В мою палату тихо и скромно постучали. Собрав все свои силы, я смог четко произнести:

— Заходите…

В палату вошла она. Значит, это был не сон. На ней был тот самый сарафан, в котором я увидел ее впервые. Это была Лада.

— С возвращением в мир людей, — улыбнулась она мне.

Я улыбнулся ей в ответ.

— Лада, я думал это…

— Ничего не говори, набирайся сил. Это я поначалу думала, что я сумасшедшая — разговариваю с духами, а оказывается, все это правда.

Она прикоснулась своей рукой к моему лицу, я почувствовал прохладу ее ладони, нежность и мягкость ее кожи.

— Отдыхай, набирайся сил, я еще приду к тебе, не забывай, ты должен мне вечер чаепития, — опять улыбнулась она и, на выходе из палаты, помахала мне рукой.

Только она вышла, как в палату заскочила тетя Кристина и пристально посмотрела на Ладу.

— Плевать на них, я хочу побыть с тобой. Ты можешь говорить Кирилл? — и она присела рядом со мной, — Должно быть все эти ремни жутко жмут, давай я их сниму и все эти приборы больше не нужны.

Она расстегнула ремни на моих запястьях и поснимала с рук и ног электроды. Я поднял руки.

— Спасибо тетя, ой как же хорошо, только, что-то еще под головой мешает.

Она приподняла мою голову и достала оттуда маленький квадратный приборчик с каким-то датчиком, и бросила его на пол.

— Так легче? — погладив меня по голове, спросила она.

— Да, спасибо, как же все таки приятно чувствовать себя, я хочу подняться на ноги.

— А ты сможешь? Может лучше не сразу?

— Я хочу подняться, — настоял я на своем.

Ноги мои болели как после долгого онемения, и поначалу не слушались меня, но держась за тетю, я все-таки поднялся на ноги и устойчиво смог стоять на них.

— А что это была за девушка, которая только что выходила от тебя?

— Это Лада, моя знакомая.

— Знакомая? Но ведь… Ладно не бери в голову.

Отпустив тетю, я сделал несколько шагов самостоятельно, шаги были неуверенные, словно у ребенка — делающего первые шаги, но вскоре я привык и мог сам ходить по палате.

В палату заскочил дядя Олег, а следом доктор, которого недавно я яростно пытался избить.

— О-о-о посмотрите, кто встал на ноги, — сказал мне дядя и подошел ко мне, крепко обнял меня, — С возвращением, племяш, — шепнул он мне на ухо.

— Я тоже рад видеть тебя, дядя.

— Впервые вижу в своей практике, что бы человек так быстро приходил в себя после такой долгой комы. С возвращением Кирилл, — сказал мне доктор.

— Спасибо, Николай Павло… — дядя и тетя переглянулись и посмотрели на врача.

— Вы разве знакомы? — одновременно сказали они.

— Да вроде нет, я не представлялся ему, так ведь, Кирилл?

— Давайте не будем грузить его вопросами. Мы можем забрать его домой? — сама того не подозревая выкрутила меня тетя Кристина.

— Можете, но не сегодня, нам нужно сделать еще некоторые анализы и тесты перед выпиской.

— Но, Николай Павлович, — возразил Олег.

— Олег Юрьевич, я сказал Вам — НЕТ, завтра, завтра мы его выпишем, если он будет себя хорошо чувствовать, вы ведь не хотите подвергать его здоровье опасности.

— Но мы можем хотя бы еще побыть с ним?

— Да, Кристиночка, конечно, но также не долго, ему нужен покой, еще раз с пробуждением Кирилл, — и он, пожав мне руку, вышел из палаты.

— Может, ты приляжешь, Кирилл? — предложил мне дядя.

— Нет, дядя, належался уже, теперь точно спать долго не буду.

Мы просидели втроем почти до самого вечера. Вернее, просидели дядя и тетя, я провел все время на ногах, разминая их приседаниями. Они рассказывали мне о нашем мире, стране, а я только делал удивленный вид. Я полностью подчинил себе свое тело, ноги и руки уже не так сильно болели, а вот затылок еще болел очень сильно.

