- Аленка, уйми его! - крикнула Чуча. Ее меланхолия вмиг исчезла.

- Да я-то уймусь. Но Катька скандал до небес поднимать не станет, ходи Варяг хоть направо, хоть налево, хоть кругом. У них система отношений другая. Взбрыкнуть изредка, по-тихому, помолчать пару дней – это можно. Но учинить разборку, чтобы вечеринка сорвалась, - после этого люди вроде них вместе не живут, после этого развод и девичья фамилия. А Катька занавесочками своими дорожит, кто ей, кроме Варяга, такие занавесочки обеспечит? Так что она будет сидеть и помалкивать.

- Гадость какая! - Чуча вне себя заскрипела зубами. - Не станет Катька из-за занавесочек свинство терпеть!

- Да почему же не станет? - вскипела вдруг и Алена. - Ты, Чученька, сроду представить не могла, чего женщины только не терпят ради сохранения отношений.

- Да в гробу я видала такие отношения! Если и терпят, так не ради отношений, а ради замечательной возможности говорить подружкам: “а МОЙ-то вчера...”, “а мы с МОИМ...”. Комплекс неполноценности, и больше ничего!

- Не комплекс неполноценности, а простая арифметика! В стране мужиков на десять миллионов меньше, чем баб! То, что ты называешь независимостью, многие прочие считают элементарной невостребованностью и к этому не стремятся.

- Ага, понасажают уродцев на шею себе, и прямо млеют от счастья, какие они востребованные!

Алена, помидорно покрасневшая, собиралась ответить, и возможно, ее ответ поставил бы точку в их с Чучей отношениях. Но Доктор Глеб встал со своего места и всем налил. А потом воспользовался паузой и сказал:

- Я вот еще подумал... Женщины часто худеют, потому что хотят похудеть.

- А почему женщины хотят похудеть? - немедленно включился Павел. - Потому что они думают, что так скорее понравятся мужчине.

- Тоже мне!.. - фыркнула Чуча.

Доктор Глеб усмехнулся:

- Теперь мы будем обсуждать возможность, что Катя изменила Варягу, а он ее убил и съел непосредственно перед нашим приходом?

- А вот интересно, - отозвалась на это Чуча, - способен ли Варяг на бурную реакцию? Никогда не видела его в ярости. И даже сомневаюсь, что он вообще теплокровное животное.

- А кто-нибудь когда-нибудь давал ему повод для ярости? - спросил Павел.

- Да, юзеры конторские – каждый день дают, - снова усмехнулся Доктор Глеб.

Алена не принимала участия во всеобщем словоблудии. Она слегка улыбалась, чтобы все знали: перепалка с Чучей уже забыта. Но ее мысли не соответствовали выражению лица – мысли были без улыбки.

Первый раз в этот день Алена проснулась от того, что рука Павла легла ей на бедро, пошарила по коже, спустилась по животу вниз и стала подбираться к клитору. Алена мурлыкнула, но отвела руку. В ответ Павел придвинулся ближе. Алена, придав голосу интонацию легкого недовольства, протянула “ну, нееее” и повернулась к нему спиной. Павел не внял. Алена подумала, что, наверное, надо дать, все равно не отвяжется, и что ей, жалко, что ли, но неожиданно для себя, приподнявшись, рявкнула:

- Сказано, отстань!

После чего упала на подушку, припомнила последние события сегодняшнего сна и  задремала.

Второй раз она проснулась, когда было уже за полдень. Из спальни было слышно, как в кухне бормочет телевизор. Алена, открыв глаза, подумала, что ей почему-то очень скучно жить на этом свете.

При появлении Алены Павел суетливо подскочил с кресла и кинулся к кофеварке. Алена вяло улыбнулась. Опустившись в освободившееся кресло, она наблюдала, как Павел трясет чайной ложкой над банкой с кофе, стряхивая “горку”; стряхнув слишком много, он снова зачерпывал и снова пытался избавиться от излишков. Когда он включил, наконец, кофеварку, вокруг нее был просыпан кофе и пролита вода. Павел, скрючившись над столом, принялся убирать. “Нелепый, нелепый,” - билось у Алены в голове. “Ну и что? - рассерженно подумала она вслед за этим. - Зато он славный и любит меня. Ты, что ли, лепая?”. И сказала ласково:

- Павчик, достань печенье.

