Мерси показала в телефоне сделанный ранее снимок. Дочь только широко раскрыла глаза.

– Лучше честно сознайся. Что было в чемодане?

Эми молчала. Ее душили переполнявшие ярость и унижение. Еще бы, поймали с поличным на глазах у друзей!

– Там были сигареты, миссис Данква, – быстро сказала Карен. – Вот и все. Честное слово. Просто сигареты.

Исабель готовила предназначавшуюся для званого обеда утку с рисом. Фрэнк показал Боксеру свободную комнату наверху. Тот кинул сумку на кровать и спросил, где можно разместить записывающую аппаратуру.

Они спустились этажом ниже, в комнату с односпальной кроватью, столом и стулом. Боксер подключил записывающее устройство к телефонной линии, Фрэнк наблюдал за его действиями с порога. Чарльз узнал у него домашний номер Исабель и ввел его в устройство. Затем подключил ноутбук и добавил номер мобильного Алишии в базу отслеживания «Щита». Сигнала не было.

Боксер чувствовал, что д’Крушу хочется о чем-то его спросить, но продолжал работу. Фрэнк ходил туда-сюда, изредка поглядывая в окно на темный двор.

– Что чувствуешь, когда убиваешь человека? – не выдержал он наконец.

– Зачем вам знать? Собираетесь кого-то убить?

– У меня кишка тонка, – признался д’Круш.

– Вот уж не подумал бы.

– Мне часто доводилось играть гангстеров, которые убивали людей, но сам я никогда этого не делал.

– Среди знакомых режиссера не было гангстеров, которые это делали?

– Были, но я остерегался спрашивать. Да и подходящего момента не представлялось, нужно было соблюдать определенный… этикет.

– Ваше любопытство подогрел инцидент по дороге сюда?

– Нет, я спрашиваю, потому что мне хочется знать. И потому, что вы достаточно умны, чтобы мне ответить откровенно.

– Могу сказать одно. – Боксер повернулся к Фрэнку. – Стоит однажды убить, как привычный мир людей перестает для тебя существовать. Дороги назад нет, ведь ты совершаешь величайшее зло, которое способен причинить один человек другому.

Они оценивающе смотрели друг на друга. Тишину нарушало лишь жужжание ламп.

– Увидев вас впервые, я сильно удивился, – заметил д’Круш.

– Когда я работал в отделе убийств, – усмехнулся Боксер, – то понял, что самые удачливые убийцы – те, кто на них не похож.

– Я лишь хотел сказать, что представлял вас покрупнее, – пояснил Фрэнк.

Боксер хмыкнул:

– Раньше я был крупнее, но заболел во время путешествия по степям Монголии. Если бы не нашедшая меня группа туристов, я бы умер. Тогда я сильно исхудал и так и не смог снова набрать вес.

– Что случилось?

– Никто не знает. Фрэнк, вы когда-нибудь отвечаете на чужие вопросы или только задаете свои?

– Отвечаю, но, признаться, не всегда искренне. Я бы не добился успеха, если бы всегда раскрывал все карты.

– Рад, что вы мне сообщили.

– Я не стану вам лгать, – пообещал д’Круш. – Я нанял вас, чтобы вы спасли мою дочь.

– Все звонки на мобильный Исабель будут записаны этим устройством. – Боксер передал Фрэнку небольшую коробочку. – Вот это она должна прикрепить к телефону, если соберется на улицу.

Чарльз набрал номер Исабель, чтобы удостовериться, что все работает исправно.

– Я попросил вас подумать, – напомнил он Фрэнку. – Готовы мне что-нибудь сообщить?

– Там, в Бомбее, действует закон джунглей. – Д’Круш забарабанил пальцами по стеклу. – Зуб за зуб, глаз за глаз.

– Выходит, личная неприязнь. Не бизнес. Кто-то хочет отомстить вам за то, что вы сделали или не сделали. Что подсказывает интуиция? Не забывайте, кто-то хочет причинить вред вашей семье, вашему ребенку.

Сжав губы, Фрэнк покачал головой.

– Женщины? – подсказал Боксер.

– Женщины?

– Полагаю, женским вниманием вы не обделены.

– Думаете, это дело рук женщины?

– Не обязательно, но они порой толкают мужчин на безумные поступки. Какие чувства самые сильные? Что заставляет людей вести себя непредсказуемо? Зависть, предательство, унижение. Если Джордану действительно не нужны деньги…

– Нужны, вот увидите.

