— Сраная разведка! — разносилась на весь космос через включенные системы связи ругань адмирала. — Сраная контрразведка! Сраные русские! Долбаные сраные ученые! Все надо делать самому, буквально все! Никому нельзя доверять! Даже врагам!

Генерал Маркелов неодобрительно поглядывал на рассаживающихся офицеров. Новое руководство российского космофлота мыслями и мечтами витало очень далеко от военных будней, легкий гул и оживленный обмен мнениями подтверждал это как нельзя лучше. Путчисты были ошеломлены свалившимся на них богатством. Резервная Ставка! Сами эти слова они совсем недавно могли только произносить с придыханием и уважительным шепотком, а сейчас обживают здесь кабинеты, подбирают личные владения и делят сферы влияния! Генерал, плоть от плоти российского космофлота, тоже был ошеломлен и тоже делил, подбирал и обживал — до момента, когда руководитель аналитического центра положил ему на стол доклад с грифом «воздух». И теперь ему было не до кабинетов!

А подельники, похоже, не ощущали близкой катастрофы. Глаза блестят, речи громкие, несдержанные, форменные кители расстегнуты, жесты размашистые — весь набор признаков пьяной компании. В какой-то степени это было правдой — но не настолько же, чтоб терять связь с действительностью?

Самым правильным сейчас было бы выстрелить погромче. И не в воздух, а промеж глаз кому-нибудь. Кому-нибудь бесполезному, каких всегда большинство. Тогда сразу бы вернулись в реальность. Генерал даже потянулся было к личному оружию, но передумал. Лучше не подавать примера, а то следующая пуля запросто прилетит самому генералу, и не промеж глаз, а со спины, в затылок. Эти смогут. Генерал Маркелов не обольщался насчет нравственных качеств своих единомышленников.

Но время шло, и как-то надо было приводить офицеров в рабочее состояние. Или откладывать совещание на неделю-другую, пока не пройдет эйфория от захвата власти.

Генерал обдумал проблему, потом с сожалением достал пистолет и выстрелил. Раз уступишь, другой, а там и до потери власти недалеко. А власть генерал Маркелов терять никак не мог, потому что это означало для него одновременно и потерю головы.

Эффект получился ожидаемым. Майор-порученец, послуживший мишенью, взмахнул руками и рухнул, остальные замерли, словно замороженные взглядом гигантской змеи. И змея эта звалась — Смерть. Раньше на совещаниях офицеров не стреляли. Раньше на совещаниях улыбались, говорили ничего не значащие речи, делали доклады, отстраняли от сытых мест, в крайнем случае. Стрелять — это потом, втихомолку, с соблюдением приличий и очень, очень редко, только если договориться не получилось. А тут Смерть молча встала рядом с креслом каждого. И косу подняла.

— Не думайте, что сейчас подходящее время меня предать, — заметил генерал. — Он — думал.

Майор действительно решил поиграть за обе стороны. Не в первый раз, конечно, но теперь генерал мог от него избавиться, потому что недостатка в кадрах больше не было. К победителям многие желали присоединиться. Многие — но не все.

Майор лежал неподвижно в проходе, кровь медленно натекала на настоящий, безумно дорогой так называемый «генеральский» паркет. Никто не рискнул его убрать. Никто даже пошевелиться не рискнул.

— Господа, вас не смущает текущая ситуация? — тихо поинтересовался генерал. — Нет? Я так и предполагал.

— А что не так? — с трудом улыбнулся какой-то толстощекий полковник, как припомнил генерал, из отдела материально-технического обеспечения. — Мы победили!

Генерал еле заметно поморщился и выложил пистолет на панель информатора. Информатор оказался европейского производства, как практически всё в резервной Ставке, с чуткими сенсорами, поэтому суматошно начал выдавать информацию. Генерал равнодушно глянул, что там интересовало его предшественника. Надо же, валютные курсы. Ну, генерала это тоже интересовало, и он невольно усмехнулся. Улыбка полковника медленно сползла с лица вместе с румянцем и пьяным блеском в глазах. Генерал удовлетворенно кивнул и предложил докладывать по старшинству.

