В общем, никакого удовольствия несчастной девушке не досталось!

Больше того, у нее почему-то начал сильно чесаться нос, а потом она принялась безостановочно чихать.

– Да у тебя же аллергия на перья! – ужаснулся крылатый.

Но Маше было совершенно не до него – в горле першило, глаза слезились, а дышать стало очень сложно.

Реталь посмотрел на несчастную девушку и горестно поник – видимо, не судьба! За весь последний год он так ни разу и не нашел девушку, которая не побоялась бы быть с ним (они все опасались, что понесут такого же крылатого малыша, а кому нужно такое счастье?). Наконец такая смелая нашлась, и вот – сначала ничего не вышло по техническим причинам, а теперь еще и аллергия открылась…

Что тут можно сказать?! Разве что нецензурно помянуть богов, отправивших его в этот ненормальный мир.

Ну а Маша, прочихавшись и подышав на дворе свежим воздухом, с тоской подумала о том, что завтра поутру ей придется выгребать из комнаты Реталя пух и перья (из его крыльев они сыпались, как из перины!). Это, конечно, и другая служанка может сделать, но что, если они догадаются, чем это крылатый там с ней занимался?

«Человек создан для счастья, как птица для полета, – припомнила Маша и горько вздохнула. – Оно, конечно, так, только вот со счастьем не заладилось!»

В последнее время Весьямиэлю казалось, будто уши у него удлинились и заострились, как у дикого зверя, – так напряженно он прислушивался ко всем слухам, сплетням, шепоткам. Истории о связи с Машей его не интересовали, – селяне всегда выдумывают всяческие глупости, слушать смешно, – но вот иные сведения заставили его призадуматься.

Что-что, а сопоставлять факты и делать правильные выводы Весьямиэль умел, и преотлично: без такого умения нечего делать при императорском дворе, мгновенно сожрут! Весьямиэль пребывал там с самого нежного возраста и уже тогда не давал себя в обиду и не попадался на уловки противников (бывали, конечно, досадные промахи, но побеждает тот, кто выигрывает войну, а не одно сражение!). Ему удалось ничем не запятнать честь рода, не вляпаться ни в какой заговор, не дать никому в руки компрометирующих сведений о себе, и все благодаря наблюдательности и чутью на неприятности. Неприятности он чуял и теперь, и чем дальше, тем острее, но увы, – дома все было знакомо, а здесь он мог только гадать, во что выльется тот или иной его поступок. Отвратительное ощущение – будто идешь по болоту, под ногами зыбкая почва, и не знаешь, выдержит она твой вес или со следующим шагом ты ухнешь в бездну!

Еще недавно он ждал прибытия людей властелина с большим нетерпением. Теперь чувствовал, что желает оттянуть момент встречи с ними. Имелись на то причины, и довольно веские: он пришел к определенным выводам, основываясь на крупицах информации, собранных за последнее время (не без помощи девицы). Последние сведения поступили, правда, из иного источника, а проще говоря – от неуемного портного (а уж где тот подцепил этот слух, неизвестно). Тот с большим удовольствием поведал Весьямиэлю одну историю, явно ожидая: тот раскается, что связался с Машей!

Признаться, было о чем пожалеть, но что теперь толку? Нужно было как-то исправлять положение, и Весьямиэль несколько дней строил планы. Кое-что получалось, но не хватало, во-первых, уверенности в том, что портной не приврал, а во-вторых, что представленные Весьямиэлем последствия не преувеличены.

Но тут к старосте явился посланник от властелина, сообщил, что гонцы скоро будут, передал еще кое-что, и Весьямиэль окончательно убедился – он не напрасно беспокоился. Ну а уж после вчерашнего…

Он невольно поморщился: ну надо же так оплошать! Но кто мог предположить, что это чудо в перьях и есть посланник властелина? Кому в здравом уме такое пришло бы в голову?!

Но увы, он услыхал об этом слишком поздно – между прочим, от хорошенькой Ралы, сделавшейся на диво словоохотливой, как только они с Весьямиэлем уговорились об оплате ее услуг. Раньше бы ей тут оказаться, не пришлось бы связываться с придурочной Машей!

