Конечно, вы знаете и ощущали молчаливое внушение, когда молниеносно сообщается пространная мысль. Она интерпретируется на ближайшем для слушателя наречии, но исходное наречие могло быть совершенно иным.

Опыт передачи мысли становится обычным, но качество посылки и получения недостаточно исследуется. Менее всего наблюдается момент замыкания тока понимания, после которого формальные слова становятся излишними. Прочность этого тока менее всего зависит от напряжения мозговых мышц. От напряжения скорее могут лопнуть сосуды, но понимания не произойдет.

Вы давно знаете разлагающий звук, который действует не напряжением, но качеством. Понимание подобно этому звуку. В древности говорили: «Открой врата понимания, иначе моя молния испепелит твой затвор». Именно молния мысли, это первосоздание сущего, пронзает все затворы.

Наступает момент, когда глаза слушателя темнеют и по физическому излучению пробегут искры несвойственного цвета – этот цвет принадлежит излучению пославшего. Конечно, свет успел промчаться быстрее всего и аффектировал свет сознания слушателя. Значит, поле занято и способно к дальнейшему восприятию.

При опытах передачи мыслей важно опросить всю округу, чтоб нащупать, как распространилась зараза посылки. При этом можно установить спиральность движения. Из этого можно понять, что посылки в пространство не будут иметь успеха в смысле срочной определенности. Представляя реальную цель, можно кроме нее захватить большое пространство в точном направлении.

Кончим улыбкой – не представляете ли себе грозу мыслей в пространстве? Один ученик спросил: если мысль весома, то не должно ли от мыслей отяготиться пространство и тем нарушить тяготение? Как думаете?

151. Еще один показательный опыт. В темное пространное помещение посредине становится человек. Около стен бесшумно двигаются несколько вопрошателей и неожиданно задают краткие вопросы. При темноте почти невозможно определить точное направление голоса. Но еще замечательно: когда вопрос задается в пространство, внутренне игнорируя стоящего в середине, тогда голос часто получается из противоположного направления. Таким путем можно видеть, что не внешний орган, но внутренняя посылка имеет первое значение.

Конечно, искра света первая попадает в цель. Уменье владеть толпою лежит не в красноречии, но в понимании узлов толпы и в своевременной посылке туда светоносного гонца. Неуменье обращаться в пространство или фиксирование одного слушателя – одинаково вредно. Также Мы советуем пользоваться фонографом для научных сведений. Но ожидать зажигательных эмоций через механическую передачу нельзя.

Личная электрификация толпы тем полезна, что зажженные узлы становятся как бы резонаторами и заражают значительную периферию вокруг себя. Как же найти наиболее работоспособные и звучащие узлы толпы? Но между говорящим и толпою летают мячи света, и центры энергий пылают четко, если оратор не болтун, но вождь Общего Блага.

Попробуйте сравнить физические излучения болтуна и вождя Общего Блага. Как сверкает излучение вождя, какие прямые стрелы брызжут из оплечий и какие пурпуровые волны стремятся, и ограждая, и рождая новую мощь! Но излучение болтуна изборождено зигзагами, концы которых обращены внутрь.

Аппарат для съемки физических излучений скоро будут дарить детям к праздникам, и умудренные старики опять будут предостерегать детей от опасного занятия: «Можно прожить и без познания самого себя!»

152. У Нас осуждено всякое опаздывание. Отсутствие опаздывания достигается двумя внешними особенностями жизни – четкостью работы и настороженностью. Четкость работы должна развиться у каждого работника.

Полномерный, мгновенный перенос внимания позволяет кристаллизовать каждый момент работы. Можно при дисциплине достичь ясного расчленения каждой мысли. Прыжки пухлых зайчиков непригодны. О бок с четкостью стоит вечнозрячая настороженность. Не холодный совет упадочных мудрецов: «Ничему не удивляйся!», но пламенный зов: «Будь зрячим!» Такая напряженность не есть натянутый канат, готовый лопнуть, но есть радуга предусмотрения.

Не нужно думать, что настороженность может делать человека холодным и оторванным. Воин на дозоре полон светом возможностей. Правда, он ничему не удивляется, ибо предвидит рождение новых возможностей.

