Зайдя в палату, я вытер кровь полотенцем и подошел к окну, прислонил болевшую голову к прохладному стеклу. Боль постепенно отпускала, кровь также больше не текла.

«Неужели так случалось всегда, когда я посещал чужие сны? Но почему Марина мне не говорила об этом? Марина… Что с тобой?».

Я погрузился в воспоминания того времени, когда я мог видеть ее, прикоснуться, обнять крепко-крепко. Почему я так мало говорил, как сильно я люблю ее.

Нет смысла пытаться заглушить боль. Забыть ее. Она всегда будет напоминать о той ране, что никогда не забудется: открытой и вечной. Она всегда жива и всегда внутри… Любовь всегда оставляет след — это выдают шрамы, шрамы в душе и на сердце. Воспоминания… Время, что мы провели вместе, прошло. Теперь я могу просто верить…

Лада верно говорила, о том, что жизнь продолжается, а моя — только начинается, начинается с нуля. Марина хотела использовать свой дар на добро и этому же учила меня.

Ночь накрывала город и меня. Впервые за долгое время я почувствовал усталость, хотя спать я не хотел, но ноги очень болели, видать, от не привычной нагрузки. Ложась на койку, я вытащил из кармана тот прибор, который был у меня под головой. Он был белого цвета, размером со спичечный коробок, может, чуть больше. С одной стороны на нем был круглый прямо по центру датчик или электрод. Выполнен прибор был из твердого материала, но это был не металл, больше похоже на очень твердый и качественный пластик.

— Для чего же ты нужен? — спросил я у бездушной вещицы и смотав провод на нем, отправил его в тумбочку.

Я закрыл глаза. Но — я не спал… Все думал и думал… И так всю ночь.

Утро обрушилось на клинику. А я так и не спал, прокручивал воспоминания и наматывал круги по своей палате, в дверь которой сильно и настойчиво постучали.

— Входите, не стесняйтесь, — я представил, что ко мне заходит Лада, ну, или Марина, но почему я сразу представил Ладу?

— Доброе утро, — поздоровался незнакомый мне мужской голос.

В палату впихнулся блондинистый парень. На вид ему было годочков тридцать пять. Он был невысокого роста с приятными чертами лица. Одет человек был очень радостно, зеленая шведка с белыми и черными листьями на ней — будто незнакомец прибыл прямиком с Гавайев, светло-серые брюки с сандалиями на босую ногу. На его плечах на одну бретельку весел черный рюкзак с надписью Adidas.

— Я вас знаю? — я задал вопрос знакомцу.

— Сомневаюсь, я Артур Фогель, — слегка помедлив, он протянул мне свою руку, — Я корреспондент нашей местной газеты «Вести», очень хотел бы взять у Вас интервью, если Вы не против, естественно?

Я осмотрел его взглядом с ног до головы.

— Я не против, — протянул я ему ответно руку.

Он пожал ее с непривычной мне силой, после чего моя рука отдалась непривычным для меня ощущением.

— Прошу прощения, не рассчитал сил, Кирилл, могу ведь я называть Вас по имени, — поняв свою вину, задал мне он свой второй вопрос.

— Все в порядке, можете даже на ты, я не против интервью.

— Аналогично, — улыбнулся он мне, — Я присяду.

Артур пододвинул стоящий у окна стул и сел возле меня, достал из рюкзака диктофон.

— Приступим, — журналист нажал на кнопку записывающего устройства.

***

— Люди такие жалкие. Как забавно наблюдать за вами, когда вас подвергаешь опасности. Вы забываете обо всем, кроме, как спасти свою жалкую шкурку, свое тело, в котором не осталось ни капли души. Вы бросаете всё и всех, ради спасения своей оболочки, не замечая, что внутри вы — пустышка. Вы, лишь корм, пища — для таких, как он. Ваши сны, кошмары, станут явью, и тогда-то вы почувствуете на себе, что значит быть кормом. Пыль заменит ваши души, а разумы обратятся в камень. Не так ли… Марина?

