Майлз задумчиво провел пальцем по горлышку бутылки. – Айвен выражал мне сочувствие по поводу моей травмы, сэр. – Айвен закивал в подтверждение.

– Понятно, – сухо сказал граф Форкосиган, и Майлз ощутил, что отец действительно понимает. Холодность полностью испарилась. Граф опять вздохнул и тоном кроткой жалобы риторически вопросил, обращаясь к Айвену: – Пятьдесят лет на военной и политической службе, и кто я теперь? Людоед, которым пугают мальчишек, чтобы те хорошо себя вели – словно Бабой-Ягой, которая ест дурных маленьких детей. – Он расставил руки и с сардоническим смехом прибавил: – У-у!.. Считай, что тебе уже влетело, и драпай отсюда. Иди, парень.

– Да, сэр. – Айвен, с видом явного облегчения, снова отдал честь.

– И хватит мне козырять, – добавил граф Форкосиган уже резче. – Ты пока не офицер. – Казалось, он только сейчас заметил, что на Айвене мундир.

– Да, сэр. Нет, сэр. – Айвен дернулся было отдать честь еще раз, со смущенным видом оборвал себя и сбежал. Губы графа Форкосигана дрогнули в улыбке.

Вот уж никогда не думал, что буду Айвену благодарен, удивился Майлз. – Итак, вы сказали, сэр?.. – подсказал он.

Графу Форкосигану потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями после того, как он отвлекся на своего племянника. Он снова начал, уже спокойнее. – Так почему Елена плакала, сынок? Ты к ней не… не приставал, а?

– Нет, сэр. Я знаю, что выглядит именно так, но – нет. Могу дать свое слово, если хочешь.

– Нет необходимости. – Граф Форкосиган подтянул к себе стул и уселся. – Я верю, что ты не подражаешь этому болвану Айвену. Но э-э… бетанская философия твоей матери в отношении секса уместна там – на Колонии Бета. Может, когда-то она приживется и здесь. Но я хотел бы подчеркнуть, что Елена Ботари в качестве прецедента не подойдет.

– А почему нет? – неожиданно спросил Майлз. Отец поднял брови.

– Я хочу сказать, – быстро принялся объяснять Майлз, – зачем ее так… так ограничивать? При ней до самой смерти будет дуэнья. А она может быть кем угодно. Она блестящая, она… она классно выглядит, а меня она могла бы пополам переломить – так почему бы ей не получить, например, приличное образование? Сержант вообще не собирается ей давать никакого высшего образования. Все, о чем он заботится – это приданое. И он никогда не разрешает ей никуда ездить. Она извлекла бы из путешествия больше… черт, для нее это было бы в тысячу раз ценнее, чем для любой из девушек, кого я знаю. – Майлз умолк, переводя дыхание.

Граф Форкосиган поджал губы и задумчиво провел рукой по спинке стула. – Все это совершенно верно. Только Елена… она значит для сержанта гораздо больше, чем, я думаю, ты не можешь себе даже представить. Она для него – символ всего, что он воображал… не знаю, как это выразить. Она – один из источников того, что делает его жизнь нормальной, упорядоченной. И мой долг перед ним – этот источник оберегать.

– Да-да, знаю, «пристойно и правильно», – нетерпеливо проговорил Майлз. – Но ты не можешь быть все должным ему и ничего – ей!

Граф с расстроенным видом начал снова: – Я обязан ему жизнью, Майлз. И жизнью твоей матери. В буквальном смысле слова: всем, кем я был и что сделал для Барраяра в последние восемнадцать лет, я обязан ему. И я обязан ему твоей жизнью, дважды, а следовательно, и своим здравым рассудком – если он у меня есть, как выразилась бы твоя мать. Если Ботари захочет востребовать с меня этот долг, он бездонен. – Граф задумчиво провел пальцем по губам. – И еще – нелишне это в любом случае подчеркнуть – в настоящее время я предпочел бы избегать любого рода скандалов в моем доме. Мои противники все время нащупывают способ воздействия на меня; рычаг, чтобы меня опрокинуть. Прошу тебя, не позволяй себе стать таким рычагом.

