Следующие два месяца на острове были полны событий, одним из которых был налет полиции на их квартиру.

В Пальме подруги жили на четвертом этаже и имели обыкновение сбрасывать с балкона ключ от подъезда приходящим к ним многочисленным посетителям. Очень часто это были молодые мужчины, их знакомые и иногда знакомые их знакомых из Великобритании и ЮАР, путешествующие по миру и заходившие, чтобы бесплатно пообедать, но иногда приходили и мужчины, годившиеся им в отцы, родственники и деловые партнеры, приносящие бумаги или посылки из дома.

Строгая католическая семья, проживающая на первом этаже, члены которой никогда с девушками не разговаривали, сделала вывод, что эта троица практикует древнейшую профессию. В Испании проституция считается уголовным преступлением, поэтому они вызвали полицию. Рано утром полиция ворвалась в квартиру, надеясь застать девушек за работой.

Но блюстители порядка обнаружили там лишь трех журналисток, устало склонившихся над столом, которые заканчивали работу над очередным номером «Майорка ньюс».

Даже полисмены заулыбались, когда девушки объяснили им (они уже бегло говорили по-испански), что работа отнимает у них уйму энергии и они слишком устают, чтобы бегать без конца по лестнице и впускать посетителей. Единственным последствием полицейского налета стало примирение с соседями: семья с первого этажа даже пригласила их на обед, состоящий из национальных блюд, сильно приправленных чесноком.

Все они пользовались полной свободой. Они ходили танцевать на все дискотеки острова. Они были молоды, свободны, энергичны и жизнерадостны, и всегда пользовались успехом у мужчин. Наибольшее внимание из всех троих приковывала Катя, молодая красивая блондинка. Она сама удивлялась, с какой скоростью у нее менялись поклонники. Редко с каким мужчиной она была в постели больше одного раза.

Лиз также пользовалась у мужчин успехом, но ей, в отличие от Кати и Джоанны, мешал языковой барьер. Кроме того она обнаружила, что хотя многие мужчины проявляли к ней интерес, мало кто из них нравился ей самой.

Хотя Джоанна и любила пофлиртовать, короткая и неудачная семейная жизнь научила ее быть сдержанной, зато она с живым интересом слушала о проделках своих подруг. Джоанна строила глазки своему шефу, Эдуардо Гонсалесу, но этим все и ограничивалось.

Несмотря на их бурную ночную жизнь газета процветала.

Лиз, с благословления Эдуардо, договорилась с одной британской провинциальной газетой о том, что они будут посылать им статьи, которые могут представлять для той интерес, что позволило «Майорке ньюс» иметь дополнительный доход. Лиз имела более богатый журналистский опыт и научила Джоанну и Катю как нужно писать статьи, чтобы их можно было продать в другую газету. Эдуардо Гонсалес так обрадовался, что даже купил еще один телефон со своей доли прибыли.

В процессе работы Лиз, Джоанна и Катя знакомились с нужными людьми, устанавливали деловые связи и, что более важно, их дружба крепла.

Даже в мелочах они были похожи: все были немного неаккуратны. Это проявлялось по-разному. Спальня Джоанны могла показаться опрятной, пока не возникала мысль заглянуть в шкафы. Позором для Лиз было содержимое ее сумочки, откуда никогда ничего не выбрасывалось. А Катина косметика была в таком беспорядке, что при взгляде на кучу, в которую она была свалена, никто бы не подумал, что ее владелица пишет статьи в женском журнале о том, как выглядеть безупречно. Мысли у всех троих перескакивали, как кузнечик, с предмета на предмет, но как раз поэтому им и было интересно беседовать друг с другом. И очень редко случалось, чтобы одна из них отпустила колкость в адрес другой.

Их кумиром была Катарина Уайтхорн, ветеран журналистики, из книги которой «Пособие для неряхи», опубликованной в самом начале ее творческой карьеры, они брали ценные советы. Например, как с помощью черного фломастера маскировать дырки на черных колготках, или бросить подушку в дверь, если тебе лень подойти и закрыть ее.