Этакая пронырливая девка мигом выведала бы все, что нужно, у нее просто дар был оказываться в нужном месте в нужное время. Она-то и рассказала, что это за важный гость, что он передал старосте, о чем говорил с Машей… дальше и так ясно было. Весьямиэль долго не мог унять смех, представляя, каково было девке! Теперь ясно, что за звуки такие раздавались за стеной и не давали ему сосредоточиться! Правда, потом все равно стало не до раздумий – Рала, несмотря на юный возраст, дело свое знала.

А вот та новость, которую жадная до денег девчонка принесла поутру, Весьямиэлю не понравилась совершенно. Ему стало ясно: надо действовать без промедления, иначе велика вероятность отправиться в столицу не в качестве почетного гостя, а… Дальше воображать не хотелось.

Первым делом он выставил Ралу, удостоверился, что крылатый гость все еще сладко почивает – утомился, видимо, от ночных забав – и только потом позвал Машу.

Девица явилась на зов, как обычно, упрямо не пожелала поклониться (Весьямиэлю уже надоело с ней биться, и он махнул рукой на ее дремучее невежество) и мрачно уставилась в пол. Настроение у нее, судя по всему, было паршивее некуда.

– Бурная ночь? – поинтересовался Весьямиэль, нетерпеливо расхаживая по комнате. – Не выспалась?

– Не ваше дело, – буркнула Маша. Сегодня она даже не пыталась процитировать ему что-нибудь подходящее случаю, и это удивляло: у нее буквально на каждый чих находились изречения этого их Вождя!

– Не мое так не мое. – Весьямиэль остановился рядом с ней, протянул руку и вытащил из Машиных волос сизое перышко. – Хм… это по чьим же ты перинам валялась?

– Это не из перины! – возмущенно взвилась Маша, чем выдала себя с головой.

– Сам вижу, – хмыкнул он, сдул перышко с ладони, и оно плавно поплыло к полу. – А что, хорош оказался этот, как его?

– Реталь, – мрачно ответила Маша.

– Реталь… – Весьямиэль прислушался к звучанию имени, усмехнулся. – Вижу, роман твой не сложился…

– Не суйте свой длинный нос в мои личные дела! – оскорбилась Маша.

– Не длинный, а аристократичный, – наставительно ответил он, даже не обидевшись, – не хватало еще обращать внимание на слова какой-то дурынды! – Понимала бы ты что… Одним словом, путь свободен?

– Какой путь? – вытаращила девушка глаза.

– Мог бы сказать – к сердцу твоего пернатого возлюбленного, только сердце его мне ни за каким демоном не сдалось, – сказал Весьямиэль. – Потому спрашиваю проще: путь в его постель свободен?

Девица воззрилась на него так, что он заподозрил: она в жизни не слышала ничего подобного. Следующие ее слова только убедили Весьямиэля в верности догадки.

– Вы что такое говорите? – изумленно спросила она. – Вы…

– Объясняю, – произнес он. – Меня заинтересовал этот… Реталь. Что непонятного?

– То есть как – заинтересовал? – Маша растерянно моргала.

– Ты прикидываешься или правда не доходит? – нахмурился Весьямиэль. – Разнообразия мне захотелось! Рала девка симпатичная, но… – он делано вздохнул, – больно проста. А этот крылатый – интересная штучка!

– Вы что… вы что, хотите сказать… – Девушка вдруг неудержимо покраснела, и он уверился – она правда представления не имела о подобных вещах. – Вы с ним… да как это?!

– Тебе подробно описать или, может, посмотреть хочешь? – вскинул брови Весьямиэль.

– Нет! – выпалила та, глядя на него, как на диковину. – Это… это…

– Необычно, – согласился он. – Особенно для здешних мохнорылых, так что языком не мели, ясно?

Девушка несколько раз кивнула, не сводя с него глаз.

– А лучше посиди-ка пока тут, – решил Весьямиэль будто бы внезапно. – Так надежнее будет! Ты ведь у этого своего портного научилась чему-то?

– Он не мой, – хмуро ответила Маша.

– Научилась или нет?

– Немножко, – призналась она. – А…

– Отлично! – Весьямиэль бросил на кровать ворох одежды. – Возьми-ка вот эту рубашку, рукава отпори и пришей другие, от этой. И наоборот. Справишься?