«Что, черт возьми, творится на этой неделе в правительстве?» снова спросил себя Майлз. Непохоже, чтобы кто-то хотел рассказать об этом мне. Лорд Майлз Нейсмит Форкосиган. Род занятий: нарушать технику безопасности. Хобби: падать со стенок, до смерти разочаровывать больных стариков, доводить до слез девушек… Теперь он мечтал хотя бы наладить отношения с Еленой. Но единственным способом похоронить навеянные ее воображением ужасы, какой ему только в голову приходил, было на самом деле отыскать эту чертову могилу. А насколько он может разобраться, она должна быть на Эскобаре, среди шести или семи тысяч таких же, где лежат павшие на войне, позабытые много лет назад.

Он открыл рот, но не успел произнести и слова, как его осенил один замысел. В результате он забыл, что же хотел сказать, да так и застыл на минуту с разинутым ртом. Граф Форкосиган приподнял брови в вежливом вопросе. То, что Майлз наконец произнес, было:

– Слышно что-нибудь в последнее время от бабушки Нейсмит?

Отец сощурил глаза. – Любопытно, что ты об этом упомянул. Твоя матушка частенько говорила о ней в последние пару дней.

– Имеет смысл – при таких-то обстоятельствах. Хотя бабушка – старушка крепкая; по-моему, все бетанцы рассчитывают жить лет до ста двадцати. Думают, что это одно из их гражданских прав.

Бетанская бабушка Майлза жила отсюда в девяти скачках сквозь П-В туннели и трех неделях пути, если лететь самым прямым путем – через Эскобар. Тщательно подобранный коммерческий пассажирский рейс должен обязательно включать в себя остановку на Эскобаре. Немного времени для туризма – то есть для расследования. И можно все провернуть достаточно хитро, даже несмотря на Ботари, который будет маячить у него за спиной. Что может быть естественней для мальчика, который интересуется военной историей, чем совершить паломничество на кладбище имперских солдат и, может, даже возжечь посмертное приношение? – Сэр, – начал он, – как по-вашему, я мог бы…

В то же самое мгновение граф Форкосиган заговорил: – Сынок, как бы ты отнесся к тому, чтобы от маминого имени…

«Прошу прощения» и «Продолжайте, сэр» прозвучали одновременно.

– Я собирался сказать, – продолжал граф, – что сейчас для тебя самый подходящий момент снова навестить бабушку Нейсмит. Сколько прошло с тех пор, как ты был на Колонии Бета, почти два года? Хоть бетанцы и планируют жить до ста двадцати – знаешь, человек предполагает…

Майлз наконец разобрался с собственным языком, ухитрившись не рухнуть. – Какая чудесная идея! А… можно мне взять с собой Елену?

Отцовские брови снова взлетели вверх. – Что?

Майлз вскочил на ноги и захромал взад и вперед по комнате, не в силах усидеть на месте из-за переполнявших его замыслов. Взять Елену в путешествие за пределы планеты! Бог ты мой, в ее глазах он стал бы героем, метра два ростом, как Форталия Храбрый.

– Да, конечно – а почему нет? Со мной все равно будет Ботари. А какой компаньон будет для нее правильней и пристойней, чем родной отец? Кто посмеет возразить?

– Ботари, – напрямую ответил граф Форкосиган. – И представить себе не могу, что он с теплотой отнесется к мысли подвергнуть дочь соблазнам Колонии Бета. В конце концов, он-то их видел. И не уверен, что он посчитает это приглашение пристойным – именно от тебя, и именно сейчас.

– Гм. – Шаг, поворот, еще шаг. Есть! – Тогда я ее приглашать не стану.

– А-а. – Граф Форкосиган расслабился. – Это, я думаю, мудро…

– Я сделаю так, чтобы ее мама пригласила. Поглядим, как он возразит против этого!

Граф Форкосиган издал удивленный смешок. – Ну ты коварен, парень! – Но сказано это было одобрительным тоном. Майлз воспрял духом.

– На самом деле насчет поездки – это мамина идея, верно?

– Ну… да, – признался граф Форкосиган. – Но на самом деле я рад, что она это посоветовала. Мне… у меня будет легче на душе: знать, что ты следующие несколько месяцев будешь в безопасности на Колонии Бета. – Он встал. – Извини, я пойду. Долг зовет. Я должен пойти прощупать эту ползучую тварь, Фордрозду – ради вящей славы Империи. – Выражение отвращения у него на лице говорило лучше всяких слов. – Честно говоря, я предпочел бы напиться где-нибудь в уголке с этим идиотом Айвеном – или поболтать с тобой. – Он с теплотой взглянул на Майлза.