— Страшно, — честно ответил сотник.

— Ну иди, невеста поди заждалась, — добродушно произнес князь.

На улице Георгия ожидала встреча. У крыльца мялся от стеснения здоровенный мужичина в ладной одежде и при оружии.

Неужто Семён, тать лесной? Изменился, ничего не скажешь!

— Ну здорово, сотник, — Семён сначала будто засмущался, а потом облапил Георгия так, что у того кости затрещали.

— И ты будь здоров, медведь! — улыбнулся сотник. — Как живешь-можешь?

— Да неплохо живу, как сыр в масле катаюсь.

— Я смотрю, княжеская служба пошла тебе на пользу.

— Это точно. Князем не обижен. Тут это… — Семён снова замялся и какое-то время молчал, собираясь с духом. — Словом, спаси тебя Бог за то, что заступился. Я теперь вечный твой должник.

Георгий широко улыбнулся.

— Да что мне делать с вами, должниками? Ничего ты мне не должен, служи верно князю, вот лучшая для меня награда.

Семён в замешательстве посмотрел на сотника.

— И все-таки скажи, почему ты это сделал?

Слишком много вопросов за сегодня, и день еще не окончен. Георгий задумался.

— Не знаю, наверное, показалось мне, что в тебе больше хорошего, чем плохого. Не разбойник ты. Жизнь так сложилась, а стремление к справедливости в тебе не угасло.

Вот и этот про то же…

— Может быть, — Семён снова помолчал. — И еще… прости меня, сотник…

— За что? — Георгий явно был озадачен.

— За то, что тогда напал на тебя и твоих воев. И по голове стукнул.

При этих словах сотник и вовсе развеселился.

— Да я забыл уже. И ты забудь.

— Это хорошо. Очень хорошо.

— Почему?

— Потому как меня отдают под твое начало. Рад был узнать, что ты на меня зла не держишь.

— А ты хитер!

Семён задорно улыбнулся.

— Есть самую малость.

Георгий махнул на него рукой и быстро зашагал с крыльца. Его ждала Олеся.

И почему мне кажется, что я об этом не раз пожалею?

Олеся места себе не находила, изнывая от тоски. Перемыла все, что только нашла, смахнула тряпкой паутину в углах. Развесила белье на дворе. Приготовила обед, а Георгий все не возвращался. Видно, надолго задержался у князя. Матушки Арины, что приютила девушку, тоже еще не было, видно задержалась у соседки.

Сердце требовало быть рядом с любимым, чувствовать его присутствие. Наслаждаться немногими часами, пока они были вместе.

Стало темнеть. Беспокойное сердце щемило. Олеся встала из-за собранного к обеду стола, набросила платок на плечи (уже потянуло холодом) и вышла на улицу.

Было не очень людно. Серые тени случайных прохожих двигались вдоль по улице. Олеся всмотрелась в сумрак, где улица заворачивала, в надежде разглядеть знакомый силуэт.

Никого не было.

Сколько она так простояла, не заметила. Перед глазами проносились воспоминания об их редких и не долгих встречах.

Но теперь все иначе. Они будут вместе, чего бы это ни стоило.

Ее мечты были такими осязаемыми, что казалось, протяни она руку, и сможет дотронуться до ветки калины, которую посадит перед окном их дома. До крыльца, до печки, до стола. Поправит лампаду перед образами.

И, конечно, она представляла детей. Мальчиков, таких же черноволосых и темноглазых, и русоголовых девочек с распахнутыми зелеными глазами.

Размышления прервало появление из сгустившейся темноты знакомой фигуры. Было видно, как сотник спешил.

Олеся улыбнулась.

Раз торопится, значит любит.

Девушка увидела, как озарилось радостью его лицо, когда он ее заметил.

Точно любит.

Как будто этому были нужны лишние подтверждения.

Олеся бросилась навстречу.

Они стояли, прижавшись друг к другу, затаив дыхание и не говоря ни слова. Слова вообще были не нужны.

Они снова были вместе.

Первым вернулся к реальности сотник.

— Пойдем в дом, — с улыбкой сказал он.

Сегодня Георгий был на удивление весел. Обычные заботы его оставили, он сбросил их за порогом и разрешил себе немного побыть счастливым.

