— В наш совет попечителей входит мистер М. Дж. Глейзбрук, — сообщила секретарь. — Если не ошибаюсь, в детстве он посещал нашу школу.
— М. Дж.? То есть Майкл?
— Наверное.
— Он живет неподалеку от школы?
— Я не вправе разглашать эту информацию.
— Если вы имеете в виду вопросы конфиденциальности, то беспокоитесь напрасно: я служу в полиции, когда-то я был другом Майка. Кстати, у полиции к нему нет никаких претензий. — Он помолчал. — Скажите, сколько лет вашему попечителю?
— Пожалуй, за пятьдесят.
— Когда мы виделись в прошлый раз, ему было десять. Послушайте, нельзя ли попросить вас об одном одолжении? Пожалуйста, передайте ему, что школьный приятель Питер Даймонд хотел бы связаться с ним по возможности сегодня же. Я из полиции Бата.
Через пять минут после приезда Даймонда явился и Фред Докинз в черном кожаном пиджаке, белой тенниске и джинсах.
— Зацените!
— Круто, — отозвалась Ингеборг.
Даймонд так и не смог заставить себя согласиться с ней.
— Как себя чувствуете? — спросил он Докинза.
— Как придурок, — ответила жертва моды. — Но если это поможет мне получить задание, других наград мне не надо.
— Я ничего вам не обещал, — напомнил Даймонд. — Поживем — увидим, еще неизвестно, что нас сегодня ждет. А Лимен здесь?
— Ищет сумочку в театре, — сообщила Ингеборг.
— Итак, — начал Даймонд, — у нас прибавляется доказательств тому, что именно Дениз нанесла каустическую соду на лицо Клэрион и покончила с собой, осознав последствия своего поступка. Кто как думает, зачем ей это понадобилось?
— Сгоряча люди еще и не такое способны натворить, — отозвалась Ингеборг. — Возможно, у нее ум зашел за разум, когда она попыталась найти способ остановить Клэрион.
— Но почему?
— Кто знает, что там между ними произошло. Дениз проработала в театре шесть лет. Ей поручили опекать Клэрион. Дениз могло показаться, что ее старания не ценят по достоинству. Клэрион ведь привыкла, что ей поклоняются, как идолу.
— Множество актеров корчат из себя примадонн, — вмешался Докинз. — Костюмер должен уметь с этим мириться. Если позволите, предложу еще одно объяснение: устроив диверсию, Дениз спасла Клэрион от разъяренных критиков.
— И заодно спасла театр, — добавил Даймонд. — Неплохо, неплохо, Фред.
Ингеборг покачала головой.
— Изуродовать чужое лицо во имя спасения? Навредить, считая, что оказываешь добрую услугу? Женщины так не поступают.
— Допустим, она не ожидала, что шрамы от ожогов останутся навсегда, — принялся рассуждать Даймонд. — А когда случилось непоправимое, пала духом.
— И совсем потеряла голову, — закончил Докинз.
Ингеборг покачала головой:
— Вы заработались, ребята.
Майк Глейзбрук позвонил в двенадцатом часу. Очень быстро выяснилось, что им с Даймондом действительно достались роли принцев в Тауэре.
— Чем ты сейчас занимаешься? — спросил Даймонд.
— Осматриваю старые здания, оцениваю их прочность и надежность. Кстати, довольно часто бываю в Бате. Мы подрядились на проведение работ в аббатстве. Если хочешь, можем встретиться сегодня днем перед воротами аббатства — допустим, в три.
— Как же я тебя узнаю после стольких лет?
— Если в двух словах — ищи толстяка в шляпе-канотье.
Инспектор Джон Лимен добился, чтобы ему дали осмотреть все до единого помещения театра, но пропавшую сумочку так и не нашел. Хедли Шерман предложил поднять вопрос о сумке на собрании, которое назначил на полдень, чтобы заверить всех в театре: дела идут как обычно.
— А ваши поиски дали обратный эффект, — заявил он Лимену. — Все ведут себя так, словно театр стал местом преступления.
Лимен позвонил Даймонду и сообщил о назначенном собрании, однако оно было отменено еще до приезда старшего инспектора.
— Что случилось? — спросил Даймонд.
— Мне известно только, что у директора театра расквашен нос, — объяснил Лимен.
— В буквальном смысле?
