Мыш, не дожидаясь особого приглашения, аккуратно шагнул "на борт".

– Всё надёжно, – Улыбнулась подруга, устраиваясь рядом, – Двойное резервирование, полный автомат, не перевернёшь. Хоть спи здесь, хоть любись, хоть на ушах стой.

Дима, впрочем, в способностях Натальи, как волшебницы-авиаконструктора, ничуть не сомневался.

"ЭТА не уронит"

"Группа Линейного Счастья", под наташиным руководством, явно не теряла времени даром. Сидеть на тёплой, упругой эктоплазме было настолько удобно, что выражение "как на облаке" потеряло переносный смысл. Пушистое "изделие" неторопливо оторвалось от земли и начало набирать высоту, смещаясь в сторону дальнего хребта.

– И что, всё экто?

– Кроме собственно чая, разумеется, – Пожала плечами "старшая по ковену".

– Афродизиаки, небось? – Дима недоверчиво налил напиток в невесомую белую псевдочашку.

– Зачем? Нормальный чай плюс моя таёжная коллекция трав, для здоровья. С умклайдетом собирать – одно удовольствие, как в сказке, сиди себе на лавочке…

Чай действительно был хорош.

– Песня такая была… что-то про… "будешь в облаках купаться", или как-то так.

– Да, Орбакайте пела. – Наташа хлопнула ладонью по белому ничему. – "Я подарю тебе любовь, я научу тебя смеяться…" Эту штуку, кстати, я, на самом деле, для деток спроектировала. Такой милый эрофантик, для старшего школьного возраста.

– Вся проблема в том, что нам не по шестнадцать. У детей цинизм показной, на публику, а у нас уже не то, что в кожу, в кости въелся. И не захотим, но всё равно всё обсмеём. Чисто по привычке.

– Нет, Мыш. Конкретно НАША проблема в том, что главную твою эротическую мечту я тебе подарить не могу…

– …Потому, что она не совсем эротическая?

– Точно. Как устроен Суперфрактал, я тебе не расскажу. И никто не расскажет. Но на вопросы попроще, которых у тебя, по мою душу, вагон, готова ответить. Я же не только блинчики с вареньем и вкусный трах на потолке, я и любопытство твоё могу потешить. Всё расскажу. Ну… почти. И обещаю не врать.

– То есть, у нас ночь исповедей?

– Во всяком случае, с моей стороны. Как ты сам изящно выражаешься, настало время охуительных историй.

Дима повернулся к женщине. Двойное, серебристо-оранжевое слабое освещение, от закатного серпика луны и далёкой Апельсинки, дали странный эффект, словно подчеркнув и усилив чужеродную "изюминку" в облике Наташи. Та мягко улыбнулась, в своём стиле уловив невысказанный вслух вопрос, и начала рассказ.

– Мой прадед, по чисто мужской линии, Константин Ратников, был забайкальским казаком. При этом, как я полагаю, персонажем достаточно неуживчивым. Когда шла Гражданская война, он не ушёл к Семёнову, как большинство… наших, а дёрнул в Иркутск. Там что-то мутил, крутился… а потом прибился к Кулику, учёному. Уж не знаю, почему.

– Исследователь Тунгусского метеорита?

– Да, он как раз, в двадцать первом, свою первую экспедицию собирал. В общем, что да как там получилось, толком никто не знает, но в тунгусском стойбище Ванавара украл Костя себе самую красивую эвенку. Вроде как даже шаманскую дочку, хотя точно, опять же, никто уже не скажет.

– Можно подумать, что это нуждается в доказательствах.

– Короче, всё у деда Кости было хорошо. Трое детей, прошёл КВЖД, Халхин-гол и Отечественную, а умер своей смертью в восьмидесятом, в Братске. Я его даже смутно помню. Прабабушка умерла раньше его, на пять лет.

– А ещё говорят, астрология лженаука. Вон как планеты на судьбы влияют, Звёздочка ты наша.

– В таком аксепте разумеется, ха.

Помолчали. Алый рубин волшебной брошки Натальи светился угольком в темноте – устройство в работе. Дима налил по второй чашке.

– Расскажи про вертолёт.

– Ок, но эта история длинная и развесистая, с лирическими отступлениями.

– Я готов слушать всю ночь, о Шахразада! – Мыш намеренно задержал взгляд на Большой Медведице, на пару секунд. И, конечно же, угадал.

Наряд Натальи сменился, став чем-то гаремно-восточным.

– Молодец. Видишь, как всё просто.

