Плавать Ре-Тины не любили и проводили большую часть дня на каменистых отмелях, поросших водорослями. Иногда, когда доступные участки были достаточно объедены, они перебирались на другие отмели или к другим мелким островкам, которых здесь было несколько. Водоросли быстро отрастали снова, и уже через несколько лун снова можно было возвращаться на старые места.

Сейчас здесь жило несколько семей морских коров, которым хватало тех водорослей, что росли на окрестных отмелях. Помочь морским коровам перебраться на другое богатое подводное пастбище, которое, как знали дельфины, находилось в нескольких сотнях километров от этого уединенного уголка моря, что и собирались сделать дельфины, пока не потребовалось, и стадо покинуло этот единственный в океане заповедник, за раскрытие тайны которого люди дали бы многое. Может быть, когда-нибудь придёт время, и дельфины расскажут об этом заповеднике людям? Может быть, они даже когда-нибудь попросят людей пошире расселить этих замечательных животных? Этого мы пока не знаем, как не знаем и точного места, где находится этот заповедник. Где-то у Корякского побережья Берингова моря…

После встречи с морскими коровами стадо дельфинов продолжало двигаться на юг, вдоль побережья, то приближаясь, то отдаляясь от берегов. Берега здесь стали заметно живописнее, чем на Ледяной Земле. Высокие горы, которые издалека видны в море, были покрыты по-прежнему ледяными шапками, но пониже тут и там виднелись заросли низкорослого кедрового стланика, а по долинам речек, по склонам и руслам ручьёв поднимались невысокие деревца. Да и издали низменные места берега выглядели теперь зелёными, а не серыми, как тундры Чукотки.

Именно у этих берегов произошла встреча стада дельфинов с Эн-Хидрами. Как и обычно, задолго до встречи с неизвестным животным дельфины почувствовали в воде присутствие следов. Старейшины знали, что это следы от Поедателя ежей — Эн-Хидры. По следам быстро нашли и саму Эн-Хидру — изящного калана, или морскую выдру. Как и обычно, она лежала у поверхности моря на спине и что-то крутила небольшими ловкими передними лапами, держа их у груди над водой. Занятая своим делом, она не заметила стаи дельфинов, а когда услышала их, бежать было уже поздно. Эн-Хидра так разволновалась и перепугалась, почувствовав себя окруженной большими и ловкими дельфинами, что застыла на месте совершенно неподвижно, готовая броситься, казалось, на первого же дельфина, приблизившегося к ней.

— Не бойся! Не бойся! Я дельфин Крач из рода Чакки! — немедленно попытался успокоить нервную выдру Крач.

Эн-Хидра перестала дрожать, но ещё долго не спускала настороженного взгляда с крутившихся поблизости дельфинов.

Одним из правил поведения дельфинов было приходить на помощь попавшим в тяжёлое положение существам. Но было и другое правило, запрещавшее попусту тревожить морских обитателей. Почувствовав, что они могут нарушить второе правило, дельфины отплыли на некоторое расстояние от Эн-Хидры и стали исследовать место, в котором они оказались. Глубина — небольшая, не больше двадцати длин, дно каменистое, водорослей на дне мало, но много морских ежей. Среди ежей преобладают небольшие чёрные, с тупыми иглами. Рыбы не особенно много. Поблизости из воды поднимаются небольшие скалы. Вот, пожалуй, и всё, что принесли дельфинам разведочные проплывы. Тем временем Эн-Хидра настолько успокоилась, что принялась за своё прерванное занятие. Тут уж настало время Гуку и молодым дельфинам, никогда раньше не видавшим этого зверя, понаблюдать за его повадками.

Стряхнув с груди какие-то крошки и твёрдые кусочки, калан ловко повернулся на брюхо и бесшумно, не подняв ни волны, стал опускаться ко дну. Сильное и подвижное его тело кончалось довольно длинным — с голову Гука — и широким хвостом, который зверь использовал как руль. Небольшая голова с огромными, смотрящими вперед глазами напоминала тюленью, но только была более широкой и плоской. Между пальцами ног были натянуты широкие и прочные перепонки, особенно толстые на задних лапах, которые и служили главным органом движения в воде. Длинные усы смешно топорщились в разные стороны.

