— Во-первых, — наконец апач нарушил молчание, — мы должны вернуть это.

Три инопланетных пистолета были зашиты в кожаные чехлы и спрятаны подальше от глаз. Хотя выбросить из головы воспоминания о них было непросто. Их видели лишь немногие. Это оружие нужно было вернуть, пока о его власти не узнали все.

— Интересно, будут ли наши потомки рассказывать о том, что призвали молнию с небес себе на помощь? — задумчиво проговорил Олень. — Но это верно. Мы должны вернуть оружие и сделать долину с ее башнями табу для всех!

— А вдруг прилетит другой корабль? Например, один из ваших? — спросил Менлик.

Тревис смотрел на огонь поверх головы шамана. Мучившая его мысль вернулась. Что, если и вправду сюда прибудет звездолет? С Эшем, Мердоком и другими на борту, с теми, кого он любил и уважал? Как же быть тогда с башнями и знаниями, заключенными в них? Будет ли он тогда уверен в правильности своих действий? Он потер рукой лоб и медленно произнес:

— Подумаем, как поступить, когда это произойдет... если это вообще когда-нибудь произойдет...

Но смогут ли они? Да и стоит ли? Он очень хотел надеяться, что этого никогда не случится, по крайней мере, на его веку. И вдруг он почувствовал весь ужас своего заточения здесь.

— Нравится нам это или нет, — (Говорил ли он это другим или пытался убедить себя?), — мы не можем сделать всеобщим достоянием то, что находится в этих башнях... мы не можем позволить, чтобы это нашли... и использовали. Разве что людьми, которые более мудры, чем мы.

Менлик вновь вытащил свой шаманский жезл и начал рассеянно крутить его между пальцев, поглядывая на троих апачей с каким-то новым выражением лица.

— Тогда вот что я вам скажу. Мы вместе должны хранить эту тайну: ваш народ и мой. Если монголы только заподозрят, что вы владеете каким-то только вам одним известным секретом, начнется зависть, ненависть, страх, раздоры. И все начнется снова: войны, набеги. Земли обширные, а нас не так много. Нужно ли вновь начинать враждовать, когда мы наконец обрели долгожданную свободу и мир вновь открыт для нас? Если это древнее оружие является злом, так давайте оно будет нашим общим табу.

Конечно, он был прав. Нужно было смотреть правде в глаза. Для каждого, будь то апач или монгол, каждый вновь прибывший звездолет будет злом. Они должны остаться здесь и пустить корни. Чем скорее начнут мыслить одинаково, тем лучше для всех. А предложение Менлика предполагало, что они будут связаны воедино общей тайной.

— Ты верно говоришь, — вступил в разговор Олень, — это будет наша общая тайна. Мы трое знаем. Теперь ты выбери троих, но выбирай осторожно.

— Будь уверен, я сделаю это! — ответил монгол. — Мы начинаем новую жизнь, и возврата к прошлому нет. Как я уже сказал, земля здесь большая. Мы не ссорились друг с другом, и может, наши два народа сольются в один. В конце концов, мы мало чем отличаемся... — он улыбнулся и указал на костер и танцующих вокруг него людей.

Среди монголов Тревис увидел человека, который кружился и выкрикивал воинственный клич апачей. Это был Деклай. Апачи и монголы — и те, и другие наездники, охотники, скотоводы, воины, когда возникает необходимость. Разница действительно невелика. И тех, и других заманили сюда обманом, и представители обоих народов не испытывали преданности по отношению к тем, кто их сюда послал.

Возможно, клан и Орда станут единым целым, а может, их пути разойдутся — время покажет. Но их будет связывать общая цель — хранить покой башен, чтобы то, что в них спрятано, не проснулось ни при них, ни во времена их потомков.

Тревис усмехнулся. Новая религия. Новые служители культа с таинственными и запрещенными знаниями... с этой ночи зарождается целая цивилизация. Теперь его прежние мучительные мысли потеряли свою былую значимость.

