Через час после приземления самолета она оказалась в постели с Майком. Он соскучился и был голоден. Следующие несколько недель он занимался с ней любовью в море, на пляже, в лодке, под душем, в лифте одного из самых роскошных местных зданий, где они собирались пообедать, на балконе квартиры Майка и один раз даже в конном экипаже, за спиной у невозмутимого кучера.

Майк всегда получал удовольствие от экспериментов в своей активной половой жизни. Он привык, чтобы женщины были у него в сексуальном рабстве, и предполагал, что Катя, подобно другим девушкам, которые были до нее, будет счастлива удовлетворить любую его прихоть. Но время шло, и, к их взаимному удивлению, Майк приходил от Кати все в больший восторг, а она все более отдалялась от него.

Майк любил женщин и проявлял неподдельный интерес к тому, как они одеваются, что предпочитают есть, то есть ко всем тем сторонам их жизни, которые большинство мужчин совершенно не замечают. Ему нравились женщины, которые перед встречей тратили по несколько часов на макияж и прическу, и он обожал копаться во всех мелочах их жизни.

Проблема заключалась в том, что Майка всегда окружали женщины, подобные тем, которые представали перед ним в шикарном ночном клубе «Тито». Он воображал, что Кате не захочется ничего лучшего, чем проводить дни в стремлении выглядеть безупречно. Мысль, что можно скучать, если в это время вас волнует такая серьезная проблема, как сломанный ноготь, и перед вами стоит трудный выбор — какой бюстгальтер надеть, никогда не приходила ему в голову, так же как она не приходила в голову большинству посетительниц клуба «Тито».

Майк работал упорно и тщательно, когда другие, более богатые люди, развлекались. Когда миллионеры, сойдя с яхт на землю, добивались его общества, он чувствовал себя значительной личностью. Майк умел все устроить — организовать место для швартовки в гавани, арендовать на август виллу, про которую никто не знал, что она сдается внаем, познакомить с нужными людьми, помочь оформить документы и все прочее. Особенно все прочее.

Ему доставляло радость то, что с Катей всегда можно заняться любовью, что ей не нужно уходить домой, и она всю ночь с ним. Он убедил ее, что в какое бы время ему ни захотелось секса, она должна быть чистой, надушенной и находиться рядом. Но Катя, иногда часами бродившая по квартире в нижнем белье и туфлях на высоком каблуке в ожидании бурной встречи, понемногу стала осознавать, что он становится ее тюремщиком. Так же, как и ее родители.

На острове у нее нет работы, мало денег, нет ни друзей, ни родственников. Уехав от родителей к Майку, она стала лишь менее зависимой от них, не больше того. Ей не хватало обедов, за которыми можно поболтать, походов в кино и доверительных разговоров с Лиз, ставшей за несколько прошедших месяцев ее лучшей подругой. Раз в неделю они говорили по телефону, но это было слабым утешением. Поскольку обе были стеснены в средствах, то разговоры продолжались недолго, что огорчало подруг.

Она не осмеливалась признаться себе, что раньше, когда Майк ей звонил, его болтовня очень ее возбуждала. Да и в Лондоне их тайные встречи приводили ее в легкий трепет. Сейчас же, когда ее ничто не ограничивало, их отношения потеряли свою прелесть.

Беспокойство усилилось, когда она поняла, что они совершенно разные люди. Майк не читал ничего серьезнее музыкальных журналов и это ее раздражало, так же как и любовные записки Майка, написанные с орфографическими ошибками. Поначалу она не принимала все это всерьез, но постепенно Катя охладела к Майку.

Майку нравилось все, что бросается в глаза, что имеет яркие этикетки. Когда она осматривала в Пальме кафедральный собор или средневековый крепостной вал, он не мог дождаться, когда же все это кончится, а когда Катя поехала в Дею посмотреть на часовню Роберта Грейвза, Майк вообще остался дома.

Осознавая, что Катя охладела к сексу, Майк все настойчивее старался доводить ее до оргазма. Но чем больше он старался, тем меньше у него это получалось. Катя отказывалась говорить с ним на эту тему, но эгоцентризм Майка не мог смириться с поражением.

