Перед самой речкой они остановились. Видеор походил взад вперед по берегу и махнул рукой.

— Здесь перейдем. Ветлюга не глубокая тут вам будет чуть ниже колен, закатывайте штаны и вперед.

Видеор шагнул первый и оказался по колено в воде. Брызги разлетелись во все стороны и теперь бусинами сидели на его шерстяной безрукавке. Медленно ступая, лесовик шел к другому берегу. Идти было тяжело, быстрое течение так и норовило уронить невысокого путника. Но тот не сдавался. Сосредоточенно он шел к берегу поросшему осокой. А дойдя, он схватился за, согнувшуюся над водой, березу и в два счета выпрыгнул из воды.

Следующая решилась Наташа. Она закатала джинсы, сняла обувь и плащ и пошла за Видеором. Вода оказалась ключевой, и обожгла ноги холодом, так что девушка взвизгнула. На что Молнезар улыбнулся, а Видеор расхохотался, пару раз стукнув себя ладонью по коленям. Наташа покраснела от того, сколько наделала шуму. Но вот выбралась на берег и села на сочную траву, чтобы обуться.

Молнезар долго стоят и глядел на речку, а потом отступив на несколько шагов, с легкостью перепрыгнул Ветлюгу.

— Ничего себе! — удивилась Наташа.

— Вообще-то я мог наколдовать мост, но наш друг запретил мне колдовать в этом лесу.

Недовольная, Наташа глянула на Видеора, и по ее лицу лесовик понял, что она требует объяснений. Все еще улыбаясь, тот погладил подбородок, где начинали расти рыжие волосы, и ответил:

— В этом лесу хозяйничает Леший и его три сестры. И не гоже, без разрешения, здесь свои порядки ставить. Древний лес не любит чужого волшебства. У него оно свое, особое, — с этими словами, лесовик обвел взглядом низинку.

За ним головой покрутила и Наташа. Огромные листья лопуха, рядом беленькие цветки кислицы. На склоне развернулся ковер изо мха, который зацвел лиловыми и бардовыми бусинками. У самой кромки воды свои узкие листья мочит осока. Тонкие березки и ивы склонились над речушкой, а выше как будто охрана стоят высокие ели. Словно стражи ровные один к одному. Этот лес, даже в такой глуши, в какую забрели они, имел свое очарование.

Наташа помнила, как в ее любимых книгах главные герои уважительно относились к древнему лесу. Но сейчас оказавшись в таком же лесу, она с замиранием сердца оглядывалась. Он, и правда, как будто жил своей жизнью. И сейчас несмотря на птиц и зверушек, лес молчал. Он как будто присматривался к гостям, как сканер распознавал породу.

— На этот берег Ветлюги, не ходят лесовики, тут начинаются владения названных сестер, а их настроение очень изменчиво, но будем надеяться, что сегодня они веселы.

На это замечание Молнезар усмехнулся, но промолчал.

— А почему сюда не ходят лесовики? — поинтересовалась Наташа.

— Боятся сестер, — вставил Молнезар, и не смог скрыть ухмылки.

— Ничего они не боятся, — огрызнулся Видеор, — просто не хотят тревожить названных сестер, или иными словами дев судьбы. Кто знает что будет, если испортить им настроение, если мы тут с толком и без толку будет бродить, что же тогда будет.

— Но ты-то сюда ходишь.

— Хожу. Моя Спитигнева раньше к ним наведывалась, вот я и сохранил с одной из них приятельские отношения. Кстати, к ней-то мы и идем.

Молнезар снова улыбнулся, но поспешил отвернуться, чтобы никто не заметил этой ехидной усмешки.

— А мы не сможем навредить? — не унималась Наташа.

— Нет, — отозвался Видеор и прибавил шагу.

Наташа с трудом поспевала. Было трудно идти в новых сапогах, да еще в тяжелом шерстяном плаще. Однако, ничего поделать не могла, и только тяжело сопела.

Очень быстро широкая удобная дорога превратилась в тропу, местами даже поросшею. Она виляла, огибая здоровенные деревья, ныряла среди кустов и зарослей можжевельника. Кроны древнего леса сомкнулись над их головами и позволяли проникать лишь небольшому количеству прямого солнечного света. Отчего тут царит полумрак. Веселого щебета птиц тут не было слышно, кроме кукования кукушки. Зато комаров и мошек было предостаточно.

