— Молодцы.

— Ага. Только когда начались холода и выпал снег, детки начали быстро замерзать. Глупыши не позаботились за лето раздобыть для себя тёплую одежду, сделать запасы на зиму, даже пещёру не утеплили, жили одним днём. Их счастье, что с нами повстречались, иначе бы пропали. Теперь живут здесь, в Вольном Городе, уже почти год. Мы их оженили, выделили комнату. Гунилла отличная хозяйка, сама, наверное, заметила, Яри, сметливый паренёк, сейчас работает у Пекко, нашего шорника. Воевать не лезет, что очень хорошо, а то здесь как махать мечом так полно желающих, а как делать дело, так не докричишься.

— Забавно…

— Ты уж постарайся, плохо будет, если он умрёт.

— Разумеется, сделаю всё, что смогу.

Оказавшись одна в своей келье, (надо уже привыкать считать её домом), я первым делом осмотрела Олега. Учитель лежал неподвижно, как и четыре года назад, его лицо оставалось бесстрастным. Всё как всегда. Протерев его кожу от неизвестно откуда взявшихся черных пятен сажи, похожих на отпечатки маленьких пальцев я встала и затопила печь. Потом принесла воды, поставила на огонь небольшой закопченный котелок и принялась ждать.

Вода закипела достаточно быстро. Вытряхнув из большой, холщёвой сумки многочисленные пучки сухих трав, я внимательно принялась их разглядывать, вспоминая лекцию, прочитанную мне Астрид. Следовало, конечно, сначала проэксперементировать, но времени оставалось очень мало. Мне не было известно, чем на самом деле болен Яри, но я чувствовала, что это не обыкновенная болезнь. У меня в запасе, имелось одно очень сильное, универсальное средство, убивающее заразу и укрепляющее организм, так что я решила начать именно с него.

В котелок полетели нужные компоненты. Часть из них были взяты на складе у Астрид, часть вытащены из моей дорожной торбы. По комнате разнёсся приятный аромат. Я аккуратно помешивала отвар деревянной лопаточкой, изредка пробуя. Микстура получалась с мягким, травяным привкусом. Это следовало исправить. Достав бутылочку с экстрактом полыни, я добавила в отвар несколько капель.

Мой учитель медицины, старый Хуго Родригес, ученик Эовиля и просто очень хороший человек, утверждал, что лекарство должно всегда иметь отвратительный вкус.

— "Пойми, девочка, — вещал он, удобно устроившись в глубоком кресле. — Человек, подсознательно ожидает, что сильное зелье по определению должно быть омерзительным. Выпивая его, он словно совершает мистический обряд очищения, а очищение надлежит проходить через муку, иначе грош ему цена. Вот почему, сладенькая водичка, не даст того эффекта, как горькая отрава, которую можно пить, только собрав всю волю в кулак. Самовнушение, великая вещь, и мы должны его использовать…".

Не дождавшись пока микстура остынет, я перелила её в большую глиняную чашку, и поставила на стол. Потом села рядом, и осторожно коснулась кончиками пальцев обжигающей жидкости. Боли я не почувствовала, на кистях плясали синие молнии — побочный эффект творимого заклинания. Жидкость в чашке внезапно стала красной, вверх поднялось облачко белого пара. Мои губы шевелились, произнося сложную формулу Прямого Воздействия. Микстура стала зелёной, потом кобальтово-синей. Я опустила руки, с облегчением выдохнула, — "Получилось!", затем торопливо вскочила на ноги, накинула плащ и, прижав кружку к груди, поспешила на улицу.

Гунилла, открыла дверь сразу. На её симпатичном личике были видны две дорожки от недавних слёз. Я постаралась выглядеть как можно более деловитой и серьёзной.

— Вот, возьми. Сейчас, мы попробуем его напоить, а вечером, перед сном, ты дашь остаток уже сама. Справишься?

— Конечно, госпожа Марта. А это поможет?

— Должно помочь. Очень сильное лекарство. И прекрати, называть меня госпожой. Марта, просто Марта.

— Как скажете… — девочка несмело улыбнулась, и мы вместе подошли к постели.

— Он с тех пор не приходил в себя?

— Нет. Как лежал, так и лежит.

