Вздохнув, волшебник достал сборник сказок, где упоминалось о его родственниках, и которые он часто перечитывал, хотя знал почти наизусть. Волшебник Бук был очень добрым волшебником, даже слишком добрым, как считали некоторые злодеи, поэтому он и любил добрые сказки. Открыв на первой попавшейся странице, Бук углубился в книгу.

В сказке происходили разные замечательные события, храбрые рыцари убивали глупых негодяев и спасали прекрасных дам. По традиции, все дело кончалось свадьбой, где перепившиеся гости поглощали в огромных количествах барашков, поросят, цыплят, черную и красную икру, ананасы и много других вкусных вещей, которых нынче простому человеку в магазине не купить. Все это обильно поливалось пивом, вином, коньяком… Застольные сцены нравились Буку больше всего, так как это возбуждало у него аппетит. Вот и сейчас волшебнику захотелось вцепиться во что-нибудь зубами, например, в кусочек хорошо поджаренного мяса.

Бук сглотнул слюну и наугад ткнул в список блюд за свадебным столом. Выбор пал на целиком зажаренного поросенка. Против поросенка Бук ничего не имел. Он достал свой волшебный рубль и, подкинув, произнес положенное волшебное заклинание.

– Если орел – то пусть появится поросенок, если решка – то, что делать! Пусть не появляется!

Волшебный рубль, как всегда, работал безотказно и выпал орлом. Откуда-то из ветвей большого баобаба выпал симпатичный розовый поросенок.

– Хрю, – хрюкнул он.

Бук радостно захлопал в ладоши и засмеялся:

– Какой симпатяга!

– Сам знаю! – огрызнулся вдруг поросенок.

– Говорящий! – удивился Бук. – Неужели у них там, в сказке, пожарили говорящего поросенка? Ай, ай, ай!

Хитрый поросенок повел взглядом, осознал, что его хотят зажарить, и рванул в кусты.

– Куда! – заорал Бук и схватил волшебный рубль. Но потом передумал, махнул рукой.

– Ну, и черт с ним.

Рубль выпал из его руки и упал орлом.

Волшебник поднял его, отряхнул от грязи и, чтобы опять не вышло осечки, заказал простые пельмени. Слава богу, пельмени пока еще нигде не разговаривали и в кусты не удирали!

Говорящий поросенок успел галопом пробежать километра три, когда на него прямо с неба упал черт. Неосторожные слова волшебника «Ну и черт с ним!» Привели к тому, что друг напротив друга оказались две почти одинаковые морды: черта и поросенка. Одинаковый пятачок, хитрые плутоватые глазенки, копытца… Они с первого взгляда понравились друг другу.

– Хрю! – взвизнул поросенок.

Черт понимающе похрюкал, приподнял с головы цилиндр и представился:

– Черт Федя. Прислан, значит, быть с вами.

– Поросенок Вениамин, – подумав, ответил поросенок. – Очень рад-с. Но пожать руку не могу, ибо сам таковых не имею и человеком, к сожалению, не являюсь.

– Ну, это мы быстро!

Черт выдернул три волосинки из своего шелудивого хвоста, плюнул на восток, подмигнул левым глазом.

– Оп-па!!!

Вениамин превратился в розовощекого толстячка, правда с поросячьей физиономией. Они пожали друг другу руки.

– По такому случаю надо бы чего-нибудь натворить, – предложил пакостливый Федя.

– Предлагаю женить меня на дочке царя, – сказал Вениамин, любуясь на себя в карманное золотое зеркальце.

– Ну, это мы быстро!

Еще три волосинки, и бывший поросенок превратился в богатого купца. Он оправил на себе бархатный камзол, притопнул сафьяновым сапожком.

– Класс!

Они сели в карету, которую черт вытащил из кармана и вырастил до нормальных размеров, и поехали в город.

Как обычно, царь скучал. От нечего делать смотрел в окно и считал мух.

Во дворе застучали копыта, и к парадному крыльцу подкатила карета.

– Никак ктой-то приехал? – спросил царь.

– Ага! – ответил главный министр.

– Не «ага», а сходи посмотри, кто! – рассердился царь.

Министр, пятясь задом и отвешивая поклоны, скрылся за дверью. И тут же вернулся, ведя за собой розовощекого Вениамина и Федю.

– Его светлость купец Вениамин Свиньин из Франции! – объявил министр.

– С денщиком, – добавил черт, одетый по последней моде, и мило улыбнулся.

