— Вашего Канзи можно уже принимать в университет! — рассмеялась Джоан.

— Ну, если особо не присматриваться, — подхватил её хорошее настроение мистер Кроу, — то по нынешним льготам — он поступит!

Женька услышал приближающиеся шаги, нажал на кнопку, погасил свет и нырнул под одеяло, так и не узнав, в какой университет будет поступать шимпанзе Канзи.

Женька был окружён всеми благами цивилизации, получал огромный поток информации и схватывал её буквально на лету. В школу его не отдали — учителя приходили на дом. После шестисеми напряженных часов занятий с преподавателями Женьку отправляли в тренажёрный зал или бассейн, где за него брались инструкторы и тренеры. По вечерам Мэтью преподавал Женьке уроки этикета и правил хорошего тона, и к своему любимому телевизору Женька добирался только поздно ночью. Но фильмы смотрел все подряд! Особенно ему нравились боевики с Брюсом Ли, но зануда Мэтью не позволял смотреть более одного фильма в вечер и отключал телевизор с непреклонностью робота.

По воскресеньм, Джоан усаживала его в зелёный «Джегуар», и они отправлялись на службу в собор, высившийся готической громадой на противоположном берегу Хадсона. В соборе Джоан умудрялась убрать со своего лица бесконечную улыбку, усаживалась на скамью для молящихся и вдохновенно внимала тихому голосу священника, облачённого в строгие одежды. Женька старался соблюдать правила приличия и, вслед за Джоан, перелистывал молитвенник, но в его голове была такая каша из всех религиозных зёрен, что воспринимать службу всерьёз он просто не мог.

Днём же начиналось самое большое Женькино счастье: вместе с Ричардом он отправлялся на небольшой аэродром, находившийся в сорока минутах езды от дома, в городке Тетерборо. Там стоял личный самолет семьи Кроу. Новенькая «Сесна» была гордостью Ричарда, и управлял он ею вполне пристойно. После инструктажа, серии обязательных уроков и сдачи экзамена штурвал был доверен и Женьке.

Женька был снова в небе!

В первый же свой вылет он прошёлся вдоль реки по направлению к бухте, облетел Статую Свободы, а затем и весь невероятный Манхеттен по кругу. Ричард одобрительно похлопывал его по плечу:

— Отлично, Евгений! Я научил тебя управлять самолётом, а ты когда-нибудь ты научишь меня управлять вертолётом…

Единственное, что раздражало Женьку до бесконечности, это идиотское меню в доме Кроу и маниакальное слежение за здоровьем. Мало того, что Женьке сделали сотни тестов на разных машинах, у него вытянули столько крови на всякие анализы, что можно было только удивляться, как у него ещё что-то бежало по венам. Его кормили натуральными продуктами, витаминами и полезными пищевыми добавками — здоровой и абсолютно несъедобной пищей!

Однажды Женька согрешил.

Вместе с Мэтью он поехал за покупками на небольшую плазу в город Форт Ли, и, пока тот нагружал тележку всякой снедью, Женька улизнул в соседний «Бургер Кинг»!

Жареная картошка и пышный бутерброд были великолепны, но перекошенная рожа Мэтью за стеклом заведения испортила послевкусие грешной трапезы.

— Сэр, — прошипел Мэтью, — единственное, что я могу для вас сделать, это сохранить случившееся как нашу маленькую тайну. Вы не представляете себе, что вас ожидает в случае, если вы позволите себе еще хоть раз отведать эту отраву!

Общение с Мэтью вызывало у Женьки постоянное желание плюнуть на пол, разбить вазу или сделать ещё что-либо, выходящее за рамки правил. Но он старательно скрывал своё отношение к наставнику, понимая, что это необходимая ложка дёгтя к бочке мёда и счастья, так неожиданно подкатившейся к нему.

В очередное воскресенье Ричард пригласил Женьку к себе в кабинет. Он сидел в глубоком кресле и дымил сигарой, Джоан стояла у окна с тяжёлыми шторами, отгородившими жизнь семьи Кроу от всего остального мира.

— Присаживайся, — протянул руку Женьке Ричард.