Когда вы восклицаете: «Всегда готов!», вы как бы следуете Нашему призыву. Тому, кто всегда готов, можно испытать все горнило напряженности.

Днем и ночью Наши сотрудники готовы ко всему сверканию Космоса. И в готовности днем пройдут они невидимыми и ночью найдут сияющий путь. Ничто не тревожит, когда будете постоянно тревожимы. Нрав искателя не дает обмерзнуть кораблю.

У Нас осуждено опаздывание.

153. Решит кто-то: «Разве трудны настороженность или соизмеримость, или подвижность, или преданность? Вот чувствую, могу вместить эти условия, не возьмете ли меня в дальний путь, в Общину?» Но разве этот спешный путник подумал о непременном условии сказанных им качеств? Забыта постоянность. Мелькающие огоньки только на миг вмещают все качества пламени, но тьма поглощает их так же быстро, как жаровня снежинку. Нельзя доверять моменту вмещения; только постоянность, закаленная трудом и препятствиями, дает возможность поверить ценности вмещения.

Истинный музыкант не думает над каждым пальцем, вызывающим звук, – только ученик считает годные пальцы. Истинный сотрудник не думает о намеренном применении качеств труда. Музыка сфер сливается с песней преуспеяния труда.

Думайте, как постоянность подобна лестнице огненной.

154. Решит кто-то: «Пройду по огненной лестнице». Иди, каждому путь открыт. Но помни, в случае страха ступени расплавляются в жидкое пламя. Куда пойдешь, не владея качеством работы? Когда Мы говорим: «Лучше спать на кедровых корнях», то последователь может легко исполнить совет. Легко спать, да еще по совету. Но когда сказано: «Прими постоянный дозор», тогда становятся горячими ступени. Одно нужно твердить – не легка лестница.

Плох вождь, скрывающий истинную опасность. Преодолеть ее можно лишь полным знанием.

Вижу, идет другой неразумец – этот еще несовершеннее. Он порицает: «К чему торжественное вещание?» Скажем: «Торжественность предупреждения пропорциональна унизительности писка твоего при опасности. Двуногий! Сколько раз ты терял лицо свое при первой трудности! Мы видели тебя чернее угля, и отрицания твои наполнили тебя зловонием. Плохо тебе живется, сжег ты ступени и просишь ты милостыню у бездны».

Новый вопрошатель: «Как примирить Учение с наукой?» Если наука преподает достоверное знание, то Учение и есть наука. Какую цель имеет наука, если она распухла от предрассудков? Тот, который так обеспокоен торжественностью утверждений, тот понимает науку как логово мещанства. Тому, кто мыслит об общине, тому нет вреда от ползущих гадов.

Говорю: знаю всю сложность построения. Не скрою, как далеко носить камни, как велико безводие! Именно это сознание, именно бесчисленность звезд дает утверждение ступеней огненных!

155. Построение общины любит напряженность. Можно заметить, как при различных выявлениях способствует напряженность. Даже простая напряженность тела усиливает элементарные явления. Не только отягощение нервных центров, но и мускульные сокращения создают эманацию чувств усиленную. Не сидение в спокойном удобстве, но затекшие от труда члены дадут насыщение энергии.

Но, конечно, телесное – только для самых элементарных проявлений, необходима напряженность центров мозга. Лучшей напряженностью будет постоянная настороженность.

Приведем картину из Нашей Общины. Средства Наши напряжены для Общего Блага. Каждый работает в полной готовности. Вот Наше беспроводное сообщение принесло срочную новость – нужно воздействие личное. Избранный Совет назначает исполнителя. Иногда исполнитель знает все течение поручения, иногда же ему дается только промежуточное действие. Часто времени достаточно лишь для выбора надлежащего платья, и часто начатая книга идет в книгохранилище непрочитанной. Часто длительность поручения не определена. Часто следствия поручения не видны. Что же заставляет избранного радостно отрываться? Что помогает ему спешить в стужу по ледяным глыбам? Какой приказ может вызвать усиленный труд? Ликование готовности растет из привычной настороженности.