— Магии не существует, — напряженно сказал пилот. — И не надейтесь. И для бога во вселенной места нет, понятно?
— Зато были забавные эксперименты… — офицер щелкнул пальцами и удовлетворенно вывел данные для первичной ориентации корабля. — Давно… но вы тогда уже жили, как я понимаю, и могли знать… Испытуемые меняли усилием воли параметры деятельности организма, вроде бы не поддающиеся сознательному контролю. При наличии обратной связи — меняли запросто. Давление, пульс, состав крови, еще что-то. И вроде бы начинали слышать в нечеловеческих диапазонах. Человек, как выяснилось, как-то ощущает излучения. Только не осознает. Обратная связь помогает быстро выделить… даже не знаю, как это назвать. Вибрацию, что ли? Воздействие, вот. Выделить и вывести на сознательный уровень. Там много интересного открылось, пока не засекретили. Человеческий организм — такое тонкое устройство, куда до него нашим фазированным решеткам… Вот я и подумал — с обратной связью сейчас проблем нет, соответствующей техникой любой кокон виртуальной реальности напичкан. Мотивированный долгожитель такие свойства себе натренировать может, что фантазии не хватит вообразить…
Пилот внимательно слушал, даже прекратил маневры. Офицер нетерпеливо указал ему на координатную таблицу, мол, работай давай.
— И не только подумал, но и попробовал, — рассеянно продолжил офицер. — Я же родился и вырос в космосе. Мне космические излучения — родные. Я неполадки систем жизнеобеспечения, например, шестым чувством беру. Кто вырос в космосе — все такие чуткие, ибо жить хочется. Может, поэтому у меня получилось легко и быстро? Я смог почувствовать захват систем наведения «Одина»… но кое-кто почувствовал раньше. Отсюда очень интересные выводы напрашиваются…
Офицер оторвался от расчетов и жестко глянул на пилота.
— Я чувствую космос. А ты — лучше. Наши организмы — самые точные приборы во Вселенной. Вдвоем мы выведем «Локи» на приводные маяки Клондайка — или погибнем. Понятно?
Пилот поерзал под его взглядом. Потом вздохнул и достал из-за компенсатора что-то, напоминающее противолазерный щиток.
— Чувствовать недостаточно, чтоб провести корабль, — очень неохотно сообщил пилот. — Вот… это сделал Борух. Очки для слабовидящих в некотором роде. Мне они мало помогают, и я действительно не смогу провести «Локи». Но вы попробуйте. Вдруг астронавигация — ваш талант?
Офицер покрутил в руках щиток. Примерился, надел… и вздрогнул, словно заглянул в бездну.
— Мы предполагали, что нам потребуется, — словно издалека донесся до него голос пилота. — Что-то, переводящее неосознаваемые ощущения в цифровую форму. Дающее картину окружающего пространства, какое оно есть. Делали для своих нужд, а потом подумали — вы тоже свой в каком-то смысле…
Прибор ничего не улавливает сам, понял офицер. Улавливает его организм. А щиток просто снимает его ощущения и визуализирует. Но как поразительно это выглядит!
— Мы точно выведем «Локи» к Клондайку! — с воодушевлением сказал офицер. — Мне показалось, или я учуял через «черную бороду» приводные маяки европейцев?!
— Ну учуяли, ну выведем, — проворчал пилот. — Мы же русские, ребята плечистые… а там Седьмой флот. С ним как?
Офицер облегченно откинулся в компенсаторе. Если пилот ворчит — значит, сделает.
— Ну не у одного меня особые свойства! — безмятежно заметил офицер.
Пилот аж вскинулся в своем компенсаторе:
— Наши свойства — в границах человеческих возможностей, понятно? Это не высокоэнергетические лазеры, не рельсотроны! Тем более — не ракеты! Даже не надейтесь на чудо!
— Да?! — язвительно отозвался офицер, и пилот почему-то скис и вернулся к панели управления.
— Первой пилотажной смене проследовать на рабочие места! — буркнул пилот. — Немедленно.
Щелкнули лепестки мембраны. Три офицера встали у входа в пилотажную плечом к плечу. Резко взлетели в приветствии руки.
— Капитан Гончар, прима-пилот «Косатки», отдельная эскадра прикрытия центральной базы космофлота. Второй пилот «Локи».
— Капитан Овчаренко, прима-пилот «Косатки», первая эскадра карательного корпуса «Свободная Россия». Третий пилот «Локи».
— Генерал Кожевников, мастер-координатор центральной базы космофлота, пилот-испытатель высшего класса, лидер-наставник операторов радарных групп высшего класса. Лидер-оператор радарных групп «Локи».
Офицер испытующе вгляделся в команду. Жандармы, армия и бунтовщики. Прежде им ни за что не собраться бы вместе. Что изменилось? Чувство обиды за Россию? Копилось, пока не перешло некий критический порог? И люди начали объединяться ради единой цели? Какой единой, если она у всех своя?!
Генерал ответил ему твердым и слегка высокомерным взглядом, капитан из карательного корпуса криво усмехнулся.
— Ну, а мы бунтовщики, — усмехнулся в ответ офицер. — Навигатор и первый пилот «Локи». Уходим в глубокий рейд. Цель — Клондайк. Готовы?