— К нам прислушиваются, — мрачно сказал Молнезар, глядя на верхушки елей.

Наташа поежилась, и по спине пробежались мурашки. Дрожь в руках и ногах так и не уходила, и мешала идти. Она совсем вымоталась. Терпение подходило к концу, и отгоняя мошкару и почесывая руку Наташа спросила:

— И долго нам так идти?

— Не так долго как кажется, — ответил Видеор.

— Ясно, — вздохнула она.

Молнезар шел за ними молча, хмурился и оглядывался по сторонам. Если бы они могли заглянуть к нему в душу, то увидели, сколько там было противоречивых чувств. Когда Молнезар давал присягу, помогать той, которая спасла короля, то не задумывался что может быть на пути. Поход к ведунье! Для альвов это сродни прилюдному унижению. Они, в ком течет кровь волшебников, считали ведуний и знахарок самоучками, которые решили посягнуть на святое. Если бы миром правили бы альвы, то бы запретили любое волшебство, если нет за плечами школы, а в руках посоха. Свой посох, Молнезар нес за спиной, прикрывая его плащом, как посоветовал ему Видеор, который прекрасно знал свой народ и древний лес.

И вот они забрались на холм. Он был открыт лучам солнца, а деревья как будто отступали. Здесь была мелкая травка, и только кое-где рос подорожник, и больше ничего: ни цветов, ни кустарников.

Подниматься, когда так сильно припекает, было невыносимо, но еще труднее было идти в тяжелом плаще. Наташа проклинала Спитигневу и себя, за то, что все-таки дала себя уговорить. Но от природы мягкая, она просто не могла сказать нет.

«Вот теперь расплачивайся» — твердила себе под нос Наташа, пока плелась в гору самая последняя.

Молнезар быстро взбежал на холм и, встав на вершине, осмотрелся. Древний лес, простирался на несколько километров, и сливался с горизонтом, что с севера, что с запада. А на востоке — горы, залитые солнцем. Именно там, его дом. Эти горы, хребтом уходили на северо-восток и скрывались в серо-голубой дымке. Вековые ели, которые росли в древнем лесу, сменялись величественными соснами и пихтами, которые заползали выше в горы.

И только на юге была брешь. Пепелище, как называли лесовики и пустырь, как звали альвы. Напоминание об просветительном походе актов. Именно там выкорченные деревья и большие выжженные поля, словно незаживающая рана на теле Матушки — земли. Молнезар пытался не смотреть туда, чтобы не ранить свое сердце. Ведь чтобы восстановить лес, необходимо много сил и желания. Но пока только горстка лесовиков и друдов иногда наведывались в те края и пытались сажать молодые ростки, которые каждой осенью погибали. Словно боги, хотят оставить этот пустырь в напоминание будущим правителям о самодурстве.

Не отрываясь, альв смотрел на восток. Как давно он не был дома? Не разговаривал с братьями, не клал голову на колени своей матери, чтобы та перебирала его шелковистые локоны. Он бы даже с удовольствием послушал, ее сетования на то, что у него нет той единственной, ради которой можно умереть.

Наташа заползла на верх и упала. Ее грудь часто вздымалась, дыхание было прерывистым. Своим появлением девушка сбила мысли альва, и тот печально глянул в ее сторону. Как он мечтал спасти ее, пригласить во дворец. Вот только в его мыслях все было по-другому. Все пошло не так, с тех самых пор, когда он засомневался в своих силах. Неужели на самом деле он такой слабый и беспомощный как говорят о нем собратья. Молнезар тряхнул головой, что пара золотистых прядей выбилась из косы. «Нет, он еще докажет, что все неправы».

— Далеко еще? — спросила Наташа, когда немного отдышалась.

Она с трудом поднялась на ноги и уперлась ладонями в бедра. Вздохнув, она выпрямилась и осмотрелась. Лес, лес, один только лес, который начинал ее пугать. Какой-то частичкой души она чувствовала, что он живой организм. Как он дышит и внимательно следит за ними. И Наташа еще острее понимала, что она чужестранка, как инородное тело в это гармоничном мире.

Солнце стояло над головой. Было намного жарче чем вчера. Наташа вытерла тыльной стороной ладони лоб и посмотрела на лесовика. Тот ответил: