— Тетя Аня, а вы не могли бы сказать, где ваша Ирина? — голос у Вавы вежливый, проникновенный.

— Где ей быть? Во дворе с девчонками носится.

На лице у Вавы выразилось разочарование:

— Во дворе ее нету.

— Вот противная девчонка! — рассердилась Ирина мама. — А Славик во дворе один? Вот негодная, совсем за мальцом не смотрит! Где ее нелегкая носит?

Это как раз Ваву сейчас больше всего и занимало. Знакомый двор показался Ваве каким-то подозрительным, хотя все кругом было особенно белым и чистым. В воздухе медленно кружились белые мухи, ребячьи голоса на пустыре разносились звонко и весело. За воротами дядя Ваня бодро скреб тротуар громадной деревянной лопатой.

Вава улыбнулась дяде Ване, как улыбаются старым, испытанным друзьям.

— Не видели тут наших девчонок? Не проходили?

— Много тут этого народу бегает, всех не упомнишь.

— Не видели? Да вы их знаете, дядя Ваня… Геньку Власову, знаете? Ирку Ухову? В нашей квартире живет.

— Да как будто пробегали тут твои девчата… — неохотно пробурчал дядя Ваня. — То ли с лыжами, или, может, путаю…

— С лыжами? Они! — Вава так и встрепенулась. — Давно? А в какую сторону?

— Вот уж чего не знаю, того не скажу. Да мне и ни к чему было. Убежали и ладно.

Вава побежала на пустырь.

— Славик! — по-хозяйски строго крикнула она Ириного братишку. — А ну, быстрей! Ирку вашу не видел?

— Я к ней не приставлен, — шмыгнув носом, солидно ответил Славик.

— Зато она к тебе приставлена. Соображаешь?

— А на что она мне сдалась?

Вава побежала дальше.

На углу она чуть не сбила с ног Тусю. Туся вытаращила глаза:

— Ты чего тут делаешь?

— Геньку видела? — не отвечая, спросила Вава.

— Нет, а что? — Тусе сейчас же сообщилась Вавкина торопливая озабоченность. — Я видела Иру.

— Ну да?! Где? Когда?

— Она побежала вон туда, — Туся указала направление, в котором скрылась Ира.

— Одна?

— Да.

— С лыжами?

— Да.

— Я так и знала. Бежим! Надо было тебе за ней, за ней… Понимаешь? Вот тогда бы она была уже в наших руках. Эх, ты…

Они крались вдоль домов, прячась за водосточные трубы, осторожно выглядывая из-за углов. Вава то и дело бросала Тусе сердитым полушепотом короткие команды:

— Ну, куда лезешь? Стой, говорят тебе! Присядь! Пригни голову! — Туся покорно и добросовестно выполняла Вавины приказания.

Стало совсем темно, на улицах горели молочные шарики фонарей.

Вава сердито ворчала:

— Ну, куда они делись? Как в воду канули…

Вдруг с Тусей произошло что-то необыкновенное.

— Не пойду, — сказала она и остановилась.

Вава сердито вытаращила на нее глаза.

— Так мы ничего не добьемся, — твердо заявила Туся.

Вава хотела было разозлиться, но не успела.

— Надо сделать так, — убежденно продолжала Туся, — чтоб в отряде было интересно ребятам. Тогда за ними не придется гоняться.

Вава в раздумьи потерла ладонью нос:

— Это кто же тебе сказал?

— Никто, — улыбнулась Туся.

…Небо черное, как густая тушь, — ни звезд, ни месяца.

Генино звено притаилось у садовой ограды. Бледный свет матовых фонарей, светлый диск циферблата уличных часов, редкие прохожие. По другую сторону чугунной решетки — парк. Черная щетина голого кустарника, в темноте смутно белеют снежные поляны, и тишина, от которой становится жутко.

Первой пошла Геня. Это она придумала испытание храбрости. Сама разработала маршрут — самые темные, самые жуткие дорожки. Придет она, пойдет следующий.

Ребята ждут. От холода и волнения по спине пробегают мурашки. Прошло ровно 20 минут, полагающихся на пробег, — и Геня вернулась. Довольная, веселая, она подбежала к ребятам, сбросила лыжи.

— Здорово! Кто следующий?

Никто не ответил.