– Я бы не был столь уверен на вашем месте. Именно поэтому прошу подумать и, что важнее, поделиться вашими соображениями со мной.

Д’Круш не готов был смириться с тем, что его богатство вдруг потеряло всякое значение. Внезапно его охватил страх. Фрэнк отвернулся к окну, уставившись на свое расплывчатое отражение в стекле.

11 марта 2012 года, воскресенье, 19:45

Где-то в Лондоне

– Расскажи мне о Хакни и Лондон-филдс, – попросил голос. – Ты ведь могла бы жить где угодно – Ноттинг-Хилл, Челси… Хотя постой, это районы для пенсионеров. Может, Долстон? Или Бродвей-маркет? Почему ты выбрала Хакни, Алишия?

– Что мне причитается за ответ на этот вопрос? – поинтересовалась она.

– Это не вопрос. Мы просто общаемся, чтобы познакомиться поближе.

– Вы же сами объяснили мне правила. Я им следую. Отвечаю на вопросы, получаю за это награды. Все имеет свою цену – так вы сказали.

– А ты крепкий орешек, Алишия. Чего ты хочешь?

Она хотела видеть. Тьма была невыносимой, она сбивала Алишию с толку. Способность видеть, что происходит вокруг, дает силы и новые возможности.

– Помыться, – ответила Алишия.

– Это слишком ценный приз. Тебе придется долго копить бонусные баллы. Знаешь что? Давай поговорим по душам, и я разрешу тебе снять маску.

– Я живу в Хакни потому, что хочу быть как все. Хочу, чтобы мои друзья любили меня такой, какая я есть. Думаю, вам не понять, что такое родиться богатой.

– Должно быть, это очень, очень тяжело, – съязвил голос. – Куда тяжелее, чем жить в кишащих крысами загаженных трущобах Мумбаи, без электричества и чистой воды.

– Не мне судить. Зато я знаю, каково жить под постоянной опекой, не имея возможности учиться на собственном опыте.

– И кому мы обязаны тем, что ты выросла такой хорошей, доброй девочкой? – В голосе слышалась неприкрытая злость.

– Моей матери.

– То есть еще одному изнеженному существу голубых кровей. Неужели мама заставляла тебя сидеть на жестких стульях?

– Она позволяла мне заглядывать за стену.

– Как мило. Ты еще про золотую клетку расскажи. С толстыми-толстыми прутьями. Как-то неубедительно, Алишия. Так меня на жалость не пробьешь.

– Да я и не пытаюсь, – пожала плечами Алишия. – Вы спросили, почему я живу в Долстоне, а я ответила, что так чувствую себя свободной от семейных обязательств. Там я не дочь миллиардера. Ко мне относятся как к равной и судят по поступкам.

– Чепуха. Я бы скорее поверил, если бы ты сказала, что живешь в Долстоне, чтобы быть поближе к Дуэйну и Кертису.

– С ними я познакомилась совсем в другом месте.

– Действительно. В баре «Уайб» на Брик-лейн.

– Это уже другой разговор. – Алишии не понравилось то, как детально похититель изучил ее личную жизнь. – Если мы закончили беседу на тему «Почему ты живешь в Долстоне», то мне пора снять маску.

– Пора, но я тебе не позволю, потому что мы еще не закончили.

– Значит, ваши правила ничего не стоят.

– Правила существуют только для тебя, а я их устанавливаю. Мне решать, какой ответ считать удовлетворительным. Скажи честно, почему ты живешь в Долстоне, когда твоя мать перебралась в фешенебельный Обри-Уок? Должно быть, она испытала настоящее облегчение, отвязавшись от этого приставалы с Эдвардс-сквер. Какой же он был назойливый! Неудивительно, что твоя мамаша сбежала. У нее ведь после Шику никого не было?

– Меня от вас тошнит, – вырвалось у Алишии, но она тут же спохватилась. – Откуда вам известно, как моя мать зовет отца?

– Жаль, что Исабель не разделяла сексуальные фантазии Фрэнка, иначе они до сих пор были бы вместе. Не пойми превратно, Шармила – сногсшибательная женщина, но она, как бы сказать… несколько стереотипная жена миллиардера. Ты согласна? Алишия, не молчи!

– Восхищена вашей работой.