– И мы свой гешефт имеем, и народу чуть легче жить.

В планах – помаленьку внедряться на рынок товаров первой необходимости.

Поразвлеклись и хватит? Так получается. Я сам отвез Амелию в аэропорт Ниццы. Сам выгрузил из машины ее многочисленный багаж и погрузил на транспортер стойки регистрации пассажиров.

– Деньис, я люблю тебя, – вдруг сказала Ами, как всегда немного неправильно выговаривая мое имя, когда мы уже стояли у входа в пассажирский накопитель. Туда провожающих не пускали.

Любит? И ни разу не сказала этого раньше, длинными-длинными ночами, когда мы не могли оторваться друг от друга? Говорила, какой я хороший, сильный, неутомимый, но вот этого не сказала ни разу.

До меня вдруг дошло, что Амелия произнесла это совершенно спокойно, разве что интонации были очень грустными.

А я… Я смотрел на ее милое, немного круглое лицо и не знал, что ответить. Признание Ами… Нет, такого я никак не ожидал. Слишком легкими были наши отношения, ни к чему вроде бы не обязывающими. Даже инициатива нашего знакомства исходила никак не от меня. Серые глаза в обрамлении длинных ресниц, чуть вздернутый носик, немного припухшие от моих поцелуев губы… И одинокая слеза выкатившаяся из самого уголка глаза… Я смотрел и молчал. Ну не знаю я, что сейчас сказать! Как обухом топора по голове получил. Или, правильнее, пыльным мешком?

– Мы еще увидимся? – она по-прежнему была абсолютно спокойна. Дворянское воспитание? Мне вдруг ни к селу, ни к городу вспомнился старый, начала века, фильм "Радости и печали маленького лорда" со Станиславом Говорухиным в главной роли.

– Обязательно, – ответил я, – ты даже не представляешь, как скоро, – еще бы, ведь по планам Вадима мне в ближайшее время предстоит получить пару дипломов Оксфорда или Кембриджа. Да и сама "конюшня" "Макларен" – английская.

– Разве что…, – пришлось мне добавить, – это единственное, что я тебе точно могу сейчас обещать.

Она поцеловала меня при всех прямо в губы, повернулась и пошла, не думая оглядываться. А ее походка… Легкая, свободная и, в то же время, выверенная до миллиметра. Это сколько же сотен лет надо было так учить этим графам своих детей, чтобы в генах такая королевская походка отложилась?

Она уходит, а я мучительно пытаюсь понять, что такое любовь. Секс? Очень сомневаюсь. Вот сестру я люблю по-настоящему. Люблю погибших родителей, умершего деда. Амелию? Нинель? Валентину? Не знаю. Но вот расставаться сейчас с Ами почему-то очень не хочется…

Азарт? Ни в коем случае! Только холодный разум и сосредоточенность. От Монако до Неверо, около которого находится знаменитая трасса Маньи-Кур, всего-то шесть-семь часов езды. Гран-при "Формулы-один" там уже не проводятся. Последний выиграл Фелипе Масса в две тысячи восьмом. Трек, коренным образом реконструированный в конце восьмидесятых годов прошлого века, все-таки оказался не очень удачным. Достаточно сложный, и места для обгона соперников практически отсутствуют. Зима и соревнований в настоящее время очень мало. Купить тренировочное время и арендовать спортивную машину сейчас достаточно дешево. Дорогая только страховка, но и черт с ней, с ценой. Я накручиваю круг за кругом, останавливаясь только на дозаправку и редкую замену резины. Виктор смотрит на меня на "пит-стопах" сердитым взглядом, но молчит. Я же пообещал ему, что никаких аварий не будет. А он чувствует мою злость, видит что я, почему-то ожесточившись сам на себя, взвинчиваю темп. И никак не может понять причину. Догадаться, что это Амелия, ему, слава богу, не дано.

Мне хватило всего три круга с периодическим включением режима ЗНАНИЯ только в самых сложных поворотах, чтобы все, даже самые мелкие особенности трассы, запомнились раз и навсегда. Теперь я шлифую круг за кругом, уже побив рекорд для этого класса машин. Да, это не болид с открытыми колесами, как на "Формуле-один". Но максимальные скорости тут не намного меньше. Скорость… Вот интересно, пару недель назад прокатились с Ами на небольшом реактивном самолете какого-то ее знакомого. Меня даже за штурвал посидеть пустили на пятнадцать минут. Скорость этого самолета почти в три раза выше, чем у любого наземного гоночного болида, а вот ощущения… Земля где-то далеко внизу и сдвигается назад медленно-медленно. Совершенно не те ощущения, что на машине. В умных трудах по физиологии человека сказано, что все зависит от потребного времени реакции. На трассе это время на порядки меньше. Здесь и сейчас нельзя отвлечься даже на мизерную долю секунды. И я уже который час выматываю себя и учусь не снижать внимание.