Он разлил кофе по чашкам. Алена подумала: опять он взял мою любимую кружку. Эту кружку она еще до Павла купила себе. Когда появился Павел, она в порыве отдавать ему все лучшее, отдала и свою кружку. А теперь ловила себя на раздраженной мысли: “Мог бы и сообразить, что пора вернуть мне МОЮ кружку”. Сделав глоток, Алена чуть расслабилась. “О господи. Просто пойди и купи себе другую кружку,” - сказала она себе, а Павлу тем же ласковым тоном напомнила:

- Я просила достать печенье.

Он достал печенье и еще сыр. Алена наблюдала, как он ест, неоправданно широко открывая рот, причавкивая, прихлебывая кофе, и ей хотелось Павла убить. Чтобы избавиться от этих мыслей и от стыда за них, Алена вместе со своим завтраком отправилась в гостинную. Не успела она там расположиться, как в дверях возник Павел. Он и здесь собирался составить ей компанию.

- Ты вернись, пожалуйста, в кухню, - тихо попросила Алена.

- А в чем дело?

- Ни в чем. Просто мне надо кое о чем подумать, а ты меня отвлекаешь.

- Я тихонько.

- Нет, пожалуйста, вернись в кухню.

- Ну я вот тут, в уголке...

- Паш...

Павел капризно скривился.

- Мы и так все время завтракаем порознь. И мне это надоело, если хочешь знать. - Его голос прозвучал несколько визгливо.

- А мне надоело, что ты чавкаешь и хлюпаешь! - заорала Алена. - Я тебя сто раз просила: ешь по-человечески! А с утра это вообще невыносимо! Поэтому иди в кухню и дай мне нормально позавтракать!

Павел развернулся как-то преувеличенно, всполохнув локтями, выставив назад левую ногу. Кофе из кружки, которую он держал, несколько раз плюхнулся на пол. Алена, сосредоточенно глядя перед собой, жевала печенье. “Дура ты, дура психованная,” - думала она. Никакого удовольствия от завтрака не получилось. Наскоро допив кофе, Алена отправилась в кухню. Павел, нахохлившись, сидел на табуретке за столом. Алена подошла к нему сзади, положила руки на плечи.

- Павчик... Не сердись... Сама не знаю... у меня, наверное, пмс, вот и клинит.

Павел как бы нехотя потрепал ее по левому запястью и коснулся губами правого.

- Знаешь, давай сейчас пойдем и потратим денег. Купим мне новую кружку, всякой ерунды для ванной, а потом пообедаем в каком-нибудь приятном месте.

- Ален, по-моему, все эти траты совершенно лишние. Мама ведь права: при наших доходах мы вполне могли бы за год скопить на полквартиры. А мы вообще ничего не откладываем. Вот ты купила на этой неделе сумку за восемь тысяч – неужели нельзя было подождать до следующего месяца?

Алена убрала руки с его плеч.

- Ты... ты... Ты просто идиот какой-то! - выплюнула она и побежала в комнату.

Павел побежал за ней.

- Почему? Почему я идиот???

- Боже мой, я не знаю, почему ты идиот! Я что, не заработала себе на сумку?!.

На этот раз скандал вышел крупный. Павел даже ушел из квартиры – на полчаса. Едва за ним захлопнулась дверь, Алена ощутила страшное одиночество и минут десять конвульсивно рыдала от ужаса.

Павел вернулся. Они помирились. Занялись любовью. Алена нащупала внутри точку равновесия и остаток дня балансировала на ней. То и дело подымавшийся из глубин смутный беспокой стремился столкнуть ее с этой точки, но Алена гнала его прочь, выглядывая из окна на осеннее великолепие, призывая на помощь всю мощь чистой небесной голубизны.

Собрание вступило в наиболее продуктивную фазу пьянки, когда выпитое еще не туманит разум, но бодрит и пробуждает ораторские способности. Чуча, деятельно жестикулируя, заговорила про онтологию брака.

- Дело не в том, кто кому изменяет, и изменяет ли вообще. Дело в том, что современный брак воспринимается через призму устаревших понятий. Общество изменилось, но когда люди судят о браке, они оперируют допотопными понятиями. Применяют к современному автомобилю терминологию барышников позапрошлого столетия. Да, похоже, конечно, но подобие не означает тождество! Что такое измена жены двести лет назад? Это своеволие того, кто не имеет никакого права на свою волю. Ее взяли в дом, как корову, - чтобы исполняла строго обозначенные функции. И жена, и корова, и телега были вещи одного порядка – каждая имела четкую хозяйственную функцию, и про каждую было известно, зачем она человеку нужна. И если твоя телега по собственной воле поехала в чужой огород, то ее следует порубить на дрова, а себе взять другую, нормально работающую.