Он заверил Люси, что совсем не устал, однако для посещения Пойнта уже слишком поздно, а другого занятия для них он не придумал и сразу после ужина уселся за письменный стол, за которым весь день просидела Люси, и начал исписывать листки бумаги колонками цифр. Иногда она тихонько подсаживалась к нему с каким-то вышиванием, но он был настолько погружен в свои расчеты, что не замечал ее; когда же наконец поднял голову от исписанных листков, лежавших перед ним, то увидел, что остался один, и тут осознал, что даже не заметил, когда она ушла. М-да, для молодожена подобное поведение недопустимо, решил он и поспешил присоединиться к Люси. Она встретила его с такой искренней радостью и теплотою, словно он вообще не покидал ее на целый день и не провел весь вечер за своими подсчетами.

Проснувшись, они не поверили, что за окном утро, настолько пасмурным был день. И действительно, Клайд даже не удосужился взглянуть на часы, пока не подремал сладко еще с полчасика. Он ничуть не сомневался в том, что еще не время вставать, — такая темень стояла на улице. В наказание за эту невольную поблажку потом ему пришлось лететь сломя голову, ибо он опаздывал на очень важную деловую встречу. С полудня пошел сильный дождь и лил как из ведра до самого вечера. На этот раз Клайд не забыл отправить Люси записку, чтобы предупредить, что задерживается. Он уверял себя, что Люси снова занята письмами, хотя и сомневался, что она может исписывать страницу за страницей для кого-то, кроме матери, и впервые подумал, не ведет ли она дневник. Он полагал, что большинство женщин это делают, и очень надеялся, что Люси тоже последует этой моде, ибо тогда у нее должно уходить на это много времени, как и на обдумывание новых впечатлений. Когда же наконец вымокший до нитки Клайд явился, то вручил ей влажную газету, указав на неприметную статью с малюсенькой гравюрой, а над ней заголовок «Речные суда».

— Из Мемфиса до Нового Орлеана, — прочитала она, следя за его пальцем, — выйдет пароход «Гонец» под командованием капитана Джесси Дина. Он отправится вверх по реке, заходя во все промежуточные порты. Отправляется вместе с приливом. Так, значит, пароход, на котором мы пойдем, это «Гонец»? — осведомилась она.

— Да, надеюсь. Если он не отправится слишком скоро.

— Но здесь же не говорится, когда он отходит. Только сказано, что с приливом. Чего-то я не понимаю…

— Конечно же, не понимаешь. Ведь пароходы на Огайо не имеют расписания, как океанские лайнеры. Они отходят и приходят в зависимости от состояния реки. Если ливень продолжится, то «Гонец» отойдет очень скоро. А это значит, что мне придется постоянно находиться в литейных и на верфи, чтобы успеть завершить свои дела до его отхода. А еще это значит, что если дождь прекратится, то мы можем не успеть на «Ричмонд». Поэтому нам лучше относиться к этому ливню, как к Божьему промыслу, и не забывать о том, что нет худа без добра, пусть даже из-за непогоды ты сидишь в отеле, как в клетке.

Оставив ее дочитывать газетную статью, он отправился в спальню сменить мокрую одежду и привести себя в порядок. Когда он вернулся в безукоризненном костюме, с посвежевшим от бритья лицом и набриолиненными волосами, она все еще читала газету с несколько озадаченным видом.

— Собирайся к ужину. Мне надо как следует поесть, полагаю, и тебе тоже. И пока мы будем есть, я объясню тебе все насчет прилива — большого повышения, как называют его старые капитаны.

Позже, когда они сидели в уютном, приятном ресторане и вкушали заказанных Клайдом устриц и тушеное мясо, он продолжил:

— Дожди в этих местах — явление сезонное, и они очень сильно влияют на судоходство по реке. Старожилы утверждают, что подъем реки почти впрямую зависит от количества осадков, соответственно — сколько дюймов осадков выпало, на столько футов и поднялась река.

— У них что, имеется постоянная официальная сводка того, сколько дюймов осадков выпало?

— Ну, сейчас она ведется не так тщательно и научно, как раньше это делал Томас Джефферсон, приятель твоего дедушки. Но в самом конце Маркет-стрит стоит старинный каменный индикатор с метками, показывающий глубину воды в футах за самой ближайшей отмелью. Как только эта штука отмечает подъем, на берегу сразу начинается суматоха. Все продукты, что хранятся на складах, поспешно спускают на грузовые платформы, и начинается погрузка. Как раз прошлым вечером, когда я пришел туда, там царила полная неразбериха. На мой взгляд, дождь лил намного сильнее обычного, и река уже поднялась… достаточно для легкого суденышка. Однако для «Гонца» нужно намного больше.

