— Пойдём отсюда, Здесь нет ничего интересного, — сказал я, всеми силами стараясь говорить ровно

Марта кивнула.

— Тут очень плохое место. Уйдём.

— Естественно. А всё моё дурацкое любопытство.

Мы быстро спустились по ступеням и почти побежали к выходу. Конечно, в случившимся был виноват только я. Мы с девочкой оказались слишком восприимчивы к чужой магии. Обычный человек, ничего бы не заметил, для него, алтари на которых ежедневно уничтожались десятки людей, могли показаться просто плохо отёсанными кусками камня. Для нас же, исходившая от них угроза, являлась почти физически ощутимой.

Вернувшись в холл, мы вышли на улицу и уселись на нагретые солнцем ступеньки. После такой встряски, следовало хорошенько отдохнуть и подкрепиться. Я полез в сумку достал коробку с НЗ, открыл её и вытащил плитку "Особого шоколада". Отломил половину, протянул Марте.

— На, держи, это очень вкусно.

Проводница с опаской повертела в руках шоколад, осторожно лизнула, затем откусила маленький кусочек, пожевала… расцвела и с жадностью принялась уничтожать угощение. Я с улыбкой смотрел на неё, медленно поедая свою порцию.

— Фкусно, — пробормотала она с набитым ртом, потом облизала пальцы и спросила:

— А что это такое?

— Вообще-то, надо сначала спрашивать, а потом уже жрать, — наставительно сказал я, воздев к небу, перепачканный шоколадом палец. — Это очень редкая вещь. Застывшая кровь дракона.

— Правда? — глаза девочки округлились.

— Правда. Я гонялся за ним несколько недель, пока, наконец, не загнал в узкое горное ущелье. Там и прикончил.

Я скорчил жуткую рожу и замолчал, довольный произведённым эффектом. Любопытной Марте, конечно же, захотелось узнать подробности. Пришлось на ходу придумывать убедительную историю. Проводница, слушала, открыв рот, веря каждому слову.

Спустя двадцать минут, когда последствия пребывания в зоне враждебного магического воздействия прекратились, я, оборвав на середине очередную байку, решительно поднялся на ноги и сказал, что нам пора, наконец, идти заниматься делами. Девочка, только что заливисто смеявшаяся, погрустнела, но возражать не стала. Мы вновь вошли во дворец, пересекли холл, свернули направо и попали в узкий коридор, ведущий вглубь здания. Затем миновали анфиладу пустых комнат, спустились вниз, по узкой винтовой лестнице, и оказались в коридоре, по обеим сторонам которого чернели дверные проёмы.

Коридор оканчивался тупиком. Ничем непримечательным тупиком. Облезлая стена, перекрывающая проход выглядела совсем обычной. Потрескавшаяся, местами, отвалившаяся штукатурка, открывала грубую кирпичную кладку. Зуб даю, многочисленные искатели сокровищ, десятки раз осматривали её на предмет тайной двери. Дилетанты.

— Подержи. — Я протянул девочке факел. — Будешь мне светить.

Марта кивнула. Здесь, отдалённая от страшного тронного зала десятками метров толстых каменных стен, она чувствовала себя гораздо уверенней.

Осмотр длился недолго, я нашёл отверстие, в которое нужно вставлять ключ, но это нам ничего не давало, потому что у меня не было ключа. Правда, даже если бы он и имелся, толку от него оказалось немного, так как только в голливудских фильмах, древние механизмы дверей и ловушек срабатывают, простояв в покое несколько сотен лет. Здешний дверной механизм, естественно давно вышел из строя, но я знал, как его обойти.

Мудрые инженеры, предусмотрели способ проникнуть внутрь, минуя дверь. Страхуясь на случай поломки, они просто-напросто не закрепили несколько каменных блоков над ней, правильно рассудив, что выломать их будет гораздо проще, чем разбирать дверь целиком. Разумное решение.

Раскрыв рюкзак, я вытащил раскладную лесенку и несколько грубых, но надёжных инструментов, купленных у каменщика в Гринсдейле. Потом вставил рукоять факела в щель стены и сказал Марте, чтобы та шла погулять. Сначала девочка отказалась, и некоторое время топталась на месте, по очереди отогревая ладошками озябшие на ледяных плитах пола ступни, но потом решилась таки меня покинуть, сообщив что пойдёт греться на улицу.