Прежде всего нужно было рассказать Олесе об их разговоре с князем, к чему он и приступил, как только закончил обедать.

— Завтра ты переезжаешь к княгине, — сказал он Олесе, — князь сам хочет устроить нашу свадьбу.

Олеся просияла.

— Тогда мы чаще будем видеться до свадьбы?

— Конечно.

— А скоро мы поженимся? — спросила девушка и смешалась.

Георгий на мгновение помрачнел.

Олеся тут же почувствовала что-то неладное.

— А это уж нам решать.

— Тебя что-то беспокоит? Ты хочешь отложить свадьбу? — с замиранием сердца спросила девушка.

Сотник собрался с духом и произнес.

— Князь посылает меня в Орду.

Олесино сердце упало.

— Скоро?

— Еще неизвестно. Но откладывать это не будут.

— Это ведь опасно, скажи, а?

Олеся попыталась заглянуть Георгию в глаза.

— Опасно. Я могу и не вернуться живым, — честно ответил сотник.

— Ты так спокойно это говоришь…

Георгий призадумался, потом ответил:

— Я уже не раз ходил под смертью. Не то чтобы я не боялся, но пока старуха не занесла надо мной косу, в плохое как-то не верится.

Сглотнув комок, подступивший к горлу, он наконец спросил:

— Может, отложить свадьбу?

Слова повисли в неловком молчании.

— Зачем? — наконец спросила Олеся.

— Дорога дальняя, опасная, мало ли что может приключиться. Подумай, ты можешь остаться вдовицей в расцвете лет.

Девушка упрямо тряхнула головой.

— Значит, останусь.

Снова в избе повисло тягостное молчание. От веселости сотника не осталось и следа.

— Скажи, — Олеся смешалась, — ты это говоришь не оттого, что передумал на мне жениться?

Глаза сотника лукаво блеснули.

— Что ты, глупая! — Георгий подхватил ее и, подбросив немного вверх, поймал. — Я просто боюсь причинить тебе боль. — Он помолчал немного и добавил серьезнее: — Может быть, если мне не суждено вернуться, ты сможешь найти свое счастье с другим.

— Вот и не говори глупостей, — девушка стукнула кулачком по сотниковой груди, — свадьба так свадьба, хоть завтра. И никаких отговорок!

— Вот и хорошо, — раздался голос из сеней. Это вернулась матушка Арина.

Конечно, свадьбу сыграли не на следующий день.

Подготовка заняла две недели. Девушки под руководством княгини шили приданое, делали приготовления к праздничному пиру. И, конечно, выбирали свадебный наряд. Георгий на награду, полученную от князя, нанял плотников и справил избу в слободке. Изба получилась просторная, светлая.

Она словно ждала новых жильцов, стояла распахнув окна, точно глаза, и приглашая зайти.

Дружинники были рады такой счастливой перемене в судьбе своего сотника и наперебой предлагали помощь. Георгию с Олесей надарили столько всяких полезных вещей, что впору было открывать лавку и начинать торговлю.

Княгиня радовалась предсвадебной кутерьме, как ребенок. Она со своим двором не давали покоя Олесе и Георгию примерками и приготовлениями. Как-то раз сотник, не выдержав очередного рассказа о том, какая чудесная получится у них свадьба, просто сбежал, сославшись на службу. Вечером, оставшись вдвоем с Олесей, они хохотали до слез над этим случаем. Словом, все шло своим чередом.

Венчание назначили на воскресенье после утрени с литургией.

День выдался солнечным. Сквозь окна под самым куполом церкви на аналой разливался яркий свет. Золото и лазурь убранства храма, наполненные сиянием, заставляли забыть, что собравшиеся находятся на грешной земле. Горящие свечи казались огоньками, мерцающими в воздухе.

Перед аналоем стояли двое, чьи судьбы навсегда станут связанными. Переплетутся, точно два вьюнка.

Лица их были прекрасны. Той красотой, которую дарует духовный свет, потому что не было в церкви никого, кто был бы так же чист перед Богом. Их любовь была белой, как февральский снег. Сильной, как ветер в бурю. Несокрушимой, как скала. И все же нежной, как первоцвет.