— А ты совершенно уверена, что здесь замешан Хьюго Томас?

— Я видела фотографию, сделанную, по словам фотографа, у дома Ривза, но, возможно, он напугал и это был дом Томасов, — ответила Лиз. — А у Тони имеются и другие доказательства. — И Лиз рассказала Джоанне про записку.

— Все это очень убедительно, — с тревогой сказала Джоанна.

— У меня нет никаких сомнений, что это Катя, — продолжала Лиз. — Весь кошмар в том, что колесо уже закрутилось, и я ничего не могу поделать. Если бы Катя не была нашей подругой, это был бы для нас самый лучший материал, который только можно себе представить. Пусть эта статья не будет удостоена Пулитцеровской премии, но она наверняка поднимет тираж газеты. Ты знаешь, как мужчины наслаждались бы при мысли, что у преуспевающей женщины-министра муж крутит романы на стороне. Они не любят женщин, поднявшихся на вершину карьеры. Они бы сказали, что так ей и надо. — Лиз в задумчивости крошила кусок хлеба. — И не только это, — продолжала она. — Катя — знаменитость, обладательница премии БАФТА, и она ежедневно появляется на телеэкране. Если сопоставить все факты вместе, то этого материала журналу «Хэлло», например, хватило бы до конца своих дней. Кроме того, все осложняется тем, что Фергусу нравятся любые скандалы, связанные с членами правительства, пусть даже в данном случае речь идет о муже министра. А Тони, — непроизвольно Лиз сделала знак рукой в его сторону и ужаснулась, когда тот кивнул головой в ответ, но она тут же взяла себя в руки и продолжила: — известно, что я брала у Олдфилда этот проклятый плащ, и он уже обвинил меня в том, что я теряю драгоценное время и всеми способами пытаюсь замести следы.

Джоанна добавила, в их бокалы апельсинового сока.

— Просто беда. В четверг я уехала в Оксфорд, надеясь, что с этой проклятой статьей наконец покончено, — добавила Лиз, — но когда вернулась, оказалось, что работа над ней продолжается вовсю, и, поверь мне, Тони будет рыть землю, но сделает все возможное, на что он только способен, чтобы получить новые факты. Это только вопрос времени.

Подали салат из шпината. Когда Джоанна и Лиз обедали вместе, они обе старались есть только здоровую пищу, и после шпината им принесли по маленькому кусочку тунца. К вечеру у них, конечно, разыграется волчий аппетит и тогда они наедятся досыта, но сейчас их намерения, были, как обычно, благими.

— Может быть, Тони не удастся это установить, — сказала Джоанна, сама не веря в то, что она говорит.

Они тщательно продумали, каким образом Тони может доказать, что на снимке с Роланд-Мьюс изображена именно Катя. Фотограф ее не узнал, но если у нее в самом деле был роман, то, вероятно, она была в этом доме частой гостьей. Кроме того, Лиз сказала Джоанне, что если «Кроникл» не захочет публиковать этот снимок, фотограф не упустит свой шанс продать его в какую-нибудь другую газету. И история эта все равно всплывет, независимо от желания самой Лиз. Она начала размышлять о самом худшем, что может произойти.

— Ладно, — сделала вывод Джоанна, — статья появится в любом случае. Но, может быть, — тщательно подбирая слова, она продолжила: — пусть она лучше появится в какой-нибудь другой газете. Тогда Катя будет сердиться на них, а не на тебя.

Лиз понимающе улыбнулась подруге, но твердо ответила:

— Джо, мне пришло время делать выбор. Это наша эксклюзивная статья. Если ее опубликуем мы, это поднимет тираж нашей газеты. А если поднимется тираж, Фергус не только будет доволен тем, что эта статья нанесет нынешнему правительству, которое он ненавидит, серьезный удар, но и убедится, что я в состоянии увеличивать его доход. Это значит, Джоанна, что он окончательно решиться сделать меня редактором «Дейли кроникл». Представляешь, первая женщина — редактор национальной ежедневки! — Лиз старалась сдержать нотки гордости. — И потом, Джо, подумай, как здорово было бы, если бы во главе ежедневки стала женщина, способная каждый день давать собственную оценку действиям правительства и событиям, касающимся непосредственно женщин.

— Это было бы замечательно, и тебе на пользу.

Лиз принялась крошить следующий кусок хлеба.

