Куратор сообщал, что среди звонков был один, отследить который не удалось. Аккурат за день до убийства. Маард подключил гарнитуру, нашел нужный файл и весь обратился в слух.

Воркующий женский голос:

— Доброго дня! Это доктор Райнер?

— Да, это я, здравствуйте.

— Доктор Райнер, вас беспокоит Элис Альвадо, независимый журналист. Я хотела переговорить с вами вчера на банкете, но мне не удалось. Могу ли я надеяться?..

— Конечно-конечно! — оживился Райнер. — Мне есть о чем вам рассказать. Вы очень вовремя. Когда и где вам удобно встретиться?

— Я подъеду к вам домой, если вы не против. Мммм… как насчет завтра после восьми вечера? Вы будете дома?

— Я буду ждать вас завтра после восьми вечера.

— И… доктор, не истолкуйте меня превратно, но мне бы хотелось пообщаться с глазу на глаз.

— Хорошо, мисс Альвадо. Меня этот вариант устраивает.

— До завтра, мистер Райнер.

Запись закончилась. Маард поерзал, плечами сдвигая подушку повыше, и задумался.

Значит, Элис Альвадо. Значит, после восьми вечера. Значит, независимый журналист. Маард был готов поклясться, что нет на самом деле никакой журналистки с таким именем. От звонка за километр разило разводкой, профессиональное чутье не обмануть. Он прослушал записи еще раз. Ну да, дамочка строит свои фразы так, что Райнер может только соглашаться.

— Такая, мать ее, Элис. С хреном в штанах и кольтом, — пробормотал Маард.

И дураку понятно, почему не отследили звонок. Звонили, скорее всего, через сетевой мессенджер вроде скайпа. Тут ни номера, ни айпи, ни провайдера. Подстава, подстава. Что можно взять с этого звонка? Думай, Маард, думай.

Допустим, журналистка не липовая. Допустим, она действительно хотела взять у Райнера интервью. Тогда почему не удалось отследить, откуда она звонила? Стоп. Запомнили, идем дальше. Могли убрать дока потому, что не хотели, чтобы он рассказывал что-либо этой самой Элис? А могли. Откуда узнали? Так телефон же на прослушке. Значит, все же угроза где-то в НайнФлэгс.

Маард прослушал запись снова и снова. Старался найти хоть какую-то зацепку. Фон. Что даст фон? Если почистить от помех…

Песенка. Скрипучий, неприятный голос напевает что-то непонятное. Радио? Скорее всего. Но можно и проверить. Запустил фильтр очистки от помех, поработал эквалайзером. Прослушал еще раз. Нет, это не радио. Язык казался смутно-знакомым.

Отвлек дежурный координатор.

— Гор, доброе утро. Как спалось?

— Привет, Клайв. Спал без задних ног.

Стандартные вопросы, стандартные ответы. Пароль — отзыв.

— Какие новости за стенами Синг-Синга?[22] — спросил Маард, выныривая из вирта.

Клайв сиял, как новая монета. Для мастера ехидного комментария он сегодня был чересчур доброжелательным и улыбчивым.

— Я женюсь, — сообщил он, выдержав паузу.

— Ну, отлично. Поздравляю, — сказал Маард, стараясь, чтобы голос звучал пободрее. — По случаю требуй повышения.

Парень помог Игорю сесть, отсоединил от соп-сьюта провода и датчики.

— А слабо прийти на венчание? — спросил Клайв, глядя на Маарда с усмешкой.

— Ну, если пришлешь официальное приглашение, прилечу, — миролюбиво ответил он, медленно вставая с ложемента.

— Заметано. Опирайся на плечо, курс на душевую.

— Сам дойду, — качнул головой Маард. — Ты просто подстрахуй.

— От подстрахуя слышу, — гоготнул Клайв, но просьбу выполнил.

Опираясь на трость и поручень, идущий вдоль стены, Маард осторожно добрался до душевой. Координатор помог выбраться из соп-сьюта.

— Клайв, пока я тут возиться буду, закажешь завтрак?

— Какой-то ты сегодня странный. Спешишь?

— Спешу. У меня свидание, — усмехнулся Маард. — И тебе работы меньше будет.

— Ты нашел себе дракониху?

— О да. Она красива, неутомима, знает толк в извращениях и почти не пикселит при сильном увеличении, — отшутился Игорь, регулируя температуру воды в душе.

— Убедил. Стейк, омлет, томатный сок?

— Оно самое.