— Как мне сказали, там ужас что творилось. Но он сам напросился. Наглый тип. Его сейчас приводят в порядок в костюмерной. Женщина, которая ею заведует, никого к нему не подпускает.
— Сейчас проверим…
Даймонд толкнул дверь костюмерной и обнаружил, что она заперта.
— Да отвяжетесь вы или нет? — послышался из-за двери голос Кейт.
— Это полиция. Старший инспектор Даймонд. Откройте!
Глазам Даймонда предстало редкое зрелище: Шерман, лежащий лицом вверх на гладильной доске, и прижимающий к носу окровавленный платок.
— Кровь никак не останавливается, — объяснила Кейт. — Боюсь, что нос сломан.
— А зажать нос он не пробовал? Попробуйте слегка надавить.
Шерман так и сделал и сразу застонал.
— Чья это работа? — спросил Даймонд у Кейт.
— Престона. Казалось бы, кому еще владеть собой, как не ему! Он ведь играл в Королевской шекспировской труппе.
— Из-за чего был скандал?
— Гримерную Престона, видите ли, обыскали, — ответила Кейт.
— Об этом я расспрошу мистера Шермана, — решил Даймонд.
Шерман сдавленно и гнусаво объяснил:
— Престон не обнаружил каких-то личных вещей на привычных местах. И обвинил в этом меня.
— Где произошла драка?
— Да не было никакой драки, — снова вмешалась Кейт. — Произошло грубое, беспричинное нападение.
— В зрительном зале, — добавил Шерман.
— В присутствии свидетелей, — продолжала Кейт. — Хедли как раз готовился к собранию.
— Мэм, если вы не уйметесь, я попрошу вас подождать за дверью, — предостерег Даймонд. — Итак, мистер Шерман, в чем причина ссоры с Престоном?
— Он держался замкнуто и скрытно с первого дня репетиций и требовал, чтобы ему давали время психологически настроиться на роль. Трудно сказать, что конкретно он имел в виду: мне известно только, что в свою гримерную он приходит как минимум за полтора часа до начала спектакля, отключает телефон и никому не открывает дверь.
— Он спокойно отнесся к тому, что его партнершей будет Клэрион?
— Подобных проблем вообще не возникало. Все дело в Престоне. У него репутация неуживчивого человека.
Если человек ведет себя скрытно, рассудил Даймонд, он, возможно, годится в подозреваемые.
— Пожалуй, я с ним поговорю…
— Не надо! — ужаснулся Шерман. — Это лишь осложнит положение, а нам предстоит еще отыграть четыре спектакля. Насколько я понимаю, инцидент исчерпан. — Он отнял от носа платок. — Смотрите-ка, и кровь остановилась.
— Прошу прощения, но мое шоу тоже должно продолжаться.
Еще одна запертая дверь, в гримерную Престона Барнса, раздосадовала Даймонда, но ненадолго. План театральных помещений он уже знал и потому сразу направился через боковую дверь на Бофорд-сквер. Окна гримерных на нижнем этаже выходили на тихую лужайку. Как Даймонд и рассчитывал, гримерную как раз проветривали, приоткрыв окно. Он поднял раму и влез в гримерную. Лимен последовал за ним.
Барнс, в одних трусах вытянувшийся на шезлонге, вскочил.
— Какого?..
Он метнулся через всю комнату и схватил халат прежде, чем гости успели открыть рот. В халат Барнс закутался так демонстративно, словно играл короля Лира в сцене бури.
Даймонд представил Лимена и назвал себя, добавив:
— Нам надо поговорить.
— Вы вломились сюда, не имея на это никакого права.
— Взлома не было. Так в чем же дело, Престон?
На самом деле Даймонд уже понял, что происходит, — ему хватило того времени, пока Барнс не закутался в халат.
— Мне надо подготовиться к выходу на сцену.
— И в чем же заключается эта подготовка?
— Необходимо сконцентрировать энергию и эмоции. Визуализировать себя в роли. Стать персонажем, которого я играю. Я придерживаюсь системы Станиславского — говоря простым языком, я мысленно переношусь в Берлин 30-х годов и превращаюсь в Кристофера Ишервуда.
— И оберегаете уединение, необходимое для такой подготовки.
— В этом нет ничего предосудительного, — возразил Барнс.