Другим обстоятельством, с которым Майк не хотел смириться, был неожиданный приезд мистера и миссис Крофт. Они несколько недель мучали Катю телефонными звонками и наконец решили прилететь и посмотреть своими глазами, чем же занимается их дочь. Об их прибытии она узнала только за два дня. В течение этих двух дней все в квартире, что напоминало о существовании Майка, было тщательно скрыто или уничтожено. Майк негодовал, видя, как старательно Катя пытается скрыть правду от родителей. Но она предъявила ультиматум: или он некоторое время поживет в своем клубе или она навсегда съедет с его квартиры. Впервые Майк увидел, насколько Катя боится родителей. И какой решительной она может быть.

Кате помогла также поддержка Лиз. Они говорили по телефону каждую неделю, и когда Лиз поняла, в каком затруднительном положении находится Катя, она предложила ей попробовать поискать работу на Майорке. «Наш зарубежный обозреватель говорит, что в Пальме местную англоязычную газету возглавляет потрясающая девчонка. Возможно, дело и выеденного яйца не стоит, но, наверно, стоит с ней поговорить насчет работы. Ее зовут Джоанна Глейстер».

Лиз все уши прожужжала Кате, рассказывая об этой девушке, поэтому когда мать спросила Катю, как ей удается платить за такую дорогую квартиру, имя Джоанны Глейстер из «Майорка ньюс» выскочило само собой, словно горячий хлеб из тостера. И после того как проведя у Кати неделю, показавшуюся ей бесконечной, родители возвратились домой, она решила, что стоит попытаться познакомиться с девушкой, о которой она столько говорила родителям.

Через два дня Катя вошла в маленькое сырое помещение над гаражом, где размещалась редакция. Она была одета так, словно собралась фотографироваться на обложку журнала, а не проходить собеседование на должность младшего помощника редактора провинциальной газеты.

Загорелая молодая женщина, положив ноги на стол, кричала в трубку на незнакомом языке, издавая странные гортанные звуки. Покошенные белые брюки были перепачканы в чернилах.

— Что это за язык? — с любопытством спросила Катя, когда наконец наступила тишина.

— Африкаанс. Мы на нем говорим дома. Надеюсь, вы ничего не поняли из сказанного. Я, э-э, делилась своими впечатлениями с одним старым приятелем, который делает для меня фотографии. Все сроки уже истекли, а материал не готов.

— Я не поняла ни слова. Если вы заняты, я зайду завтра.

— Ну с этим делом я разобралась. А вы, должно быть, Катя Крофт. Я Джоанна Глейстер, очень приятно. — Она протянула свою тонкую руку. — В вашем резюме говорится, что вы были помощником редактора, поэтому будете мне полезны. В данный момент у меня проблема с подбором материала, а номер пора сдавать в печать, — Джоанна посмотрела на часы. — Я уже на час опоздала.

Когда Джоанна протянула Кате два карандаша и англо-испанский издательский справочник, та поняла, что собеседование закончено. Катя, не писавшая и не редактировавшая до этого ничего, кроме статей о косметике, предназначенных для подростков, погрузилась в репортажи местных корреспондентов. Она переписала материалы о расследовании смерти мужчины из Престона, погибшего во время купания со своим внуком, статьи о результатах конкурса «Мисс Мокрая Футболка», состоявшегося в Санта-Посне, и о неприятных последствиях забастовки французских авиадиспетчеров.

С этого дня Катя и Джоанна начали чрезвычайно успешную совместную работу. «Майорка ньюс» стала процветать. Число британских туристов за год возросло вдвое, и все больше англичан приобретало дома на острове. Увеличилось количество читателей, и, следовательно, увеличились доходы от размещения рекламы.

Катина зарплата была мизерной, но она вдруг обнаружила, что все дольше задерживается в редакции, часто засиживаясь там допоздна, и возвращается в квартиру только поесть, поспать и позаниматься любовью. Это стало приводить к ссорам. Майк спрашивал, зачем нужно тратить столько времени, чтобы в результате получать гроши.