— Слава России! — раздалось негромкое в ответ.
Офицер уселся в компенсатор, опустил на лицо устройство, которого даже теоретически не существовало — и космос развернулся перед ним, засиял опорными звездами, засветился призрачными волнами гравитационных взаимодействий, замерцал объемной решеткой дальней связи, позвал неразличимыми пока что голосами приводных маяков Клондайка… Как заблудиться в такой родной, такой понятной пустоте? Никак.
«Локи» развернулся, полыхнул сиянием распределенного двигателя и хищно начал разгон.
Уверен, умение видеть в радиодиапазоне и ощущать гравитационные поля и в двадцать пятом веке покажется многим волшебством. Уверен, несмотря на то что очень обнадеживающие эксперименты проводились в данном направлении еще во второй половине двадцатого века, во время тренировок космонавтов, и даже не были засекречены поначалу. Почему? А почему люди не следят за своей физической формой, не развивают в массе своей интеллект? Тренировки йогов — они ведь тоже общедоступны, но… вот потому и уверен. Хищной обезьяне главное что? Главное — давить конкурентов. Тут умение интриговать потребно, вовсе не тренировка перцепции или настройка мощности мозга на выполнение узкопрофессиональных задач. И только в космосе прошли на шаг дальше. Всего на шаг, но это — целый шаг…
Он шел по коридору и разговаривал. Разговаривал с подчиненными, потому что огромный организм «Локи» утрясался и никак не мог утрястись. Опьянение бунтом, бешеный азарт боя против чужих и своих, растерянность от огромных потерь были и прошли, потому что проходит все. И правильно, что проходит, жизнь человеческая на сегодняшнем дне не заканчивается, и как-то надо жить дальше. Проблема заключалась в том, что люди — летные экипажи, ремонтники, техперсонал палубы жизнеобеспечения центральной базы и разнородная мешанина всех остальных, в том числе и бойцы карательного корпуса — принялись жить, как и прежде. Этак по привычке, не задумываясь. И искренне удивлялись, когда в сфере их деятельности объявлялся «товарищ император» с угрюмой десантурой за спиной. Удивлялись настолько, что не могли вразумительно объяснить, почему в оплоте бунта своими руками воссоздают те самые мерзости российского космофлота, против которых так яростно восстали совсем недавно. Кум-компании. Поборы средних чинов. Продажность и воровство. Презрение к иным. Лень, разгильдяйство и безответственность. Разгораживание корабля на удельные княжества со своими внутренними, часто жутковато мракобесными законами… и много чего еще. Российский образ жизни вообще изобиловал мерзостями. Средств борьбы против них никто не знал, потому что прежде не боролись, и товарищу императору приходилось идти вслепую, методом проб и ошибок, уповая лишь на то, что любую его ошибку можно быстро исправить силами охочего до драк десанта.
Довольно быстро он нащупал верное направление. Честность, честность и еще раз честность вкупе с жесткостью — вот что он понял в первую же трехсменку. Прежде всего у человека нужно было честно спросить: «Товарищ бунтовщик, ты против чего бунтовал?» Честно спросить и добиться честного же ответа — если необходимо, то при помощи пары десантников. Первый шаг, как ни странно, оказался самым трудным. Ну не желали люди говорить честно про себя, и все тут! Искренность давалась трудно, с потом и даже с кровью. Зато остальное потом шло чуть ли не само собой, по инерционной, так сказать. Берешь этак легко, по инерционной, товарища мздоимца, вора и разгильдяя за горло и интересуешься, а с какой такой подрывной целью данный типус возрождает мерзости российского космофлота? Мол, ответь-ка со всей честностью. Ах ни с какой, ах а как же иначе, ах все так… После чего остается всего лишь объяснить, как именно жить иначе. Да, еще загрузить типуса работой по самые дыхательные фильтры, чтоб не дурил от безделья. Ну и, чтоб не лентяйничал, предложить типусу самому честно определить себе наказание за неревностное исполнение обязанностей, начиная от дружеского общения с десантниками и заканчивая выкидыванием в космос — разумеется, в аварийной капсуле. Смертную казнь «товарищ император», подумав, категорически запретил. Потому что иногда сильно хотелось кого-нибудь убить — а низменным желаниям потакать не стоило. Да и… зачем, собственно, казнить? Космос велик, всякой твари место найдется и еще останется. Проще обходить раз в трехсменку корабль и… и теперь офицер прекрасно понимал, откуда у ремонтников «Чертей» появлялись загадочные синяки вкупе со страстной исполнительностью. И никаких обид. Честно определил себе наказание? Честно и получи, именно столько и не больше. И типусу стимул, и десантникам дополнительная тренировка. А кого не устраивают честные взаимоотношения, на ближайшей остановке добро пожаловать обратно в любимый роскосмофлот. Честность во взаимоотношениях приживалась тяжело, слишком новым и необычным явлением она оказалась для рядового российского ума, и пока что приходилось рулить коллективом вручную и насильно, офицер надеялся, что все же недолго. То, что в российском космофлоте такого вообще не случалось, его не смущало. Времена изменились, и генерал Кожевников работает на «Локи» лидер-оператором радарных групп — это ли не знак, что все получится?