— С другой стороны, если я не опубликую эту статью, Тони обвинит меня в том, что я намеренно создавала ему препятствия, и будет прав. И наиболее вероятно, Фергус выставит меня за дверь. Теперь понимаешь, что поставлено на карту?

Джоанна собиралась возразить, когда к их столику склонился директор телеканала Би-би-си.

— Если я закажу вам по стаканчику вина, вы не воспримите это как сексуальное домогательство?

— Вполне возможно, — ответила Джоанна улыбаясь.

— Извини, Алан, но мы не пьем по пятницам, — добавила Лиз. — Давай лучше в другой раз.

Джоанна была благодарна Лиз за то, что та не привела в качестве причины отказа ее беременность. В данном случае пусть лучше окружающие как можно дольше не знают, что она ждет ребенка, хотя эта новость все равно скоро станет известна.

— Вероятно, ты не первый редактор, столкнувшийся с такой дилеммой, — сказала Джоанна, возвращаясь к предмету разговора. — Что, оказавшись в подобной ситуации, делают другие?

— Ну, все редакторы утверждают, что среди твоих друзей ни в коем случае не должно быть знаменитостей, потому что именно из-за этого и могут однажды возникнуть сложности в твоей работе.

— Но ты познакомилась с Катей задолго до того, как она стала известной.

— Точно, и именно поэтому все так чертовски сложно. Кроме того, все остальные редакторы — мужчины, а мы-то знаем, что у них не бывает такой дружбы.

— Знаешь, о чем я думаю, Лиз? Если ты должна все время играть по их правилам, нужна ли тебе такая работа?

Лиз вздохнула. Они обсуждали этот вопрос множество раз.

— Джо, женщины всегда сталкиваются с такой проблемой. Нам обязательно нужно пробиваться наверх, потому что мы ничего не сможем изменить, если у нас не будет власти. Пусть даже для этого нам потребуется запачкать руки и играть по их глупым правилам.

Джоанна не могла не показать, как она шокирована. Казалось, Лиз вдребезги разбивает все теории, которые они так часто вдохновенно строили. Лиз отступает от своих же принципов, когда пришло время применить их на практике.

— Ты просто не можешь так поступить с Катей.

— Слушай, если Катя счастлива с Хьюго Томасом, я рада за нее, и совершенно искренне. Но, Джо, статья в любом случае появится. Не лучше ли, если я приложу к этому руку? По крайней мере я смогу сделать так, чтобы она как можно меньше повредила Кате.

— Неужели ты можешь на такое решиться? Подумай, что станет с ее карьерой! Как ты можешь так с ней поступать?

Лиз начинала сердиться.

— Ты живешь в тихом мирке женских журналов. Тебе не нужно искать сенсации и принимать действительно трудные решения. Но я-то живу в реальном мире. И в нем ни за что на свете нельзя утаить какую-либо новость. Помнишь, как «Пост» однажды скрыла материал о принцессе Диане и непристойных телефонных звонках? Позже он всплыл в другой газете. Думаешь, «Санди гэзетт» не станет публиковать эту статью? Или любая другая воскресная газета? Я еще раз тебе повторяю, что за это дело взялся Тони. Знаешь, какие он станет распространять слухи, если эта статья не пройдет в «Кроникл»? Я потеряю доверие своих сотрудников и всем покажу свой непрофессионализм. И это только подтвердит, что все те мужики с Флит-стрит, которые постоянно заявляют, что женщины никуда не годятся, совершенно правы!

— Значит, мы должны поступать так же? Пользоваться теми же методами, что и мужчины? — Джоанна не сдавалась. — Если дело обстоит таким образом, зачем вообще утруждать себя и ходить на работу? Не лучше ли снова отправиться домой, чтобы только готовить на кухне обеды и прибирать квартиру? — Когда Джоанна волновалась, ее южно-африканский акцент становился более отчетливым. — Ты собираешься погубить Катю ради паршивой газетенки, в которую на следующий день будут заворачивать рыбу и картошку? — едко спросила она.

— Джоанна, лучше я, чем незнакомый человек. Поверь мне, бульварные газеты не удовлетворились бы просто одним Хьюго Томасом. Они бы разложили Катину жизнь на молекулы — ее прошлое, ее романы, — Лиз сделала паузу, — ее пребывание на Майорке. Что, так было бы для нее лучше? Между прочим, нам в таком случае тоже бы досталось.