Женька вежливо присел на край дивана и замер в ожидании.

— Это ужасно, — неожиданно начала Джоан, но Ричард её тут же перебил:

— Ничего ужасного нет! Можно я сам ему всё скажу?

— Конечно, Ричард, конечно, — схватилась за голову Джоан.

Женьке стало не по себе: случилось, очевидно, что-то неприятное.

— Послушай, мой друг, — затянулся сигарой Ричард, — наши опасения оказались не напрасными — у тебя не всё в полном порядке со здоровьем. Но это не смертельно! Мы хотим положить тебя в самый лучший госпиталь, и там тебе помогут справиться с этой проблемой лучшие врачи.

— Но я себя отлично чувствую, — робко возразил Женя. — Может быть, это ошибка?

— Может быть! — развёл руками Ричард. — Я тоже на это надеюсь!

— Я буду молиться за тебя, Джавад, — вытерла набежавшую слезу Джоан, и у Женьки на душе заскребли чёрные кошки.

После обеда Женька вышел из дому и долго бродил по лесу, пиная ногами сухие ветки и редкие пни. Лес принадлежал семье Кроу и был вылизан так же, как и дом — он был совершенно не похож на сибирскую тайгу. Трава в лесу была скошена, пешеходные дорожки присыпаны мелкими камешками, а в самом центре участка стоял передвижной химический туалет. Женьке, почему-то, ужасно захотелось обойтись без этой благоухающей парфюмерией камеры, и он завернул под кустик, на самом краю участка Кроу.

Здесь его ожидала дурная примета.

На земле прямо перед Женькой высился невысокий холм муравейника. Муравьи! Значит — должно было снова произойти нечто ужасное в его жизни. Ему захотелось немедленно схватить палку и разворотить это скопище насекомых, залить их бензином, кипятком или ещё чем-нибудь.

— Сволочи, — шептал он муравьям, — сволочи! Это вы виноваты — вы, вы!

Он хотел пнуть вершину муравейника ногой, но почему-то остановился и заорал на весь лес:

— Сволочи!

В странном лесу даже эхо не ответило Женьке, а муравьи — тем более.

Через неделю чета Кроу и Женька вылетели в Балтимор.

Женька отказался от предложения Ричарда взять штурвал в свои руки и скучно поглядывал на суету под крылом. По дорогам неслись бесконечные своры разноцветных автомобилей, аккуратные домишки то разбегались по зелёным полянам, то выстраивались, плечо к плечу, в целые скопища домин. Голубые глаза бассейнов подмигивали Женьке солнечными бликами, а людишки-муравьишки сновали вокруг бассейнов и полей для гольфа.

В госпитале Женьку поместили в отдельную палату и снова долго и бесконечно брали анализы, приносили подписывать какие-то бумаги и пичкали лекарствами.

Ричард улетел обратно в Нью-Джерси, а в Балтиморе осталась Джоан. Она посещала Женьку ежедневно, но её посещения не вызвали у него радости. Джоан явно нервничала, и её нервозность передавалась Женьке.

Через неделю Джоан сообщила, что Женьке предстоит операция.

— Да что же со мной такое? — не выдержал наконец Женька. — Чем же я болен?

— Доктора говорят, что у тебя врождённая патология одной почки, попыталась улыбнуться Джоан, — но тебе сделают операцию, и всё будет хорошо! Главное, что мы успели выявить болезнь на её начальном этапе развития.

В операционную его привезли на специальной каталке. На соседнем столе уже шла какая-то операция, но понять, что там делают, Женька не успел. Ему сделали укол, вставили в нос трубки — и уже через несколько секунд Женька улетел домой, в Хиву.

Верблюд был на месте.

Он только стал ещё старше и согбеннее.

Женька знал, что верблюд не даст ему напиться газировки, и потому решил обмануть старикана. Он запрыгнул ему на спину и натянул поводья, что есть силы. Гигант злобно ощерил зубы, тряхнул головой, и Женька свалился ему под ноги. Верблюд приподнял ногу и больно пнул Женьку копытом в спину.

Ну, очень больно.