– Зачем пожаловали? – спросил царь, поправляя корону и сверкая отличными вставными зубами.

– Его светлость, – вкрадчиво начал Федя, – желает просить руки вашей, значит, дочери, чтобы, значит, на ей жениться.

– А знает ли купец, что для женитьбы на царской дочери требуется исполнить три царских желания?

– Ну, это мы запросто. Заказывайте!

Царь переглянулся с министром.

– Мы подумаем, – поспешил сказать министр. Открылась дверь и, зевая, вошел инженер Сильвуплюев.

Царь при виде его просиял и сказал:

– Наше первое желание таково: пусть купец достроит мост через реку, что инженер Сильвуплюев строит уже три года.

– Не построит, – вяло сказал материалист Сильвуплюев.

– Ну, это мы быстро! – Федя достал из кармана кисточку хвоста, замаскированную под расшитый бисером кошелек, выдернул три волосинки, плюнул, топнул, моргнул и ухмыльнулся:

– Готово!

Царь и министр подбежали к окну. Через реку был перекинут замечательный мост из чистого золота.

– А! Класс! – заорал царь. – Какова иностранная работа!

– Просто великолепно! – подпевал министр.

Вениамин важно надулся.

– И откуда ты такой взялся? – мрачным шепотом спросил инженер Сильвуплюев у Феди. – Морду бы тебе набить!

– От матраса слышу! – огрызнулся черт.

– Повелеваю, – сказал царь, – инженера Сильвуплюева гнать с должности по собственному желанию, а на его место – иностранного специалиста – мусью Вениамина Свиньина с окладом три тысячи рублей.

– Мне бы три тысячи, – обиделся Сильвуплюев, – я бы три моста построил! А за сто тридцать – ищите дурака!

И инженер ушел, хлопнув дверью так, что упала люстра.

– От гад! – возмутился царь. – Мужик! Быдло! На каторге сгною, в Сибири! Такую люстру спортил! Венецианского стекла!

– Ну, это мы быстро, – влез в разговор Федя, и люстра повисла на прежнем месте.

– Люблю, – сказал царь и обнял купца.

– Нам бы дочку… Вашу… Замуж… За нас, – промямлил Вениамин, распространяя вокруг себя запах дорогого французского одеколона.

– Еще два желания придумаю, и женись!

Царь полюбовался на мост, блестевший на солнце, как золотой.

– Завтра загадаю, – и министру, – ну-ка, отведи их с денщиком в гостиницу. И к ужину пригласи.

Гости, поклонившись, вышли. Царь потер руки:

– Эх, зятек будет!

И опять сел считать мух.

– И этот кретин выгнал меня с работы, – закончил инженер Сильвуплюев, имея ввиду царя.

– Н-да… – сочувственно кивнул философ Сократов.

– В общем, я теперь пополнил собой армию безработных.

Философ поскреб пятку.

– А надо бы этих проходимцев вывести на чистую воду.

– Как?

– Ты говорил, что царь еще два желания загадать должен? Подскажем ему эти желания, чтобы исполнить их было невозможно.

Инженер махнул рукой.

– Да царь не согласится на твои желания, ему бы золота побольше, а остальное – ерунда, чтоб он лопнул!

– А принцесса?

– При чем здесь принцесса?

– Так ведь ее замуж выдают! Значит она имеет право хотя бы на одно из желаний.

– А она согласится?

– Согласится, – уверенно заявил Сократов.

Закипевший самовар заявил о своих претензиях громким свистком. Философ налил чай себе и Сильвуплюеву. Инженер задумчиво ковырял пальцем в носу. План Сократова ему понравился. В том, что принцесса согласится, он не сомневался, ибо всем было известно, что она тайно влюблена в философа, который пленил ее своими хитроумными проделками, насмешками над придворными и над самим царем и, вообще, своим веселым нравом. Да, своими мудрыми речами философ Сократов умел зажигать огонь любви в женских сердцах.

– А что загадаем?

– Я подумаю, – сказал Сократов и с хлюпом отхлебнул из блюдечка первоклассный грузинский чай.

Вторым желанием царя был новый золотой дворец. Царь, весьма довольный собой и будущим зятем, главный министр, надутый как ишак, Вениамин и Федя, разодетые в сверкающие золотом одежды и уверенные в успехе, восхищенные придворные бродили по дворцу и хором хвалили все подряд, даже золотой унитаз в сортире. Царь уже приготовился высказать третье желание, наверно, не менее умное, чем два предыдущих, когда в покои ворвалась принцесса в сопровождении философа Сократова.