Тревис взял сверток с инопланетным оружием и посмотрел на Оленя, Джил-Ли и Менлика. Он встал — в руках тяжесть оружия и еще большая тяжесть на душе.

— Идем?

Самым важным сейчас было вернуть оружие назад. Может, после этого он сможет спать спокойно и видеть сны: скачки на заре под голубым небом Аризоны. Ему в лицо будет дуть ветер, приносящий запахи сосны и полыни, ветер, который никогда больше не согреет ему душу, ветер, который никогда не испытают его сыновья и сыновья его сыновей. Он надеялся, что кошмарные сны прекратятся, а новый мир затмит собой старый. Лучше пусть будет так, решительно говорил себе Тревис. Пусть будет так!

Жемчужная арка неба отливала розовым; на горизонте, там, где встречались море и воздух, цвет углублялся, становился радужным. Ленивые океанские волны того же цвета, их прочерчивали алые вены — это спирали водорослей. Розовый мир, купающийся в мягком солнечном свете, знающий только мягкие ветры, спокойствие и — праздность.

Росс Мердок перегнулся через край скального выступа и посмотрел вниз, на пляж, полоску бледно-розового песка, в котором сверкали хрустальные «раковины»; на самом ли деле эти нежные бороздчатые овалы — раковины? Даже волны надвигаются на берег лениво. А ветер, ерошащий волосы, гладящий загорелое полуобнаженное тело, ласкает его, он еле шевелит растительность, которую земляне называют деревьями; на самом деле это не настоящие ветви, а длинные кружевные листья, похожие на папоротник.

Гавайка — названная так по старому полинезийскому раю — мир, внешне совершенный, единственный его недостаток — он слишком совершенный, слишком приветливый и ласковый. Долгие лишенные событий и перемен дни внушают забытье, предлагают легкую жизнь без всяких усилий. Если бы не эта загадка...

Это совсем не та планета, что описана на курсовой ленте, приведшей сюда землян. Карта, указатель курса, описание — все вместе — вот что такое древняя курсовая лента. Росс сам участвовал в той операции, когда удалось раздобыть большое количество этих лент. Когда-то они служили навигационными указателями расе или расам, правившим звездными линиями десять тысяч лет назад. Но эта цивилизация давно исчезла.

Ленты, которые после их случайной находки привезли на Землю, были изучены, проверены и дешифрованы лучшими умами своего времени; их разделили между соперничающими земными державами, и в исследование космоса проникли старое соперничество и ненависть.

Именно такая лента привела их корабль на Гавайку, планету мелких морей и архипелагов, а не подлинных континентов. Поселенцы заранее изучили содержание ленты, но обнаружили, что по большей части оно не соответствует действительности.

Конечно, никто не ожидал, что они найдут здесь города и цивилизацию того типа, что существовала давным-давно. Но ни одна островная группа даже приблизительно не соответствовала картам, и пока не найдено ни одного следа разумных существ, которые жили и строили на этих прекрасных, погруженных в дремоту атоллах. Так что же произошло с Гавайкой, изображенной на ленте?

Росс правой рукой потер шрамы на левой, всю жизнь они будут напоминать ему о встрече с пришельцами со звезд в прошлом его собственной планеты. Он сознательно жег свою плоть, чтобы избавиться от контроля мысли, которым хотели его подчинить. Тогда он победил. Но схватка оставила и другой шрам — тревогу и ужас: тогда Росс Мердок, непокорный борец и преступник по законам своего времени, Росс Мердок, считавший себя исключительно жестким и крепким человеком, и эта жесткость еще более усилилась в тренировках и вылазках агента во времени, этот самый Росс Мердок столкнулся с силой, которую не понимал, но которую ненавидел и боялся.

Он глубоко вдохнул — запах моря, аромат растительности, необычный, но приятный. Так легко расслабиться, подчиниться этому мягкому ленивому миру, в котором нет пороков и недостатков, нет опасностей и раздражений. Но когда-то здесь были те, в синих костюмах, кого он называл «лысыми». Что же произошло с ними... и потом?