Съ полчаса отъ Avants мы подошли къ загородк

ѣ

съ затворенными воротами. Опять большая поляна надъ оврагомъ и на полян

ѣ

длинный шале, въ которомъ д

ѣ

лаютъ сыръ, съ фонтаномъ и колодой. Проходя мимо шале, мы услыхали въ немъ звонки и топотъ копытъ поварачивающихся коровъ и голоса.

– Здраствуйте, кто тамъ? – спросилъ я, перегнувшись черезъ запоры въ темныя конюшни.

– Jae! – откликнулся оттуда заспанный грубый голосъ, – qui est là?²⁵

– Иностранцы. Н

ѣ

тъ ли молока? – спросили мы. —

Къ намъ вышелъ²⁶ малый л

ѣ

тъ 16-ти съ лилово желтыми засученными руками и ногами и такимъ же лицомъ съ тупымъ удивленнымъ выраженіемъ. Другой старый голосъ слышенъ былъ изъ конюшни; онъ на своемъ грубомъ patois²⁷ сказалъ что-то малому. – Малый указалъ намъ на плоской чанъ съ молокомъ, положилъ въ него деревянное орудіе въ род

ѣ

лопаты безъ ручки и сказавъ «voilà»,²⁸ скрылся въ конюшн

ѣ

. —

– Ну чтò, хотите? – сказалъ я Саш

ѣ

, предлагая ему деревянное орудіе и указывая на желтоватое съ синимъ [молоко], все усыпанное сверху плавающимъ соромъ. —

Саша расхохотался только, мы напились воды и пошли дальше.

– И онъ думаетъ, что это пить можно. Хорошо угощеніе! – говорилъ Саша, подсм

ѣ

иваясь надъ швейцарскимъ сырникомъ. —

У д

ѣ

тей, как и у простолюдиновъ, есть одинаковое счастливое свойство насм

ѣ

шливости надъ привычками и обычаями, которые не похожи на ихніе. Сколько разъ я видалъ, какъ наши солдаты помирали со см

ѣ

ху надъ Французами, отъ того что они не понимали по русски, и надъ татарами, которые снимали башмаки, входя въ комнату. И Саша никакъ не могъ понять, что ему въ горной сырн

ѣ

не подается молоко, какъ въ пансіон

ѣ

Вотье, и помиралъ со см

ѣ

ху надъ этимъ. – Больше уже до самой вершины Jaman²⁹, мы не встр

ѣ

чали жилищъ; только то надъ головами въ кустахъ, то внизу надъ самымъ оврагомъ слышали равном

ѣ

рно[е] побрякиванье бубенчиковъ пасущагося стада. Разъ даже ц

ѣ

лое стадо, въ глав

ѣ

котораго б

ѣ

жала веселинькая красная коровка съ маленькой головкой и на тоненькихъ прямыхъ ножкахъ, наткнулась на насъ. Саша посторонился съ уваженіемъ отъ коровъ, но поймалъ маленькую козочку за рога и съ хохотомъ любовался ворочаньемъ ея коротенькаго черненькаго хвостика. – Ну еще, вотъ такъ, ну еще, – приговаривалъ онъ. —

Правду мн

ѣ

говорили, что ч

ѣ

мъ выше идешь въ горы, т

ѣ

мъ легче идти; мы шли ужъ съ часъ и оба не чувствовали ни тяжести м

ѣ

шковъ, ни усталости. Хотя мы еще не вид

ѣ

ли солнца, по оно черезъ насъ, зад

ѣ

вая н

ѣ

сколько утесовъ и сосенъ на горизонт

ѣ

, бросало свои лучи на возвышенье напротивъ; потоки вс

ѣ

слышны были внизу, около насъ только сочилась сн

ѣ

говая вода, и на поворотахъ дороги мы снова стали вид

ѣ

ть озеро и Вале на ужасной глубин

ѣ

подъ нами. Низъ Савойскихъ горъ былъ совершенно синій как озеро, только темн

ѣ

е его, верхъ, осв

ѣ

щенный солнцемъ, совершенно б

ѣ

ло-розовый. Сн

ѣ

говыхъ³⁰ горъ было больше, они казались выше и разнообразн

ѣ

е. Паруса и лодки, какъ чуть зам

ѣ

тныя точки, были видны на озер

ѣ

.

Это было что-то красивое, даже необыкновенно красивое, но это не природа, а³¹ что то такое хорошее. Я не люблю этихъ, такъ называемыхъ, величественныхъ знаменитыхъ видовъ – они холодны какъ-то. – Саша кажется разд

ѣ

лялъ мое мн

ѣ

ніе. Даль этаго вида только интересовала его, но не нравилась очень. Черезъ посл

ѣ

дній потокъ, который намъ надо было перейти, намъ пришлось снова спускаться на н

ѣ

сколько сотъ шаговъ въ глубокой оврагъ на мостикъ. Этотъ видъ больше поразилъ насъ. —

Внизу – крутой шумный потокъ по камнямъ, черезъ который переброшенъ мостикъ изъ нетесанныхъ елей; съ нашей стороны между черными, все густ

ѣ

ющими книзу елями, вьется внизъ каменистая дорога и по другой сторон

ѣ

, по каменистому уступистому косогору поднимается вверхъ. – По крутому теченію все гуще и гуще ели; кое гд

ѣ

повырваны и переброшены на камни красные стволы, и корни видн

ѣ

ются на серебристой п

ѣ

н

ѣ

, и рядомъ съ п

ѣ

ной симетрическая верхушка другой сосны, растущей въ обрыв

ѣ

; и къ низу все гуще и гуще, круче и круче идетъ потокъ, перем

ѣ

шиваясь съ темнозелеными верхушками и, наконецъ, на самомъ низу его закрываетъ отъ глазъ облако, кое гд

ѣ

прорванное кажущимися совершенно черными в

ѣ

твями сосенъ.