Им никогда не было скучно вместе. С самого начала они почувствовали симпатию друг к другу, хотя приехали из разных уголков мира и получили разное воспитание.

Крик Джоанны, раздавшийся среди ночи, поверг ее подруг в шок.

…Это началось на квартире акушерки-голландки, приспособленной под клинику и куда Джоанна с подругами приехала с твердым решением сделать аборт.

По ужасному стечению обстоятельств мужская сперма встретилась с женской яйцеклеткой на пятый день после того, как у Джоанны прошли месячные. Джоанна не вступала в интимную близость с мужчиной в течение десяти месяцев с того времени как прибыла на Майорку. Эдуардо смог доказать своей жене, что ему можно доверять. Он и Джоанна заигрывали друг с другом много месяцев, но у нее не было намерения повторить судьбу своей предшественницы, которую сеньора Гонсалес выставила за дверь из-за того, что та была в слишком близких отношениях с шефом. В любом случае, Джоанна еще очень переживала по поводу своего неудачного брака с Нейлом.

Вопреки наилучшим намерениям, Джоанна уступила Эдуардо в тот день, когда получила бумаги, подтверждающие, что брак с Нейлом расторгнут.

Она была в редакции, и Эдуардо, видя как она расстроена, уговорил ее сходить в один небольшой ресторанчик на побережье.

Через два часа, после того как они выпили две бутылки «Сангрии», она согласилась поехать с Эдуардо на вершину горы и посмотреть оттуда на залив. В автомобиле он обнял ее и стал утешать. Она успокоилась, и даже отметила про себя, что он пользуется хорошим одеколоном.

В своих мечтах они уже давно обладали друг другом, но для Джоанны реальность не стала лучше фантазии, просто ей требовалось утешение.

Через несколько дней она пришла в чувство, и прервала эту любовную связь. Потом прекратились месячные.

В католической Испании аборты запрещены законом, и сделать аборт можно только нелегально. Ту голландскую акушерку нашел Эдуардо, на что ему понадобилось более недели. Она помогала женщинам избавиться от нежелательной беременности за скромную плату, а если у кого не было денег, то и бесплатно. Но ее методы были самыми быстрыми и примитивными. Акушерка сразу дала понять, что не любит долго возиться с пациентками, даже если могут быть осложнения. Местным врачам иногда приходилось сталкиваться с последствиями ее работы, но в большинстве случаев они не обращались в полицию. Бедные женщины и так уже достаточно настрадались.

Комната, в которой оказалась Джоанна, была очень маленькой и лишенной всякой мебели. Посередине, на полу, лежал грязный матрас. Правда, кроме него, Катя и Лиз заметили в углу стопку чистых простыней.

Акушерка торопилась. Ее помощница встала на страже у двери вместе с Катей и Лиз, на случай, если вдруг нагрянет кто-то посторонний или, что еще хуже, полиция.

Женщина постелила серое шерстяное одеяло, на которое поставила банку с карболовой кислотой, кусок резиновой трубки и другие допотопные инструменты.

Почему нужно терпеть такие страдания, думала Джоанна, из-за нескольких минут интимной близости, которые даже не принесли ей эмоционального спокойствия.

— Обычно это не больно, но ты приготовься потерпеть — слишком маленький срок и у тебя это первый аборт. У тебя ведь это в первый раз? — спросила акушерка на превосходном английском.

Джоанна кивнула.

— И в последний.

— Конечно, конечно, — откликнулась акушерка.

За дверью санитарка сказала Кате и Лиз:

— Не забудьте сегодня вечером положить ей на матрас клеенку. Если температура поднимется выше тридцати восьми градусов, дадите ей вот эти антибиотики. Если через пару часов температура не спадет, то сразу же вызывайте врача.

Подруги Джоанны знали, чего ей стоило решиться на аборт.

К тому времени, как санитарка закончила разговор, акушерка ввела карболку в матку Джоанны. Под ее действием у женщины начинаются родовые схватки, мышцы матки сокращаются и утробный плод исторгается.