Проплыв некоторое время у дна, Эн-Хидра схватила небольшого ежа и… сунула его под мышку. Большая складка кожи, соединяющая передние лапы и спину, немного оттопырилась. Туда же отправился ещё один небольшой морской ёж, пара крупных раковин, которые она с ловкостью отодрала от большого камня. «Но камень-то, камень зачем ты схватила?» — с удивлением подумал Гук, увидев, как Эн-Хидра подобрала со дна увесистый кусок камня и со всем собранным отправилась к поверхности.

— Сейчас посмотрим, как он будет грызть этот камень! — с восторгом прошептала Эч, уверенная, как и Гук, что камень калан схватил по ошибке. Но ошибся не калан, а они сами.

— Смотри, он камнем бьёт по раковине! — возбужденно засвистел один из молодых дельфинов. — Он разбил её створки камнем! Он съел моллюска!

Да, Гук это тоже хорошо рассмотрел: несколько сильных ударов, нанесённых камнем, зажатым в одной лапе, по раковине, которую он придерживал другой лапой, — и створки раковины разбиты вдребезги. Ещё секунда — и остатки пустых створок полетели в сторону. Теперь настал черёд морских ежей. Камень был убран под свободную подмышку, и в ход пущены зубы. С видимым удовольствием калан выедал остатки ежа из круглого панциря, облизнулся длинным красным языком (этот язык тоже удивил Гука — ни у кого из его знакомых морских обитателей не было такого длинного, подвижного и красного языка) и выбросил пустой панцирь, ещё две минуты назад бывший морским ежом. Так же он расправился со вторым иглокожим. «Выкинь камень, чудак!» — хотел было посоветовать Гук калану, но вовремя сдержался. Тот как раз вытащил камень из-под мышки, повертел его в лапах, осмотрел со всех сторон и… сунул снова под мышку. Второй раз, когда калан отправился на дно моря, он уже не подбирал камня, а лишь набрал несколько раковин и ежей. На поверхности спектакль с камнем повторился снова. Дельфины были в восторге и, не выдержав, громко затрещали, зачирикали, запищали и заскрипели, рассказывая друг Другу, как здорово это получается у Эн-Хидры и какая она сообразительная, эта Эн-Хидра. Недовольный этим шумом калан поспешил к скале, вылез на большой камень и с независимым видом принялся разглядывать плавающих вокруг под ним восторженных дельфинов.

— Луи, забирай камеру и скорее ко мне! Внизу крутится совершенно ручная макрель и ждёт не дождется, когда мы её снимем в кино! — закричал показавшийся над поверхностью воды Эмиль Фле.

Тот, которого звали Луи, сидел в небольшой лодке, стоявшей на якоре у кораллового рифа. Риф тянулся вдоль побережья небольшого острова. В километре от лодки в море покачивалась на волнах небольшая моторная шхуна.

— Иду! — бросил Лун пловцу и, натянув ласты и маску, осторожно спустился за борт лодки.

Его товарищ, остающийся в лодке, помог ему поудобнее пристегнуть баллоны акваланга и подал большой и тяжёлый бокс с крыльями стабилизаторами — кинокамеру.

— Смотри внимательно за морем, — это относилось уже к остающемуся в лодке, — и не прозевай, когда мы появимся на поверхности, может быть, тебе придется помогать.

Вода прозрачная, и Луи видит, как Эмиль, ныряя вниз, манит его рукой за собой. Вот и риф. Огромные мадрепоровые кораллы самой причудливой формы уходили на глубину не меньше 50 метров. Тут и там мелькали стайки мелких коралловых рыб, проплывали рыбы покрупнее. Эмиль спускался всё ниже, легко ориентируясь по приметным глыбам. Вот он остановился, поджидая Луи. Знаками показывает вперёд, на расщелину в рифе. Оттуда спокойно смотрит на людей серебристая, плоская, как щит, макрель метра полтора в длину и килограммов сорока весом. Нерешительно двигается навстречу пловцам, потом медленно поворачивается и как бы говорит: «Ну разве я не хороша!»