Клайв кивнул и умчался, оставив Маарда одного. Как раз хватит времени на ополоснуться-побриться без посторонних глаз. Пусть медленно, но сам, без чужой помощи. Опека заставляет чувствовать себя слабее, чем ты есть на самом деле.

— А мы еще много чего можем, — сказал Маард хмурому отражению в зеркале.

Пока завтракал, слушал в наушниках голос Тильды. Рыжую разбудила Кэти и тотчас же втянула в свои игры.

После завтрака работа над записью телефонного разговора была возобновлена. Прослушав ее еще несколько раз, Маард пришел к выводу, что звонок был сделан из офиса. На фоне шумел факс, в отдалении звонил телефон и на звонок ответила секретарша. Но что за песня? Что за язык? Не радио это, совсем не радио.

— Не циклись, — строго приказал Игорь сам себе. — Зашел в тупик — шаг назад и ищи другие варианты.

«Маард, — шепнула Тильда где-то далеко. — Я с тобой. Знаю, что ты меня слушаешь. Все в порядке, я уже не боюсь. Просто очень хочется вернуться к тебе».

— Уже скоро, рыжик. Потерпи, — ответил он одними губами.

Банкет, внезапно вспомнил он. Дамочка говорила о банкете. Банкет упоминала и Тильда. Что она говорила? Вспоминай, Маард, давай же… Есть. Тиль сказала, что отец говорил с кем-то и очень расстроился. Расстроился или испугался?

Маард отключил голографический монитор и вернулся в вирт. Предстояло найти записи с КОНов, установленных в банкетных залах НайнФлэгс. Залов было несколько, но зная дату празднества, найти нужный было просто. Выделить нужные архивы, вспомнить, чему учился у Греты и подобрать пароль. А пока программка-отмычка трудится, надо изучить оставшиеся документы.

Так… Решение об отстранении Райнера от «Шамаим лэ-шнаим». Подписи совета директоров. За, против, воздержался. Забавный расклад. Четверо проголосовали за отстранение. Четверо были против. Двое в заседании не участвовали. А решение было принято не в пользу доктора.

— Чем же вы так насолили родной компании, док? — задумчиво спросил Маард, изучая подписи под документом.

А это что? Скан «особого мнения»? Повезло мне с куратором, подумал Игорь, вчитываясь в корявый почерк Райнера. «Довожу до Вашего сведения, что… Отказываюсь приступать к работе в проекте… считаю недопустимым и преступным ставить подобные эксперименты на людях… обязан заявить, как человек и гражданин…»

— Вашу ж мать! Вот вам и причина. Так какого ж черта все повесили на Тильду?

Маард дочитал до конца сообщение от куратора, и все вмиг стало ясно. «Часть приложенных документов не была передана полиции по не известной мне причине. Потому прошу тебя после ознакомления уничтожить материалы. Ради твоей же безопасности».

— Ну уж нет, — усмехнулся Маард. — Вот этого я точно не сделаю. Особенно ради своей безопасности. Все пойдет в надежные руки.

Маард упаковал папку с документами и записью телефонного разговора, запаролил ее и открыл файл видеозаписи с банкета. Повозился в поисках нужного временного интервала, запустил воспроизведение в ускоренном режиме.

На экране мелькали разодетые в пух и прах дамы, мужчины в дорогих смокингах, официанты, разносящие напитки. Маард внимательно вглядывался в лица присутствующих, искал Райнера, и настолько увлекся, что не сразу узнал Тильду. Девушка с потерянным видом мялась у столика и изредка улыбалась — видимо, на обращенные к ней приветствия. Короткое синее платье не скрывало длинных стройных ног; Маард залюбовался и с удовольствием подумал: «Моя!»

А вот и доктор. Выглядит весьма воинственно. Как сказал бы старый друг Хацацит, «с матерной мимикой». Жаль, запись без звука. Кто ж его так рассердил? Вон и Тильда расстроилась. Подошла к отцу, взяла под руку, что-то спрашивает. Видимо, интересуется, в чем дело. Так… похоже, вот и собеседники Райнера. Господин Уоррен Вейтс, президент НайнФлэгс Инкорпорейтед, и невысокий смуглый мужчина с жидкими усиками над пухлыми губами. Индус?

Рэй Котхари. Один из четырех, голосовавших за отстранение Александера Райнера от работы над «Шамаим лэ-шнаим». Чем он занимается в НайнФлэгс? Маард запросил данные индуса в базе данных, получил только даты рождения и полное имя — Рай Промот Котхари. К прочим данным по персоне доступ оказался закрыт.