Члены ревкома, матросы и солдаты задвигались, зашумели:

— Э, да он угрожает, никак?

— Арестовать его, разоружить!

Но Денстервиль, сохраняя спокойствие, повернулся и беспрепятственно пошел к выходу. Капитан последовал за ним.

Через два дня отряд Денстервиля покинул Энзели.

Дел у ревкома было много. Завершалась эвакуация баратовского корпуса. 23 марта в Москву полетела телеграмма: "…тяжелыми усилиями Военно-революционного комитета Персидского фронта русские войска выведены из Персии…"

Через несколько дней в Энзели узнали о мартовских событиях, о мятеже Дикой дивизии, а затем, в конце апреля, об образовании Бакинского совнаркома во главе со Степаном Шаумяном. И Коломийцев шлет в Баку одну телеграмму за другой:

"Если Баку надобно продовольствие, немедленно вышлите три больших парохода, погрузим тысяч пять пудов риса, консервы, хлеб…"

"Коли нужны автомобили, немедленно вышлите для них особые пароходы".

"С большим трудом ревкомитет наладил выпечку хлеба. Еженедельно сможем доставлять в Баку до четырех тысяч пудов".

"Дня через три Баку получит шесть тысяч пудов риса…"

"Отправлен пароход "Эвелина", везущий полевой госпиталь, отлично оснащенный медикаментами и персоналом…"

Словом, дел у ревкома было много, и Денстервиль выпал из поля зрения.

"Мы сами бросили щуку в реку", — с горечью подумал теперь Коломийцев, вспомнив о том, что последовало через несколько месяцев после изгнания Денстервиля из Энзели.

В Хамадане Денстервиль не сидел сложа руки в ожидании "более подходящего времени" — он развил бурную деятельность, приближая это время.

Денстервиль покрыл сетью шпионов и агентов всю область от Керманшаха до Баку. Вошел в сговор с меньшевиками, дашнаками и эсерами из бакинского совдепа, и они зачастили к нему, Денстервиль нанял на английскую службу казачий отряд полковника Бичерахова, который, нанося поражение войскам Кучук-хана, заставил их отступить в горы и тем самым расчистил англичанам путь к морю.

Выполняя коварный замысел Денстервиля, Бичерахов "сделался большевиком" — предложил Бакинскому совнаркому свои услуги в борьбе с турецко-германскими войсками, наступавшими на Баку. Да, да, это был тот самый "троянский конь", за который англичане произвели позже Бичерахова в генерал-майоры и о котором намекнет через год полковник Ролсон в разговоре с Сухорукиным, Хошевым и Мамедханом!

Большевики не могли отклонить предложения Бичерахова — такая боевая воинская часть была как нельзя кстати, — но отнеслись к нему с осторожностью и недоверием. Запросили Энзелийский ревком: можно ли ему довериться? Челяпин отправил в Баку Коломийцева и Альхави, с которыми переслал Шаумяну письмо. "Бичерахову нужно довериться, — писал он, — правда, я ни одной фразой не обменивался с Бичераховым". Тогда откуда же такая уверенность? От Альхави! О нем Челяпин сообщал: "Альхави — представитель Бичерахова, очень много сделал для Советской власти, и он же является буфером между нами и отрядом Бичерахова".

Коломийцев, сомневаясь в искренности Бичерахова, писал из Баку в Персию, своему сослуживцу и другу, поэту и журналисту Сергею Буданцеву, просил его ответить на четырнадцать вопросов о Бичерахове, о его отряде, о настроениях и разговорах в связи с предстоящей отправкой в Баку. Буданцев подробно ответил на все вопросы и, как человек наблюдательный, подметил даже детали: "Подражание начальнику отряда в манере говорить, ходить с палкой (Бичерахов был ранен в начале войны и с тех пор ходил, прихрамывая, с палкой), подавать левую руку при приветствии распространено до смешного… Офицеры намекают, а при случае говорят открыто, что Бичерахов может сыграть роль кавказского Наполеона…"

Шаумян, лично выезжавший встречать отряд, телеграфировал в Баку: "Сегодня, 6 июля, в девять часов вечера прибыл на станцию Кюрдамир первый эшелон отряда Бичерахова. Следующие три эшелона подходят. Настроение в отряде бодрое. Противник имел сегодня утром временный успех, который немедленно будет ликвидирован".

