Но зато одна из оставшихся двух... Эш нахмурился. Она содержала в себе цель, над которой они напряженно трудились на протяжении двенадцати месяцев. Цель работы заключалась в создании колонии — успешной колонии — в космосе, чтобы впоследствии использовать ее как перевалочный пункт на пути к другим мирам.

— Что ж, тогда мы должны действовать быстрее, — голос Ратвена вывел Эша из потока воспоминаний.

— Я думал, что вам понадобится как минимум еще три месяца для завершения подготовки персонала, — заметил Валдор.

Ратвен поднял свою толстую руку и начал водить ногтем по нижней губе. Эш уже давно заметил, что этот привычный жест означает недоверие. Эти двое частенько выступали оппонентами в споре, поэтому Эш заметил, что Келгариес приготовился дать отпор.

— Мы все проверяем да проверяем, — сказал толстяк. — Мы все время проверяем. Мы ползем как черепахи, а следовало бы нестись, подобно гончим. Я с самого начала говорил, что нельзя быть чрезмерно осторожными. Можно подумать... — он бросил укоризненный взгляд на Эша и Келгариеса, — что в этом проекте никогда не приходилось прибегать к импровизации, что мы всегда строго придерживались инструкций. Говорю вам, что сейчас самый подходящий момент, чтобы начать рискованную игру. Надо рискнуть, иначе будет поздно. Стоит только кому-нибудь другому обнаружить инопланетную установку, в которой они смогут разобраться, и тогда... — он оторвал руку от губ и обрушил ее на стол, словно хотел раздавить какое-то мелкое не заслуживающее внимания насекомое, — мы не успеем начать, а с нами будет уже покончено.

Эш знал, что среди тех, кто занят в проекте, найдется немалое количество людей, которые согласятся с таким мнением. Да и в стране, и в Альянсе. Народ привык к безрассудным авантюрам. Существовало слишком много примеров подобных действий в прошлом. Но сам Эш не мог согласиться с поспешными действиями. Он не раз бывал в космосе, и ему часто угрожала опасность лишь потому, что у него не было надлежащей подготовки.

— Я считаю, что следует начать на следующей неделе, — продолжал тем временем Ратвен, — я доложу совету, что...

— А я не согласен! — вмешался Эш. Он бросил взгляд на Келгариеса, ожидая поддержки, но вместо этого в воздухе повисла пауза. Затем полковник развел руками и угрюмо произнес:

— Я тоже не согласен, но мое слово не является решающим. Эш, что нужно, чтобы стартовать поскорее?

Ответил Ратвен.

— Мы можем использовать редакс, как я и предлагал с самого начала.

Эш выпрямился, его губы были плотно сжаты, а глаза метали молнии.

— Я опротестую это... перед Советом! Послушай, мы же имеем дело с человеческими существами — отобранными добровольцами, которые нам доверяют, а не с подопытными животными!

Ратвен насмешливо выпятил свои пухлые губы.

— Вы, знатоки прошлого, всегда так сентиментальны! Скажи мне, доктор Эш, ты всегда так заботишься о своих агентах, которых посылаешь в прошлое? А ведь полет в космос менее опасен, чем путешествие во времени. Эти добровольцы знают, на что идут. Они готовы...

— Так, значит, ты предполагаешь сказать им, что собираешься использовать редакс, и о том, как он действует на человека? — возразил Эш.

— Конечно, они получат все необходимые инструкции.

Ответ не удовлетворил Эша. Он уже собирался заговорить снова, но Келгариес перебил его:

— Если на то пошло, то никто из нас не имеет права принимать окончательное решение. Валдор уже послал рапорт о шпионаже. Мы должны подождать приказов Совета.

Ратвен с трудом поднялся из кресла. Униформа плотно обтягивала его грузное тело.

— Верно, полковник. А пока я бы посоветовал проверить организацию работы на своем участке.

Не говоря больше ни слова, он направился к двери.

Валдор вопросительно посмотрел на оставшихся. У него было слишком много работы, и он ждал, когда его кабинет освободят. Но Эш не собирался уходить. Он чувствовал, что ситуация уходит из-под контроля, что вот-вот наступит кризис, и это будет намного серьезнее, чем простое упущение службы безопасности. Всегда ли враг на другой стороне мира? Или же он носит ту же самую форму и преследует те же цели?