– Ведьма.

– Я тебя тоже очень люблю. Так вот. Помнишь, ты как-то упоминал, что мы с Дарёной похожи, характерами? И поэтому я к ней так прониклась?

– По системному признаку "отсутствие башни". Обе оторвы.

– В какой-то мере да, но… понимаешь, Даша уникальная сущность, реально одна на миллион, во всех смыслах. Темперамент бешеный, и при этом, во всём организме, ни молекулы блядства. Абсолютно цельная личность, ни на два, ни на три не делится. Встретила хорошего парня, и подарилась. Вся, без остатка. Разве что ленточкой, впопыхах, перевязаться забыла! С Васей ей повезло, конечно. Кстати, Светка такая же, прямая как стрела. Только ещё правильная очень.

– А… ты другая?

– Я… я росла до двенадцати лет в тайге, королевой джунглей, блин. И в Иркутск попала как раз в самое созревание. Месяц дичилась… а потом, вдруг, обнаружила… что люди пахнут. Своей едой, своими мыслями, своими инстинктами… а если знаешь, чем человек пахнет, знаешь, что ему надо. Какие там верёвки, я из мужиков, с четырнадцати лет, натурально макраме плела. Причём из всех подряд, от одноклассников до учителей и отцовских друзей. Мама на стену от злости лезла. Что?

"Тандемник. Королева джунглей и Лолита. Не позавидуешь мужикам"

– Не, ничего.

– Тут мне Ваня и подвернулся, пилот. Долбак долбаком, тридцать лет, ни кола, ни двора. Дело на каникулах было, летних, я в Усть-Илге у дяди тогда жила. Ванечка принадлежал мне телом и душой, а главное – вертолётом. Ми-второй, формально из авиаотряда по снабжению каких-то партий, чёрт его знает каких. Левачил Ванёк страшно, аж за ушами хрустело. Это же девяносто первый год, полный развал был. Я этот вертолёт освоила, как уазик отцовский, там же всё проще, чем на дороге, в небе места много. Однажды и вовсе, одна кататься улетела, без Вани, он там чуть не поседел, пока меня ждал, на брошенной фактории. И вот однажды, светлым-пресветлым днём, когда порхали бабочки, птички, бурундучки и белочки… тридцатого августа, как раз после первого путча. Мы тоже порхали. Мне завтра уезжать надо было, в Иркутск, и мы сезон закрывали. Над Леной. Ну и указатель топлива подвирал. Как выяснилось. Когда глохнет движок… это страшненько.

– "И зверь, с умолкшими винтами, повис пугающим углом"?

– "Ищи, отцветшими глазами, опоры в воздухе пустом". Блок, "Авиатор". Обожаю эту вещь. И вот тут меня постигло первое в жизни разочарование в мужчине. Только не в том смысле. Когда на взрослого мужика орёшь "сиди, сука, ручку держи", это доставляет. Плюхнулись в речку на ротации, аккуратненько, как хрусталь в вату. Не поломались даже. Гвынтокрыл, ясное дело, потонул. Сажать Ваню хотели, да как-то не срослось. Я же вдруг поняла, разом, что видеть его больше не могу. Как там Хелависа пела, "оставаясь в живых, что-то даришь взамен"? Подозреваю, что тёзка даже не знает, насколько она права… В Иркутск ко мне приезжал, ныл. Утешился с какой-то маминой подругой. Ну а я… что я? Закончила школу, поступила в НГУ. Продолжала в том же духе. Здесь ты меня должен спросить, а где у тебя, такой роковой женщины, вилла в Ницце и личная яхта? И личный олигарх в подкаблучье?

– Нее.

– Ну ладно, я без спроса. Называется "какой же надо быть дурой, чтобы быть умной", слышал такое?

– Разумеется. Даже объяснять ничего не надо.

– Из этой истории, с вертолётом, я почему-то вынесла твёрдую уверенность… что это я машинку в воздухе придержала. Нашла, не цветшими глазами, опору. Бред, разумеется.

– Конечно, чушь собачья и антинаучные выдумки. Особенно убедительно это звучит на высоте четырёхсот метров, на облаке, созданном усилием твоей воли.

– Как бы там ни было, я уверилась, что со мной, по жизни, ничего случиться не может. Что мне чёрт не брат. Ну и… чистая правда, ничего не случалось, что бы я ни вытворяла. На третьем курсе я проверила свою неотразимость на старом друге семьи. Результат испытаний повелевает облаками и очаровывает суровых донецких металлистов.