Все, пора заканчивать. Последние четыре круга я наштамповал один в один без ошибок. Есть, конечно, небольшая разница во времени прохождения. Но ведь надо учитывать износ резины и уменьшение массы автомобиля из-за расхода горючего.

Выбираюсь из машины, сдираю эти чертовы перчатки и шлем.

– Устал? – участливо спрашивает Виктор.

– Есть немного, – ну как же хорошо. Можно потянуться, расслабиться и, наконец-то, выкурить сигарету.

– Завтра опять? – в его голосе некоторое напряжение. А ведь Витя тоже устал. Стоять с приличным напряжением и смотреть, как я круг за кругом проношусь мимо него на бешеной скорости, вероятно, тоже не очень просто.

– Нет, – успокаиваю его, – больше здесь я уже ничего не вытяну.

– Аккуратней надо, Денис. Я, конечно, понимаю, что тебе хочется всего и сразу, – голос у Вадима был чуть-чуть глуховатый, – но пока ты должен светиться только как удачливый игрок на бирже. Вот зачем ты побил рекорд трассы в Маньи-Куре?

– Ты чего так выглядишь? – ответил я совершенно невпопад на его руководящие указания. – Работы много? Перетрудился?

Он посмотрел на меня, точнее на экран своего ноутбука. Так как камера находилась на верхней кромке крышки, то выглядело это так, как будто он сосредоточенно разглядывает мои губы, словно ожидая, что я еще такого брякну.

– Хватает работы, – все-таки ответил Вадим на мой вопрос, – выше крыши, – И… – он сделал маленькую паузу, – ты когда с Настей говорил?

– Позавчера также как сейчас с тобой по "скайпу" связывался, – причем здесь сестренка?

– Забрать к себе можешь?

– Что-то случилось?

– Пока, тьфу-тьфу-тьфу, – он сделал вид, что поплевал через плечо, – ничего. Но, некоторые неприятные факторы имеются. Кто-то в ее школе под видом чиновника из министерства образования наводил о Настеньке справки. Информация ко мне поступила слишком поздно, и выяснить, кто конкретно это был, мы не смогли. Не нравится мне эта возня около твоей сестры, очень не нравится, – он помолчал чуть-чуть, – да и ей самой жить под постоянной опекой секьюрити явно надоело. А там у вас в Европах с этим все-таки проще.

– Тогда давай немедленно отправляй ее сюда!

– Хорошо. Я почему-то так и думал, что ты возражать не будешь, – наконец-то улыбнулся Вадим, – документы заранее готовить начал. Буквально через день-два будут. Но есть тут одна мелочь, – он замялся, – ей ведь всего одиннадцать. Будет проще, если она полетит с кем-нибудь из родителей. Приемных родителей, – поправился подполковник, увидев несколько изменившееся выражение моего лица, – а я, как понимаешь, бросить работу не могу.

Это что же такое получается? Он сам отправляет Валентину ко мне? Подполковнику ведь наверняка доложили, что у меня здесь есть практически постоянная женщина. Расчет на это? Но ведь Амелия несколько дней назад улетела в свою Англию. Или?.. Вот только теперь до меня дошло, что сейчас там, в России, все очень и очень не просто. Подполковник вывел меня из игры – надо признать, очень опасной игры – там, а теперь хочет удалить оттуда все самое дорогое, что у него есть. Не желает, чтобы в данный момент рядом с ним был кто-то, кого можно взять в заложники и потом шантажировать самого Баландина? Перестраховывается? А то, что у нас с Валей здесь опять может что-нибудь произойти, считает наименьшим злом? Н-да, ситуация! Не детские игры. С одной стороны уже слишком большие деньги на нас завязаны. А с другой… Могло всплыть что-то о нашей операции по Прохорову? По моей экспресс-акции с Пономарем? По одной из многочисленных операций прикрытия наших фирм в Питере, в которых я принимал участие? Черт его знает, но вот то, что произошло некоторое перераспределение в финансовых потоках северо-западного региона Российской Федерации, очень многие не просто могли заметить, а были обязаны. Аналитику на таком уровне ведь никто не отменял. А то, что практически все нити сходятся к Баландину и Нейману, которые прикрыли меня, вычислить было не так уж и сложно.