– Заработать?

– Именно. Правда, я не уверен, что вашему поколению знакомо такое понятие. Ляг на спину, руки сложи на животе. Дыши глубоко и ровно.

– Мне нужно одеться – я замерзла, – пожаловалась Алишия. Это было неправдой – на самом деле полуголой она чувствовала себя более уязвимой.

– Не верю. В комнате двадцать пять градусов. Прекращай ныть и делай что говорю.

– Дайте мне хотя бы покрывало.

– Все имеет свою цену.

– Тогда скажите, как я могу получить то, что хочу.

– Просто отвечай на вопросы.

Она задумалась. Благодаря своему положению она всегда умела противостоять давлению. С другой стороны, ей срочно надо было в туалет. Что ж, придется сыграть в эту игру, но на своих условиях.

– Хорошо. Я отвечу на вопрос, чтобы получить право сходить в туалет.

– Расскажи мне что-нибудь, известное только тебе и твоей матери.

Упоминание о матери взволновало Алишию. Несмотря на недавние разногласия, ей претила даже мысль о том, что мать окажется втянутой в эту историю. Девушка с трудом сдержала эмоции, понимая, что не должна их выдавать. Она сосредоточилась на дыхании, в то же время пытаясь догадаться, зачем такая информация понадобилась обладателю голоса.

– Неужели это так сложно? – спросил голос. – Это необходимо, чтобы она не волновалась. Мы должны дать ей знать, что ты действительно у нас.

То, с каким спокойствием голос это произнес, вывело ее из себя. Ярость подкатила к горлу.

Алишия услышала, как открылась дверь. Раздались тяжелые шаги. Она вздрогнула. Кто-то схватил ее за руки и приковал наручниками к металлической балке над головой, другой приковал лодыжки к кровати. Неизвестные удалились так же неожиданно, как появились. Дверь захлопнулась. Девушка почувствовала себя совершенно беспомощной и вдвойне уязвимой.

– Можешь помочиться в кровать, Алишия. Будешь валяться в луже собственной мочи, пока она не высохнет, – сказал голос. – И тебе придется отвечать на вопросы, чтобы сходить в душ и получить новую пару трусиков. Ты этого хочешь?

– Я зову своего начальника «священной коровой».

– Не пойдет. Любой может это знать. А мне нужно что-нибудь личное, что известно только тебе и твоей матери.

Она не хотела открывать семейные тайны этому человеку. Пока они оставались тайнами, Алишия чувствовала себя сильнее.

– Это необходимо, чтобы подтвердить, что ты жива и здорова, – пояснил голос. – Часть процедуры.

– Какой еще процедуры?

– Похищения.

– Хотите получить выкуп?

– Выкуп – не самое подходящее слово. Думаю, ты понимаешь, что мы похитили тебя не ради нескольких сотен тысяч.

– Тогда зачем?

– Если память мне не изменяет, ты еще не получила допуск к туалету. Вы же с матерью близки. По крайней мере, были близки. Встречаетесь не реже одного раза в неделю. Завтра собирались вместе пообедать. Нужно предупредить ее, что с тобой все хорошо. Мало ли что она подумает, если ты просто не появишься.

– Если я не появлюсь, – сказала Алишия, – и не буду отвечать на звонки, она сразу обратится в полицию.

– Лишний повод быть посговорчивее.

– Почему?

– Если твоя мать пойдет в полицию, придется тебя убить, – равнодушно сообщил голос. – Тебе больше не о чем будет волноваться. У твоего отца новая семья, так что он как-нибудь справится. А вот мать точно этого не переживет.

– Моя бабушка родом из Португалии, – сказала Алишия. – «Бабушка» по-португальски – «вово». Маленькой я называла ее «вау-вау».

На часах было полтретьего ночи, но Боксер не чувствовал усталости. Игроки решили сделать перерыв, и он направился к выходу.

– Отличные у тебя карты, Чарли, – сказал американец по имени Дон. – И откуда только ты их достаешь?

– Из сапога, – подмигнул Боксер. – Старый трюк, но работает безотказно.

– Так я тебе и поверил. Смотри, не вздумай сбежать!

– Подышу свежим воздухом полчасика и вернусь.