— Понятно. Давай его посадим. Держи голову… хорошо… хорошо…

Общими усилиями, нам удалось влить в рот больного полкружки микстуры. Мы уложили его обратно, и я откланялась, обещая зайти завтра рано утром. Вечерело. С неба падал мягкий снег. Немного подумав, я отправилась в конюшню, проведать Шуструю. Лошадка стояла в стойле, сытая и довольная жизнью. Взяв у конюхов скребок и щётку, я принялась её чистить, тихо радуясь, что всё так удачно сложилось. Я сыта, у меня есть новая, тёплая одежда, крыша над головой и полезная работа, мне ничего не угрожает в этой неприступной горной крепости. Если всё сложится удачно, мы перезимуем здесь, а весной пройдём через перевал, на Китовый Берег, где можно будет сесть на корабль идущий на юг. Другое дело что, наверное, следует всё же остаться и подождать? Возможно, старая провидица Ханга, сказала правду и именно здесь, в Северной Марке найдется, наконец, лекарство для Олега? Очень хотелось верить.

Когда я вышла из конюшни, ко мне подбежала галдящая ватага детей, которые привели парнишку с вывихнутой кистью. Пришлось оказывать первую помощь, тем более что ничего сложного тут не было. Потом я осмотрела древнюю старуху, у которой на ноге красовалась огромная язва и пообещала завтра сделать хорошую мазь, затем последовало ещё несколько жалоб. Местные жители довольные, что в городе появился доктор, спешили продемонстрировать свои болячки, настоящие и мнимые. Только поздним вечером мне удалось добраться до постели.

Утром, первым делом сварив микстуру, я поспешила к Гунилле. Та встретила меня сияющая словно весеннее солнышко.

— Он очнулся, Марта, он очнулся! — тараторила девочка, схватив меня за руку. — Спасибо, ты настоящая волшебница!

Смущенный Яри, сидел на постели и теребил край одеяла. Парнишка выглядел значительно лучше, чем вчера, его лицу вернулся естественный цвет, он удивлённо улыбался и, похоже, не очень понимал причину восторга своей маленькой жены.

Я сделала осмотр. Пятна на груди поблекли и почти исчезли, температура тела вернулась к норме. Правда, пациент жаловался на сильную слабость и головокружение, но эти последствия перенесённой болезни должны были скоро исчезнуть.

— Просто не знаю, чем тебя отблагодарить, у нас почти ничего нет! Я могу стать твоей служанкой, буду стирать и убирать, только скажи! — непрерывно повторяла Гунилла. — Господи, боженька, как я счастлива!

— Успокойся, ты мне ничего не должна. Лучше возьми микстуру. Раздели на три части. Яри, ты уже завтракал?

— Нет, — робко ответил тот. — А можно?

— Нужно. Только чуть-чуть, смотри, не переешь. После завтрака примешь микстуру. Потом днём и вечером, понял?

— Ага. А я действительно уже здоров?

— Не знаю. Одно скажу наверняка, тебе ещё рано выходить на улицу. Посидишь дома пару дней.

— Но господину Пекко, нужна моя помощь…

— Перебьётся твой господин Пекко. Запомни, ты ещё болен. Сейчас болезнь отступила, но она может вернуться, если будешь носиться сломя голову.

— Дурачок, слушайся Марту! — встряла в разговор Гунилла, — Ты не переживай, я его из дома не выпущу, пока он окончательно не поправиться.

— Правильно говоришь, молодец, — похвалила я. — Ладно, мне пора, если что случится, сразу беги ко мне.

— Обязательно. И ещё раз, огромное тебе спасибо!

— Пожалуйста. — Я встала и быстро вышла из комнаты.

(Мир Престор, резиденция ордена Чистого Сердца. Олег — 25 лет, Марта — 13 лет).

Я сидела за столом в своей комнате, и усиленно борясь со сном, пыталась вникнуть в содержание невероятно сложного текста, написанного каким-то древним занудой. Придерживала пальцами слипающиеся веки и думала о завтрашнем экзамене, за которым последуют два месяца каникул. Интересно, чем я стану заниматься в свободное время?

Мне нравилось учиться, даже, несмотря на то, что преподаватели не делали скидку на мой юный возраст и отсутствие базовых знаний. К счастью я была очень упорной и схватывала на лету, к тому же мне страшно хотелась доказать всему окружающему миру и в первую очередь самой себе, что не зря ем хлеб, в орденской трапезной.