Даймонд нахмурился.

— По крайней мере, в сумке Дениз второй банки не оказалось.

— Я имею в виду банку, тальком из которой она пудрила актеров в последнюю минуту перед выходом. А если Дениз держала ее где-то за кулисами? Может, банка и сейчас там.

— Вполне возможно, — согласился Даймонд. — Во всяком случае, стоит проверить. Инге, вы не против? Возьмите с собой Фреда.

Его новый подчиненный пришел в восторг:

— Вы отправляете меня на задание?

— Да, но все переговоры предоставьте вести Ингеборг.

Вдвоем они вышли, а Холлиуэлл заметил:

— Он так и рвется в бой.

— Рвется — во всяком случае, отсюда, — согласился Даймонд. — Итак, что у нас нового? Беспокойное выдалось утро?

Послышался голос одной из гражданских сотрудниц отдела:

— Было несколько звонков. Сержант Докинз принял их и переслал сообщения вам по электронной почте. Еще одно известие было от заместителя начальника полиции.

— От Джорджины?.. Он не говорил.

К счастью для Докинза, к тому времени он уже покинул здание.

Добравшись до цитадели Джорджины на верхнем этаже здания, Даймонд, уже привычно извиняясь за опоздание, заметил, что его начальница в хорошем расположении духа.

— Ничего срочного. Я, по-моему, ясно дала понять это Горацио.

Даймонд не сразу вспомнил, о ком речь. Почему это, интересно, заместительница начальника полиции зовет Докинза по имени?

Но Джорджину занимали другие вопросы.

— Вся эта каша, которая заварилась в театре… вам удалось докопаться до сути?

— Пока нет, мэм, — ответил Даймонд. — Не так все просто.

— Самоубийство?

— Не могу поручиться. Покойница не оставила записки.

— Видимо, потому, что была не в себе.

— Вдобавок связь между инцидентом с каустической содой и этой смертью до сих пор не доказана. По-видимому, Дениз Пирсолл ничего против Клэрион не имела.

— Хотите сказать, она погибла в результате несчастного случая?

— Ее могли столкнуть с высоты. Я еще раз побывал за кулисами. Раньше я полагал, что попасть на рабочий мостик под потолком театра можно только по вертикальной лестнице, а сегодня узнал, что есть и другой путь наверх.

— А это важно?

— Да — для того, кто задумал убийство Дениз.

— Убийство? Питер, вы серьезно?

— Наверху есть большая гримерная, которой в настоящее время не пользуются. Я нашел явные свидетельства тому, что недавно там кто-то побывал. В гримерной легко мог спрятаться тот, кто решил подкараулить Дениз.

Джорджина недвусмысленно дала ему понять, что предпочла бы более убедительные доказательства.

— Но какой смысл убивать Дениз? Насколько я слышала, она была милой и дружелюбной, все в театре относились к ней с уважением. И потом, если бы на нее напали, она наверняка начала бы отбиваться. На теле остались бы следы борьбы, их заметили бы при вскрытии. Патологоанатом ничего не упоминал?

— Нет, сказал только, что в организме Дениз был алкоголь.

— Она могла выпить для храбрости.

— Или кто-то угостил ее коктейлем из спиртного и снотворного.

— Снотворное тоже нашли?

— Пока неизвестно, ждем результатов анализа крови.

— А если результаты окажутся отрицательными?

— Перейду к гипотезе, что убийца действовал не в одиночку.

Джорджина прищелкнула языком.

— Смотрите, Питер, так и до одержимости докатиться недолго.

— Если помните, вы сами поручили мне заняться этим делом.

— Только потому, что театр могли закрыть. Но теперь, видимо, это маловероятно, даже если Клэрион подаст в суд. Судебные разбирательства затягиваются надолго.

— Правильно ли я понял, что вы не прочь прикрыть это дело?

Она отвела взгляд.

— Нет, можете закончить работу. Теперь я чувствую себя увереннее, чем прежде. — Она обернулась, ее глаза ярко вспыхнули. — Вчера вечером меня взяли в постановку «Суини Тодда».

— Поздравляю, мэм. Какая роль вам досталась?