— Давно пора. Только не заблудись, и главное, не входи в тронный зал. Когда я закончу, то позову тебя.

Работа оказалась трудной и грязной. Сначала требовалось удалить штукатурку, превратившуюся в камень, затем найти слабозакреплённые блоки. Только через три часа, упорного труда, дело, наконец, было сделано.

— Значит так, — сказал я Марте, которая последние пятнадцать минут стояла рядом и аж подпрыгивала от нетерпения. — Теперь твоя очередь.

Вручив ей факел, я поднял её к пробитому отверстию. Девочка быстро, словно ящерка юркнула внутрь.

— Ну что там?

— Комната. И лестница вниз…

— Стой на месте, жди меня.

Отложив бесполезный меч, и взяв необходимые вещи из рюкзака, я, протиснувшись сквозь дыру, спрыгнул на пол. Проводница, дисциплинировано стояла на месте, алый свет факела играл на белых, отштукатуренных стенах. Комната оказалась абсолютно пустой, толстый слой нетронутой пыли, доказывал, что сюда уже давно никто не заходил. Сделав несколько шагов, я подошёл к раскрытой двери, за которой начиналась лестница.

— Ну, вот и всё, судари мои… Не отставай, маленькая ведьма!

Спуск длился недолго. Короткая лестница окончилась очередным коридором, прямым словно стрела.

— Водичка, — растеряно сказала Марта, остановившись на последней ступеньке.

Действительно, коридор оказался затоплен. Тяжело вздохнув, я вошёл в холодную, неподвижную воду. Мне она оказалась по пояс, а девочке соответственно почти по горлышко. Проводница, гордо отказавшись от предложения отнести её на руках, поплыла, используя странный стиль, отдалённо напоминающий брасс.

К счастью, коридор, как и лестница, быстро закончился, так что всего через пару минут, мы вошли-вплыли в небольшую комнату. Воды тут оказалось значительно меньше: примерно по колено. Справа и слева, стояли четыре огромных сундука, по два с каждой стороны, а у противоположной от входа стены, находилось возвышение, с небольшим алтарём, на котором лежала чёрная, покрытая пылью шкатулка.

При виде сундуков, Марта радостно взвизгнула: — Сокровища! — и попыталась поднять крышку ближайшего из них.

— Стой, здесь нет никаких сокровищ, — попытался, остановит её я.

— Что значит, нет? Тут сундуки, а в сундуках ВСЕГДА лежат сокровища! — девочка посмотрела на меня как на слабоумного.

— Сокровищ, здесь нет, — терпеливо повторил я. — В этих сундуках, хранились жреческие одежды и книги. Вот смотри.

Я поднял крышку, и мы заглянули внутрь. В нос нам ударил резкий запах гнили. За время, проведённое в воде, одеяния жрецов, превратились склизкую чёрную массу. Лицо Марты вытянулось.

— Как жа-а-лко, — протянула она, и неожиданно всхлипнула.

— Погоди, не реви. — Мне внезапно пришла в голову прекрасная идея. — Насколько я помню, на жреческие хитоны, часто нашивались золотые и серебряные пластины. Если ты не брезгуешь покопаться в этой гнили, то…

Договорить я не успел. Девочка решительно подтянула подол рубахи и полезла через бортик сундука. Оказавшись внутри, она погрузила руки почти по плечи в склизкое месиво и приступила к поискам. Оставив проводницу заниматься делом, я зашлёпал к алтарю.

Когда-то, шкатулку заботливо прикрывал кусок узорчатой ткани, но сейчас от неё остались только жалкие обрывки. Сама шкатулка, была изготовлена из драгоценного чёрного дерева, но за столетия, проведённые в сырости, полированная древесина, покрылась сетью трещин и вздутий. Достав из ножен нож, я попытался подцепить им крышку, но безуспешно — похоже, замок ещё действовал. Вонзив кончик ножа в щель между крышкой и бортиком, я начал проталкивать лезвие, нанося сильные удары ладонью по рукоятке. Внезапно, раздался щелчок, и крышка ощетинилась короткими стальными шипами. Поразительно, но ловушка всё же сработала. Шипы, без сомнения были смазаны ядом, способным убить, любого неосторожного взломщика. И хотя за четыреста лет, яд, скорее всего полностью потерял силу, расслабляться не стоило.