Тех, кого мы называем русскими, — с расстановкой начал Тревис, — немного. Но возможно, к ним потом присоединятся и другие, из нашего мира. Ты не слышал об этом? — этот вопрос был адресован Мен-лику.

— Нет. Но нам и не говорили много. Мы жили отдельно от них, и никто из нас не смел приблизиться к кораблю без разрешения. Ведь они охраняют его, а иначе они давно были бы мертвы. Это противоестественно для человека — есть из одного котла, скакать по степи и спать под одним небом с тем, кто убил его брата.

— Так они убивали твоих людей?

— Убивали, — коротко ответил Менлик.

Кайдесса наклонилась и прошептала что-то своему

 брату. Хулагур гордо поднял голову и заговорил.

— Что он говорит? — поинтересовался Деклай.

Девушка ответила:

— Он говорит о нашем отце, который помог бежать троим. Его потом убили в назидание остальным, а ведь он был нашим «белобородым» ханом.

— Под знаменем Волка мы кровью поклялись, что они тоже умрут, — добавил Менлик. — Но сначала мы должны вытряхнуть их из ракушки их корабля.

— А это проблема, — объяснил Тревис своим сородичам. — Мы должны выманить русских на открытое место. Когда они выходят из своего корабля, то берут с собой машину, которая держит монголов в подчинении. Но эта машина не действует на нас.

— Ну а я повторю. Что все это даст нам? — Деклай поднялся на ноги. — Эта машина нам не указ, и мы можем разбивать лагерь где угодно. Никакие пинда-лик-о-йи нас не найдут.

— Мы не неуязвимы. Ведь мы не знаем, какие еще машины есть у них в запасе. Негоже говорить докса-да (это не так), если не знаешь наверняка, что прячет враг в своем вигваме.

К своему облегчению, Тревис заметил одобрение на лицах Оленя, Цоая и Нолана. С самого начала Тревис не верил, что Деклая можно переубедить. Он мог лишь надеяться, что будет принято решение большинства. Это уходило корнями в древнюю традицию престижа у апачей. Нантан, вождь, имел го'нди, высшую власть, дарованную ему с рождения. Простые люди могли иметь власть над лошадьми или скотом, могли накапливать богатство и, следовательно, делать щедрые подарки. Словом, они могли быть икаднтлизи — богачами, кто выражает волю целых семей. Но среди индейцев не было наследных вождей или неограниченных правителей внутри поселения. Нагунлка, днат'ан, или военачальник, лишь вел по тропе войны, но не имел при этом голоса в том, что касалось дел клана, кроме тех, которые были связаны с военными действиями.

Раскол может здорово ослабить их маленький клан. Деклай и его единомышленники имели полное право отделиться, и никто не мог воспрепятствовать им.

— Мы должны это обдумать, — сказал Олень, — для наших гостей приготовлена еда, вода, пастбище для лошадей. Они могут подождать здесь, — он посмотрел на Тревиса, — ты тоже подождешь с ними, ведь ты уже их знаешь.

Тревис хотел было возразить, но потом он понял и оценил мудрость Оленя. Предложить союз с монголами должен был беспристрастный человек. Если бы он сам предложил это, Деклай немедленно отклонил бы такую идею. Пусть говорит Олень, и тогда союз станет свершившимся фактом.

— Хорошо, — согласился Тревис.

Олень осмотрелся, определяя время по положению солнца и длине теней.

— Мы вернемся утром, когда тень будет вот здесь, — мыском своего мокасина он сделал заметку на земле. Затем он развернулся и, не прощаясь, пошел прочь, ведя за собой остальных.

— Так этот человек и есть ваш вождь? — спросила Кайдесса, проводив взглядом Оленя.

— Он имеет большое влияние на совет, — ответил Тревис. Он занялся разведением костра, а затем подтащил тушу рогатой антилопы. Менлик опустился на колени возле озерка и принялся пить, зачерпывая воду пригоршней. Он прищурил глаза и посмотрел на солнце.

— Убедить этого низенького будет довольно сложно, — проговорил Менлик. — Мы ему не нравимся, и твой план тоже. У нас в Орде тоже есть такие, — он стряхнул с пальцев капли воды. — Но я знаю одно: если мы не объединимся, нам не одолеть русских. Мы для них словно блохи. Они раздавят нас в два счета, — он многозначительно похлопал себя по коленям, — так... так... и так!

— Я тоже так думаю, — поддакнул Тревис.

— Так давай надеяться, что все люди окажутся такими же здравомыслящими, — сказал с улыбкой Менлик. — Но в данный момент мы ничего не можем сделать, так что давай отдыхать.

Шаман улегся отдыхать после обеда, а Хулагур принялся бродить взад и вперед по каньону и обтирать лошадей пучками травы. То и дело он останавливался и что-то говорил Кайдессе. Было ясно, что он чем-то обеспокоен, но чем, Тревис никак не мог понять.

Апач уселся в тени и прикрыл глаза, чтобы немного подремать. Несмотря на это, он постоянно был начеку и следил за каждым движением монголов. Он старался не думать о том, что сейчас происходит в лагере, а переключил все свои мысли на таинственную долину с башнями. Были ли эти башни копиями тех, что он, Эш и Мердок нашли на других планетах, в которых крылатые люди собирали для них остатки культуры древней цивилизации? Для тех людей он смастерил духовое оружие из металлических трубок. Именно на той планете они обнаружили библиотеку кассет с записями, благодаря которым он и его люди оказались на Топазе. Даже если он найдет такие же кассеты в башнях, ими не удастся воспользоваться, ведь звездолет разбился о скалы. Но ведь там могли быть другие вещи! Тревис даже вздрогнул от этой неожиданной мысли. Если бы ему только можно было попасть туда!

Он дотронулся до плеча Менлика. Шаман развернулся и полусонно посмотрел на Тревиса.

— Что случилось?

Мгновение Тревис колебался, пожалев о своем внезапном порыве. Он не знал, насколько Менлик помнит о настоящем. «Помнит о настоящем», эта фраза несколько развеселила Тревиса. Людям, перемещенным в их расовое прошлое, настоящее кажется менее реальным, чем те видения, которые их посещают. Но Менлик помнил английский, а это было уже немало.

— Когда мы вас встретили, Кайдесса и я, это было в одной долине, — Тревис все еще не решался спрашивать напрямую, хотя лагерь монголов находился недалеко от башен и они могли их обследовать. — А в этой долине были здания... очень древние...

Остатки сна тотчас покинули Менлика. Он взял свою палочку и заговорил, поигрывая ею:

— Когда-то это место обладало большой силой, Лис, а может, и сейчас обладает. О, я знаю, что ты не веришь в мое родство с духами и в силу, которую они дают. Но человек учится не спорить с тем, что он чувствует здесь и здесь... — его длинные смуглые пальцы коснулись лба и голой груди, которая виднелась из-за ворота халата. — Я шел по каменной дороге, ведущей в эту долину, и слышал шепот...

— Шепот?

Менлик принялся крутить свою палочку.

— Это был очень тихий шепот. Такой способно уловить далеко не каждое ухо. Это словно жужжание насекомых, и никаких слов не разобрать. Никаких слов! Да, это место обладает великой силой!

— Это место нужно исследовать!

Менлик не отводил взгляда от своей палочки.

— Сомневаюсь, Фокс, очень сомневаюсь. Это не наш мир. И в нем может быть нечто, для кого или чего наше присутствие совсем нежелательно.

Шаманские штучки? А может, он действительно почувствовал что-то, что невозможно описать словами? Тревис ни в чем не был уверен, но он знал одно, что может пойти туда и посмотреть на все собственными глазами.