Оставив других игроков курить и пить черный, как асфальт, кофе в баре игровой комнаты, он вышел на улицу. Было холодно. Да, сегодня ему везло. Судьба будто насмехалась над отсутствием Эми. Боксер взглянул на часы, быстрым шагом миновал Аллею океанов, повернул налево к реке, срезав путь через сады у билетных касс океанариума, и наконец оказался перед Театром Камоэнса. Как раз напротив жилища Диогу Шавиша. Дорога заняла семь минут.

Он открыл входную дверь. Телохранитель Диаша сообщала, что внутри нет камер наблюдения. Так оно и было. Боксер поднялся по лестнице и замер возле квартиры Шавиша. Тишина. Он отпер дверь. Ни сигнализации, ни даже цепочки. Боксер прошелся по комнатам, запоминая расположение мебели. Проверил балкон и прикинул расстояние до земли. Конечно, он предпочел бы разобраться с Шавишем в квартире, но пока не видел такой возможности. Вернувшись в прихожую, Боксер обратил внимание, что потолок там был ниже, чем в гостиной и спальне.

Света от мобильника хватило, чтобы обнаружить едва видимые линии на потолке в трех метрах от входа. На кухне он нашел стремянку, открыл люк и забрался на тесный чердак, держа телефон в зубах. В углу валялись два пустых чемодана и старая коробка от обуви, набитая пачками пятидесятидолларовых банкнот. Все, что осталось от выкупа? Боксер запомнил несколько серийных номеров. Рядом он заметил торчащий из бетона стальной штырь. То, что нужно.

Ему хватило пяти минут, чтобы вернуть все на свои места и покинуть дом. Он решил пробежаться вдоль реки к огромной раковине Атлантического павильона. Вокруг не было ни души, лишь покачивались на ветру пустые кабинки канатной дороги, безмолвные и жуткие в темноте. Боксер чувствовал невероятный прилив энергии. Любые сомнения относительно того безумства, что он собирался совершить, исчезли. На черную дыру внутри он уже не обращал внимания.

Спустя десять минут, в «Ипанеме», Боксер пил виски со льдом под музыку Бебел Жилберту[4].

Диогу Шавиш сидел в веселой компании, потягивая через трубочку кайпиринью – крепкий и сладкий бразильский коктейль. Судя по виду, он уже приговорил с десяток таких. Он был пьян настолько, что смеялся невпопад, а по его помятому лицу было ясно, что и улыбнуться толком уже не в состоянии. Под водянистыми глазами залегли темные круги. Наконец приятели Шавиша распрощались с ним и разбрелись кто куда. С трудом поднявшись, тот вышел на улицу и, сунув руки в карманы, в одиночестве побрел домой. Вскоре его силуэт растворился во тьме. А еще через пять минут Боксер уже сел за игровой стол.

– Ты все-таки вернулся, Чарли. – Американец посмотрел на часы. – Я уж было забеспокоился.

– Разве я похож на обманщика, Дон? – усмехнулся Боксер.

– Не знаю, Чарли. Тебя сложно раскусить.

10 марта 2012 года, суббота, 12:00

Лондон, Кенсингтон-Хай-стрит

Исабель Маркс готовилась к назначенному на воскресенье званому обеду. В гости должны были прийти двое писателей с женами. Оба сотрудничали с ее издательством. Напитки – ящик бургундского белого вина, ящик португальского красного и две бутылки портвейна «Тэйлорс» двадцатилетней выдержки – она заказала на дом. Для аперитива Исабель собиралась приготовить домашнюю кайпиринью и поэтому купила еще бутылку кашасы и мешок лайма. Коктейль должен взбодрить гостей и направить вечеринку в нужное русло. Могло показаться, что алкоголя слишком много, но Исабель по опыту знала, что вечеринки писателей, которым не было нужды рано вставать на работу, обычно затягивались.

Среди приглашенных был и начинающий сценарист Джейсон Бигли, с которым она познакомилась на одной из таких вечеринок. Он всячески пытался всучить ей рукопись детективного романа про маньяка-убийцу, но Исабель пришлось отказать. За последний месяц сразу пять писательниц положили ей на стол подобные «шедевры», и этого хватало с лихвой. Однако Бигли был симпатичным парнем, и она надеялась, пусть и без особого оптимизма, что он может понравиться дочери.