— Не самая главная. Голос у меня есть, но я новенькая, так что большую партию получу разве что в следующем году. Я помогаю труппе укрепить позиции.

Что в переводе означало «буду петь в хоре».

— Горацио вообще не поет, — продолжала Джорджина, — но в такой постановке, как «Суини Тодд», он незаменим.

— Сержант Докинз состоит в БЛОГе?

— А он вам не говорил? Он наш главный хореограф, на нем постановка всех действий, происходящих на сцене: танцев, драк, трюков, фехтования. Знаете, он ведь опытный танцовщик.

— Да, он рассказывал. И давно он этим занимается?

— Гораздо дольше, чем я пою в хоре.

Так выяснилась причина, по которой именно Фред Докинз был выбран из числа рядовых полицейских.

— Я точно знаю, о чем вы сейчас думаете, — продолжала Джорджина, — поэтому должна особо отметить, что перевела Докинза к вам в отдел за заслуги. Да, порой его манера выражаться выглядит странно, но это вовсе не значит, что он тугодум. Не умея работать головой, такой мюзикл, как «Суини Тодд», не поставишь. Если кто и поможет вам в расследовании, так в первую очередь Горацио.

К проблеме поисков они подошли методично: двигались каждый со своей стороны, заглядывая под всевозможный реквизит.

— Окажись я на месте Дениз, — крикнула Ингеборг через всю сцену по прошествии двадцати минут, — я ни за что не оставила бы здесь банку с пудрой, в которую подсыпана каустическая сода! С другой стороны, — продолжала рассуждать она, — Дениз вообще могла не знать о том, что в пудру что-то подсыпано.

— Не кажется ли вам, что любой в этом случае предпочел бы избавиться от банки? — отозвался Докинз.

— Тогда мы с вами зря тратим время, — и с невозмутимым видом, словно и вправду не помнила, она спросила: — Кому вообще пришло в голову искать вторую банку?

Обладая врожденной сопротивляемостью повальному увлечению компьютерами, Даймонд не имел привычки проверять электронную почту. Если подчиненные хотели о чем-то доложить ему, то делали это при личной встрече. Однако мысль о том, что где-то в почтовом ящике его ждет информация, не давала Даймонду покоя. И он направился в свой кабинет, к компьютеру.

Информации было негусто. Клэрион Калхаун перебралась из ожогового отделения в Клифтон, в частный отель под названием «Ливанский кедр». Бригада, осматривавшая место преступления, сообщала, что приступила к обследованию гримерной номер одиннадцать.

Пока поиски силами двух отдельных групп продолжались, Даймонд мог спокойно встретиться с давним школьным товарищем.

Погода порадовала Даймонда, он решил добраться до аббатства пешком и шагал неторопливо, лавируя между вереницами французских школьников, парами шествовавших осматривать римские термы. Низкорослого толстяка в соломенной шляпе Даймонд увидел у нижней ступеньки знаменитой «лестницы в небо», высеченной на фасаде аббатства. Время проявило снисходительность к Майку Глейзбруку: с виду он мог сойти за сорокапятилетнего. Даймонд пожал ему руку и предложил выпить чаю в кафе.

— С тех пор как мы виделись в прошлый раз, ты здорово набрал вес, — заметил Глейзбрук. — Работа в полиции располагает?

— А я как раз хотел спросить то же самое о работе в строительных компаниях.

Добродушно поддразнивая друг друга, они вскоре забыли о том, что не виделись сорок лет. Оба заказали чаю с булочками и топлеными сливками.

А теперь к делу, решил Даймонд.

— Насколько я помню, мы сдружились, когда играли принцев в той пьесе, как же ее…

— «Ричард III».

— Постой-ка, она ведь, кажется, называлась «Нечестивый Ричард» — во избежание путаницы с шекспировской трагедией?

— С шекспировской? — Глейзбрук рассмеялся. — Ну, ты сравнил! Но насчет названия ты прав. Пьесу, если не ошибаюсь, написал кто-то из актеров?

— Может, даже тот учитель, который дал нам с тобой роли.

— Мистер Уайт, а мы звали его Чудиком.

— Да, да. — Многообещающее начало. Памяти Майка можно доверять. — Только до сих пор не понимаю, почему он выбрал нас с тобой.