Он вышел в коридор, все еще сомневаясь. Келгариес, шедший немного впереди, оглянулся.

— Твое сопротивление не имеет смысла. У нас ведь связаны руки, — пробормотал он, словно стыдясь сказанного.

— Выходит, ты согласен с применением редакса?

И снова Эша посетило чувство, что почва ускользает из-под его ног.

— А разве мое согласие имеет какое-то значение? Все дело в том, сможем ли мы справиться с проблемой. Ты только представь, что в их распоряжении было восемнадцать месяцев, а может, и все двадцать... — полковник сжал кулаки, — и потом, вряд ли они остановятся из соображений гуманности...

— Значит, ты веришь, что Ратвену удастся получить одобрение Совета?

— Когда имеешь дело с напуганными людьми, они слышат только то, что им хочется слышать. Ко всему остальному они глухи. Кроме того, у нас нет доказательств, что редакс может быть опасен.

— Да, но мы использовали его в условиях строжайшего контроля. Ускорить процесс — значит наплевать на все меры предосторожности. Отправить группу мужчин и женщин в их расовое прошлое и оставить их там надолго... — Эш тряхнул головой.

— Ты принимал участие в «Операционном Ретрограде» с самого начала. Кому, как не тебе, знать, что она проходила достаточно успешно.

— Но мы действовали иначе. Мы тщательно отбирали людей и готовили их к отправке в определенные периоды истории, наиболее соответствующие их темпераменту и личностным характеристикам, ролям, которые они смогут успешно сыграть. Но даже тогда был определенный процент неудач. А мы сейчас говорим о том, чтобы помещать людей не в прошлое, а в прототипы их собственных предков — умственно и эмоционально. А это совсем другое. Апачи записались добровольцами. Они прошли все тесты, с ними поработали психологи. Но они — американцы сегодняшние, а не кочевники, жившие два или три века назад. Если сломать определенные барьеры, то в конечном итоге можно сломать и все остальные.

Келгариес нахмурился.

— Ты имеешь в виду... ты хочешь сказать, что их сознание вернется в прошлое окончательно и потеряет всякую связь с настоящим?

— Да, именно об этом я и говорю. Образование и подготовка — всё это хорошо. Но нельзя допускать полного пробуждения расовой памяти. Процесс должен идти медленно, иначе не миновать беды.

— Но у нас совсем нет на это времени. Уверен, что Ратвен добьется своего, и Валдор его поддержит.

— В таком случае нам нужно предупредить Фокса и остальных. У них есть возможность выбирать.

— Ратвен сказал, что поступят так, как он предлагает, — голос полковника звучал неуверенно.

Эш фыркнул.

— Я поверю в эго только тогда, когда услышу собственными ушами.

— А не могли бы мы...

Эш повернулся и недовольно посмотрел на полковника.

— О чем это ты?

— Ты же сам сказал, что во время путешествий во времени у нас были неудачи. Мы никогда этого не исключали и принимали такую возможность, хотя нам и было больно. Когда мы искали добровольцев для нашего проекта, мы давали им понять, что всегда существует определенная доля риска. Мы набрали три группы — эскимосов, апачей и островитян. Их специально отобрали, учитывая способность этих народов к выживанию в прошлом. Благодаря этому они могут быть колонистами на совершенно разных планетах. Итак, эскимосы и островитяне не предназначались для отправки в миры, указанные на скопированных дисках.

Но на Топазе ждут апачей. Поэтому нам следует отправить их туда как можно быстрее. Да, дело дрянь, как ни прикидывай.

— Я обращусь прямо к Совету!

Келгариес пожал плечами:

— Хорошо. Можешь рассчитывать на мою поддержку.

— Думаешь, это безнадежно?

— Ты же знаешь этих бюрократов. Тебе следует поторапливаться, если хочешь опередить Ратвена. Наверняка он пойдет к Стентону, Ризу и Маргейту. Он давно ждал этого случая!