— Господин главнокомандующий военно-космическими силами! — тут же преданно рубанул вскочивший генерал-полковник. — Вверенные мне части и соединения несут службу в установленном порядке!..

И совещание покатилось по давно отлаженному пути, как будто и не валялся труп в проходе. Доклады, а по сути заверения в преданности, сыпались один за другим. Генерал Маркелов слушал, задумчиво постукивая пистолетом по информатору. Значит, в установленном порядке… А ведь эти дуболомы совсем недавно проявляли звериную хитрость, змеиную изворотливость и дьявольское чутье в борьбе за власть! В резервной Ставке собрались те, кто действительно имел право занимать эти шикарные кабинеты, собрались лучшие, доказавшие свои права самым эффективным способом — удавив конкурентов. И теперь у них вверенные части и соединения несут службу в установленном порядке… Или борьба за власть — какой-то особый род деятельности? Настолько особый, что успех в данной борьбе означает полную непригодность победителей к практической деятельности? Ну не дураки же собрались. Как-то же смогли все присутствующие выжить в интригах, оттеснить конкурентов, вырвать свои звания, звездочки и должности? Смогли просчитать, на кого поставить, и теперь заслуженно ликуют, празднуя победу. Значит, не дураки. Или все же?..

— А где ваши рейдовики, генерал-полковник?

Вопрос прозвучал негромко, но очередной рапортующий мгновенно замолчал и замер. И все замерли, напряженно обдумывая ситуацию. Генерал Маркелов вздохнул. Перед ним сидели не дураки, и очень даже не дураки. Вот только вопросы практической деятельности их не интересовали, а интересовала их власть. И любые его слова они воспринимали именно в таком ракурсе. Кого накажут за дезертирство рейдовиков, кто возвысится на чужой неудаче — вот что всех интересовало. Вовсе не причины дезертирства.

— Мне не нужны виновные, — тихо заявил генерал Маркелов.

Головы многих непроизвольно дернулись в сторону лежащего на проходе тела и тут же развернулись на генерала с видом полнейшего доверия, за которым легко читалось: «А как же, ну да, не нужны, вон уже один валяется…»

— Сейчас — не нужны! — возвысил голос генерал. — Сейчас нужно решить, как бороться с бунтом!

— Они как-то угрожают нашим планам? — после долгого молчания уточнил новый начальник контрразведки.

Генерал Маркелов постарался сдержать закипающее бешенство. Не понимают! Эти идиоты не понимают ничего! Не достучаться!

— Они только что штурмом взяли Клондайк.

Генерал подготовился снова получить в виде реакции выражение тупого рвения на лицах, за которым скрывалось безразличное «ну и что?», но на этот раз неожиданно для себя попал куда надо. Лица офицеров стали осмысленными и злыми. Каждый из них если не понимал, то нутром чуял, что ребята, проводящие успешные операции вместо роскосмофлота, смертельно опасны роскосмофлоту именно своими успехами. Так, глядишь, массами может овладеть убеждение, что руководство действительно ни на что не способно…

— Перестрелять бы их! — озабоченно сказал толстый начальник финансового управления. — Как-то бы побыстрее… что, карательный корпус не справится? Кто у нас отвечает за это направление?..

И наконец пошла настоящая работа. Не звучали обвинения, замаскированные угрозы и ложь, никто не выяснял отношения. Офицеры почуяли угрозу своей власти и действовали четко, быстро, слаженно — так, как действовали во время переворота. От внимания генерала не укрылся факт, что практически все присутствующие неплохо ориентировались в происходящем на «Локи». У кого-то там были знакомые, коллеги, деловые партнеры или хотя бы платные информаторы. И, конечно, они во время рабочей вахты находили возможность попользоваться дальней связью, или устройствами ЗАС, или сетью военных маяков — этак запросто, по-дружески. Абсолютно закрытыми, защищенными системами связи. Из чего следовало, что бардак на «Локи» — родной, российский, и никакие бунтовщики изменить его не в силах.