— Зачем все это? Вы вернули мне тело, ради того, чтобы привести сюда, сюда — на место где от вашего желания, голода погибли люди, дети? Зачем, ради уничтожения одного человека убивать стольких? Сергей Петрович хотел меня…

— Убить, убить тебя Марина, но мой хозяин не позволил ему, он дал тебе второй шанс. Понимаешь, ты, ты особенная, ты сильная, и он хочет открыть тебя. Ты такая же, как и я, мы должны быть выше их, они всего лишь корм для нас, и ты это почувствовала, когда побывала во сне этого морально пустого человека. Ответь мне Марина, ты ведь хотела этого, да? Скажи мне, ведь хотела убить его душу во сне и завладеть ею, пусть она вся черная и грязная, но ты была голодна. И я, и он видит это и сейчас, но ты противишься. Не сопротивляйся, он тебе даст возможность утолить голод или умереть.

— Я не буду, нет, не буду, я не буду…

Человек прикоснулся к ее голове, она пошатнулась и обмякла, ее голова опустилась, но она по-прежнему стояла на своих ногах.

— Увы, я не могу заставить тебя это сделать, а вот он сможет, или вскоре ты сама этого захочешь, он взглянул на людей, разбирающих завалы недавно взорвавшегося дома. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО — такое громкое слово, такое — величественное. Вы — капля в ливне, вы — лишь цифры, а не личности. Вы продавали души — ради тщеславия, славы, богатства. И вам всем жить с этим. Вы и ваш придуманный мир скоро исчезнет и придет тот, о ком вы давно знали, но забыли, Нубар покажет вам свою истинную сущность. Бегите и прячьтесь, ведь небо запылает! Вода поднимется, вас накроет. Ничто вас не изменит. Никто не спасет вас от вас самих… Пойдем моя дорогая, нам пора, тебя ждет встреча с судьбой.

Он обнял ее за плечо и повел в сторону от дома, медленно удаляясь. Они скрылись из вида, ничего не подозревающих людей, которые разгребали завалы его недавних действий.

С моей выписки из больницы прошло уже ни много — ни мало, а целых две недели.

Я живу сам в квартире моих родителей, так я сам захотел. Дядя записал меня на реабилитацию, теперь я посещаю спортивный зал и еще психолога. Дядя также приобрел для меня ноутбук и мобильный телефон с камерой. Так, что я постепенно становлюсь полноценным членом современного общества. В финансах я также не нуждаюсь, кредитная карта оформленная на меня имела большой кредитный лимит, за который мне не нужно было рассчитываться. Дядя сделал все, но пользоваться его добротой долго я не хотел.

Я часто проведываю Ладу в больнице. В последние время мы с ней очень сблизились. Сблизились — в плане дружбы. Я постоянно думаю о Марине и не могу прекратить винить себя за то, что случилось, хотя это была больше внутренняя вина, я не подавал вида когда кто-то был рядом. И, конечно же, о моем даре никто не знал, кроме Лады, естественно. Больше я ее сны не посещал, хотя она догадывалась, что я был у нее в снах и даже предложила нарисовать мой портрет. Ведь во сне я просил ее об этом, но я постоянно отказывался, ссылаясь на то, что пока не готов.

В общем, жизнь входила в обычное русло, я начал привыкать к тому, что у меня есть потребности в питание и других обыденных вещах, которые мне не нужны были, тогда, когда я находился во сне, но и к этому я тоже привыкал. Я рад был чувствовать себя живым, ощущать запахи, вкусы, усталость. Единственное, кого мне не хватало, так это Марины. Я не знал о ее судьбе, жива ли она или, может, лежит где-то в какой-то клинике, все также пытаясь прикоснуться к себе. Единственный человек, который, мне кажется, мог бы мне помочь — это был Артём. Ведь во сне мы были с ним очень хорошими друзьями. Он всегда поддерживал меня и я помню о словах Марины, что он играет во всем этом не последнюю роль. Хотя я толком не понимал, какую игру она имела в виду. Поэтому, я попросил дядю Олега, навести справки о нём и со дня на день я должен был получить всю информацию о нем.