Отряд Бичерахова вступил в бой и приостановил наступление турецких войск, но в самый критический момент вдруг снялся с позиций, оголил фронт и ушел на север.

Сработали и изменники-капитулянты из бакинского совдепа: они проголосовали за приглашение англичан. Образовали правительство Диктатуры Центрокаспия.

Тем временем англичане заняли Энзели и арестовали ревком во главе с Челяпиным, обвинив его в помощи Кучук-хану. Коломийцев избежал ареста только благодаря тому, что за несколько дней до этого отправился в Тегеран, на дипломатическую работу. Перед отъездом он откомандировал Буданцева в Баку, в редакцию "Известий Баксовета". В те тревожные, последние дни Бакинской коммуны Буданцев публикует страстные, разоблачительные статьи: "Письма из Тегерана", "Англичане в Персии", которые привели в бешенство Денстервиля, назвавшего их "образцом антибританской пропаганды большевиков", и он поклялся арестовать Буданцева, едва вступит в Баку.

В Энзели обосновалась военно-морская миссия во главе с коммодором[14] Дэвидом Норрисом. Англичане поспешно вооружали коммерческие суда, создавая свой "Каспийский флот". Денстервиль вербовал для него русских морских офицеров. Вербовал своеобразно. Как-то к нему обратилась группа бывших офицеров Балтфлота, которых война забросила на Каспий. Из Баку они бежали от большевиков в Персию, в Казвин, намереваясь добраться до Басры, а оттуда, морем, до Франции, где какой-то русский адмирал собирал силы для борьбы с Советской Россией. Из Казвина в Басру через пустыню можно было за неделю Добраться на автомашине, но весь транспорт находился в ведении Денстервиля. Офицеры обратились к нему.

Денстервиль очень любезно ответил, что машины не даст, так как господа офицеры нужны ему для службы на Каспии. Но если господам офицерам угодно, они могут идти пешком.

Один из офицеров ответил:

— Недостаточное знание языка не дает мне возможности оценить заявление генерала английским словом, по-русски это называется шантаж.

Денстервиль расхохотался.

— По-английски это называется "блэкмейль". Господа, зачем вам журавль в небе? У нас с вами общая цель. Вы останетесь русскими морскими офицерами, прикомандированными к Королевскому флоту, будете плавать на русских судах со смешанной англо-русской командой, под андреевским флагом, получать жалованье царскими деньгами. Если угодно получить аванс, пожалуйста. — И он достал из ящика несколько пачек новых, хрустящих, склеившихся по краям кредиток.

— Каким путем эти деньги попадают в Персию?

— Из Басры, конечно, — усмехнулся Денстервиль.

Условия вполне устраивали офицеров-монархистов, а деньги, хоть и фальшивые, нужны позарез. И русские Ивановы, ставшие Айвэновыми, сменили морские кители на английскую сухопутную форму и отправились в Энзели, в распоряжение коммодора Норриса.

В середине августа восемнадцатого года, прибыв вместе с Норрисом на его флагмане, пароходе "Президент Крюгер", в Баку, Денстервиль одобрил арест бакинских комиссаров, потребовал "решительно довести до конца хорошо начатую работу". Только поспешное бегство Денстервиля и "диктаторов" от наступавших турок помешало им расправиться с комиссарами. Это сделали другие контрреволюционеры с ведома другого английского генерала — Маллесона при участии Реджинальда Тиг-Джонса, офицера из "Денстерфорса".

"Да, мы сами бросили щуку в реку, — с досадой и горечью подумал Коломийцев. — Но кто мог подумать, что события примут такой оборот. — Коломийцев усмехнулся: — Кабы знать, где упасть, там соломки подостлать".

… Звонок в коридоре затрезвонил, как тогда, в студенческие годы, возвещавший об окончании лекции, и вернул Коломийцева к действительности. Он так был увлечен воспоминаниями, что не сразу сообразил, где находится, как и почему попал сюда.