— И сколько же?

— Точно не знаю. Скажу завтра, когда вернусь.

— Четыре с половиной фута, — сообщил он Люси на следующий вечер. — Даже если дождя больше не будет — похоже, что небо прояснилось надолго, — «Гонец» сможет выйти утром в субботу. Об этом объявлялось в вечерней газете.

Суббота вполне устраивала Клайда: ему как раз хватило времени привести в порядок все свои дела.

На следующее утро он сказал, что ему надо съездить в Шузетаун, а на эту поездку уйдет практически весь день. Из Аллеган-сити они отправятся по железной дороге, проедут мост на Федерал-стрит, еще шестнадцать миль на поезде до Шузетаун-лайн, а потом пересекут реку на пароме. Если Люси хочет посмотреть на судостроительный завод, то такая возможность у нее будет.

Люси с готовностью и радостью согласилась. По дороге она весело болтала о каких-то пустяках. Как только они прибыли на верфь, Клайд отыскал для нее нечто вроде укрытия под одним из навесов, поставил туда стул и расстелил на нем свой красивый льняной носовой платок. Она довольно долго восседала на нем, вдыхая едкий запах стружки и опилок, пакли и дегтя и наблюдая за Клайдом: он ловко взбирался на деревянные шпангоуты[16], очень похожие на гигантскую грудную клетку. Рабочие ловко обтесывали сверкающие дубовые детали. Повсюду слышался тяжелый звук металлических ударов. Наконец, спустя длительное время Клайд вернулся к Люси в сопровождении довольно щеголеватого молодого человека, которого представил как мистера Сайреса Тетчера, одного из сотрудников. Мистер Тетчер официально поклонился миссис Бачелор и, сделав несколько стереотипных замечаний по поводу погоды и удивительного процветания Питтсбурга, вытащил из кармана маленький кожаный блокнотик и стал записывать туда какие-то данные, сообщаемые ему Клайдом. Люси совершенно ничего не понимала в том, что говорил ее муж мистеру Тетчеру. Это продолжалось несколько минут; затем мистер Тетчер опять поклонился, даже более официально, чем в первый раз, и попросил у миссис Бачелор прощения за то, что ему необходимо быть в конторе. Он еще раз извинился — если подобные вещи требуют извинения, — сказав, что было бы неплохо, если бы мистер Бачелор отправился в контору вместе с ним. Но сначала они отведут Люси к мистеру Портеру, добавил он, указывая на большой белый дом владельца верфи, расположенный на холме. Мистер и миссис Портер с огромной радостью примут миссис Бачелор, они уже ожидают ее. Также он уверен, что и миссис Бачелор получит удовольствие от знакомства с ними…

Когда Клайд спустя некоторое время зашел за Люси, то обнаружил ее за столом, уставленным Вустером[17], с удовольствием распивающей превосходный чай в обществе гостеприимных хозяев. Ее радость при виде его была столь очевидна, что он вновь упрекнул себя за то, что мало времени проводит с женой. Чтобы убедиться в правильности своей догадки, Клайд как-то спросил Люси, не ведет ли она дневник, и после ее признания, что она записывает кое-какие маленькие секреты в старенькую тетрадь, купил ей роскошный блокнот в кожаной обложке с крошечным золотым карандашиком и запирающейся застежкой в виде сердца. Судя по всему, блокнот ей страшно понравился, и она сказала ему, что, кажется, в него ей легче и свободнее записывать свои мысли, чем прежде. Он ни разу не повел ее, как обещал, в фешенебельный ресторан «Юрион депот» и, несмотря на то, что некоторые фабриканты и судовладельцы, с кем ему приходилось часто встречаться по делам, приглашали его с миссис Бачелор к ним домой на ужин, говоря при этом, что их жены были бы очень рады с ней познакомиться, он всегда уклонялся от этих приглашений. Он предпочитал никуда не водить Люси, обуреваемый тревогой, как бы она не услышала чего-то, на его взгляд, лишнего. Вот и сегодня Портерам с трудом удалось уговорить его присоединиться к чаю. На этот раз отказаться было просто невозможно, Клайд понимал это и, когда гостеприимные хозяева, прощаясь, радушно приглашали навестить их еще раз, с огромным облегчением осознал, что его тайна по-прежнему в безопасности.