После ухода моих родственников, я как обычно, по привычке подошел к окну и посмотрел в него. Но не долго мне предстояло заниматься этим занятием, в палату зашла Лада.

Она рассказала мне о том, что же случилось. Оказывается, после того взрыва прошло два дня. И все эти два дня, были постоянные перебои с электричеством. При первом же отключении сгорело много медицинской аппаратуры. Но что само больше повергло меня в шок, так это то, что во взорвавшемся доме жил Малышев со своей дочкой и маленьким внуком. Из новостей она так же узнала, что именно в квартире Малышева был взрыв, взрыв газа. Он и его внук погибли, но его дочь осталась жива, ее нашли в шоковом состоянии на улице.

— Ну, Кирилл, как насчет вернуть должок? У меня еще осталось пару пакетиков чая из кабинета Малышева, царство ему небесное.

— Да, я помню, пойдем.

Выходя из палаты, я кинул взгляд на аппаратуру, которая до сих пор стояла на столе возле моей койки. И заметил прибор, лежавший на полу, который тетя Кристина достала из под моей головы.

Я подошел и взял его в руки. Провод от него просто тянулся к розетке и не был связан с остальными приборами. Я вытащил вилку прибора из розетки и заметил, что вилка была расплавленная, видимо от скачка напряжения. Смотав провод на приборчик, я положил его в брюки, которые принесли мне родственники.

Поднявшись в палату Лады, она усадила меня на кровать напротив своей, а сама кинула кипятильник в одну из двух приготовленных заранее чашек и села напротив меня.

Разговаривали мы довольно долго. Лада рассказала мне о своей жизни и, что после несчастного случая, какого именно она не назвала, у нее стали появляться галлюцинации, она стала видеть то, чего просто не может быть в реальности, что после этих событий у нее появилась тяга к рисованию. Я старался слушать ее, но моя голова была заполнена мыслями, мыслями о Марине. Я все-таки хотел докопаться до правды, и сейчас я имел такую возможность. Лада иногда замечала мой пустой взгляд, но видимо, из вежливости, продолжала свой рассказ.

За весь вечер мы выпили где-то по три чашки чая. Я заметил, что Лада просто отключается от усталости, она уже лежа разговаривала со мной, а после просто уснула. Я укрыл ее одеялом и проел рукой по ее волосам, прикоснулся ладонью к ее лбу.

Я очутился на знакомой мне крыше, а Лада спиной ко мне и снова рисовала.

«Чего? Неужели моя способность посещать человеческие сны осталась?».

Все в ее сне было в точности, как и в прошлый раз, та же хмурая, пасмурная погода. В том же месте стояла Лада.

«Ей снится, один и тот же сон?» Задумался я.

И как в прошлый раз, медленно начал подходить к ней, дабы не испугать, ведь она стояла почти на краю крыши. Но, в этот раз она меня заметила раньше и я уверенно подошел к ней. Я увидел, что она все также рисует карандашом.

— Что ты рисуешь? — поинтересовался я, — рисунка я не видел, так как она закрывала его, — Пейзаж города?

— Нет, портрет, он из моих воспоминаний, но он еще не окончен — громко произнесла юная художница.

— Можно взглянуть?

— Нет, нельзя, он не окончен еще.

— Ну, почему? Лада, покажи.

— Нет, — она схватила мольберт и с силой бросила его с крыши, — Он еще не окончен, не окончен, — завопила она.

— Тихо, тихо, успокойся, а ты могла бы нарисовать меня? — пытаясь как то сменить тему, спросил я.

— Могу, почему нет, только не на крыше.

— Всегда хотел себя увидеть себя в образе Наполеона.

— Думаю, ты мог бы очень хорошо получиться.

Неожиданно крыша задрожала, соседние дома стали удалятся вдаль. Я как и в прошлый раз быстро создал дверь и вышел через нее.

Я оказался возле Лады, она немного приоткрыла глаза и сразу же их закрыла, снова уснула.

Моя голова раскалывалась от боли. Было такое чувство, что моим мозгом играли в футбол. Я вышел из ее палаты и направился в свою. Подходя к двери своей палаты, я почувствовал, что что-то течет по моей щеке, я вытер ладонью и взглянул на нее — это была кровь, она текла из моего правого уха.