Перейдя мостикъ, Dent de Jaman³² казалась уже совершенно надъ нами, мы различали ея разс

ѣ

лины и сн

ѣ

гъ и кусты около нея; но идти еще было тяжело и далеко. Саша мой все старался идти прям

ѣ

е, по діагоналямъ, заб

ѣ

галъ впередъ и отдыхалъ, и отъ этаго уставалъ еще больше. Онъ уже отказывался идти, и мн

ѣ

становилось тяжело; но зная по опыту, что надо не в

ѣ

рить первому моменту усталости, я, ели-ели передвигая ногу за ногу, все шелъ впередъ по зигзагамъ дороги, которая поднималась по р

ѣ

дкому бору.

Солнце³³ еще не выбралось изъ за скалъ³⁴. Везд

ѣ

пусто, сыро, никого не видно и не слышно, съ об

ѣ

ихъ сторонъ голые стволы деревъ и б

ѣ

дная растительность. Ч

ѣ

мъ выше мы поднимались, становилось грязн

ѣ

е³⁵ и грязн

ѣ

е отъ таявшаго сн

ѣ

га, ноги скользили и м

ѣ

шокъ страшно тянулъ мн

ѣ

спину, и я уже думалъ, что вовсе не такъ пріятно ходить п

ѣ

шкомъ по Швейцаріи, какъ вс

ѣ

говорятъ, когда вдругъ все перем

ѣ

нилось. Выше меня послышались бубенчики [и] сильный, св

ѣ

жій мужской голосъ, который п

ѣ

лъ эту в

ѣ

чную швейцарскую п

ѣ

сню съ гортанными переливами; пройдя маленькой зигзагъ, мы очутились на маленькой сырой полянк

ѣ

, съ которой открылся еще шире, дальше и блестящ

ѣ

е видъ на озеро; солнце большей половиной выкатилось изъ за скалы и осл

ѣ

пительно заблест

ѣ

ло по голымъ краснымъ стволамъ сосенъ и по сырой трав

ѣ

поляны. —

Взглянувъ вверхъ, надъ самой головой, я увидалъ черную навьюченную лошадку, которая, опустивъ голову внизъ, какъ бы обнюхивая дорогу, по самой окраин

ѣ

спускалась внизъ, осторожно поджимая заднія ноги. Сзади скорыми шагами съ палкой въ рук

ѣ

шелъ Швейцарецъ, молодой красивый малый въ соломенной шляп

ѣ

. Увидавъ насъ, онъ пересталъ п

ѣ

ть и только весело покрикивалъ на лошадку. – Bonjour, monsieur, – сказалъ онъ весело, заигрывающе ударяя на посл

ѣ

днемъ слог

ѣ

, когда мы сошлись съ нимъ. – Bonjour, далеко ли до Alières? – Два маленькихъ часика, – отв

ѣ

чалъ онъ, и – хупъ, хупъ, – закричалъ онъ и взялся за хвостъ лошади, которая приложивъ уши, съ какимъ то шутовски веселымъ выраженіемъ, побрякивая бубенчиками, быстро спускалась по самому краю дороги. Пока мы входили, до самаго верха горы, мы все вид

ѣ

ли внизу себя подъ ногами, то тамъ, то сямъ по извилинамъ дороги черную лошадку съ вьюкомъ и слышали п

ѣ

сню Швейцарца. —

Странная вещь – изъ духа ли противор

ѣ

чія, или³⁶ вкусы мои противуположны вкусамъ большинства, но въ жизни моей ни одна знаменито прекрасная вещь мн

ѣ

не нравилась. Я остался совершенно холоденъ къ виду этой холодной дали съ Жаманской горы; мн

ѣ

даже и въ голову не пришло остановиться на минуту полюбоваться.³⁷ Я люблю природу, когда она со вс

ѣ

хъ сторонъ окружаетъ меня и потомъ развивается безконечно въ даль, но когда я нахожусь въ ней. Я люблю, когда со вс

ѣ

хъ сторонъ окружаетъ меня жаркой воздухъ, и этотъ же воздухъ клубясь уходитъ въ безконечную даль, когда эти самые сочные листья травы, которые я раздавилъ сидя на нихъ, д

ѣ

лаютъ зелень безконечныхъ луговъ, когда т

ѣ

самыя листья, которыя, шевелясь отъ в

ѣ

тра, двигаютъ т

ѣ

нь по моему лицу, составляютъ линію далекаго л

ѣ

са, когда тотъ самый воздухъ, которымъ вы дышете, д

ѣ

лаетъ глубокую голубизну безконечнаго неба; когда вы не одни ликуете и радуетесь природой; когда около васъ жужжатъ и вьются миріады нас

ѣ

комыхъ, сц

ѣ

пившись ползутъ коровки, везд

ѣ

кругомъ заливаются птицы. А это – голая холодная пустынная сырая площадка, и гд

ѣ

то тамъ красивое что-то, подернутое дымкой дали. Но это что то такъ далеко, что я не чувствую главнаго наслажденія природы, не чувствую себя частью этаго всего безконечнаго и прекраснаго ц

ѣ

лаго. Мн

ѣ

д

ѣ

ла н

ѣ

тъ до этой дали. – Жаманской видъ для Англичанъ. Имъ должно быть пріятно сказать, что они вид

ѣ

ли съ Жаманъ озеро и Вале и т. д.