— Помощник командира!

У Иры сердце трепыхалось, как пугливая птица. Она знала: ничего не может произойти такого, чтоб Геня отменила свое решение. А уже один раз, при испытании ловкости, Ира чуть не свалилась в ров с водой, который нужно было перепрыгнуть.

Сейчас Ира почти ненавидела Геню. Она даже была готова отказаться от своей почетной должности помощника командира.

Геня, присев перед ней на корточки, проверяла крепления.

— Ну, готово! Засекаю время! Марш!

Ира тронулась с места.

— На спуске у лодочной станции пни. Осторожней!

Ира не ответила.

Ребята стояли молча. Кто-то прошел вдоль ограды, и шаги гулко прозвучали по пустынной улице.

Поздно.

Таня сказала шепотом:

— Ирка боится.

Геня подумала: «Эта тоже боится».

— Может, мне пойти за ней следом? — предложил Павлов.

Геня возмутилась:

— Это тебе что — игрушки? Пусть переборет страх. А если война? Может, она будет медсестрой или, например, партизанкой. Из-за страха она может людей погубить.

Геня посмотрела на часы: 20 минут прошло. Иры не было.

— Я найду ее, — предложил Павлов.

Геня ничего не ответила. Стрелка на большом, освещенном изнутри, циферблате, чуть заметно вздрогнула и перепрыгнула еще одно деление, — еще минута.

Выждав 5 минут, Геня встала на лыжи…

— Если свистну — выходите на помощь, — сказала она. — Идите по маршруту. Одни пусть начнут маршрут с начала, другие с конца, — друг другу навстречу. Ясно? Будьте готовы, сидухты. — И Геня исчезла в темноте.

— Вот человек, — сказала Таня, не то восхищенно, не то осуждающе, — ей бы генералом быть!

А Геня во весь дух неслась по круговой парковой дорожке. Ей тоже было не по себе. «Почему Ира не вернулась? Что могло с ней случиться?» Гене казалось, что кто-то следит за ней из темной заросли кустарника. За спиной слышались какие-то шорохи… Хотелось броситься со всех ног назад, но за поворотом она вдруг увидела какую-то черную фигуру, копошащуюся на дорожке. Ира! Взметая снежную пыль, Геня сделала крутой поворот и остановилась.

Ира, увидев Геню, заревела громко и сердито.

— Ты ушиблась? — изменившимся голосом сказала Геня и тут заметила, что одна лыжа у Иры как-то странно торчит вбок. — Лыжина сломалась?

— Нога-а-а, — ревела Ира.

— Что ты болтаешь?

Геня решительно стащила с Иры валенок и ощупала ногу.

— Ой, ой, — вскрикивала Ира.

— Растяжение, — определила Геня.

— Нет, сломана, — со злостью сказала Ира, — сломана, говорят тебе.

Геня вложила пальцы в рот и хотела свистнуть, но раздумала.

— Держись за меня и вставай.

— Не буду я помощником и все, — сердито ворчала Ира, вставая.

— Да если бы ты теперь умоляла, — я все равно не оставлю тебя помощником…

— И, пожалуйста, можешь хоть совсем исключить.

Геня несла на плече лыжи, Ира, всхлипывая и прихрамывая, плелась сзади. И вдруг на повороте аллеи показались ребята.

Ира заплакала навзрыд.

— Исключай, хоть сейчас исключай… Можешь… Я и сама не хочу… Только ногу из-за тебя сломала… Тебе что? Тебе хорошо…

Ребята переполошились: «Сломала? Очень больно? Давай понесем!»

— А вы почему здесь? Кто вас звал? — вдруг накинулась Геня.

— Мы же вас искали, — объяснил Павлов.

Остальные хмуро молчали.

— Вам приказано ждать сигнала, а вы ушли. Хороша дисциплина! Нет, так мы не совершим никаких великих дел. На фронте, в разведке, если так поступить, товарищ может поплатиться жизнью.

— Мы-то ведь не на фронте, — защищался Павлов. — А если бы с вами случилось что?

В это время ребята подошли к прежнему своему месту у ограды, и Геня строго сказала:

— Ладно. Все ясно. Кто идет следующий?

Никто не ответил.

Геня обвела всех строгим вопрошающим взглядом. И опять ей никто не ответил.